Лихие девяностые по-нижегородски. Эпоха глазами репортёра

Положение городского электротранспорта действительно тяжелое. Должного внимания на него не обращали десятки лет, и от потребностей города его развитие отстает по крайней мере на пять лет. В социальном отношении электротранспортники находятся едва ли не на последних ступенях работающей части общества. Их средняя зарплата меньше, чем на заводах и составляет всего 60 проц. от зарплаты водителей автобусов. Крайне редко водители трамваев получают жилье. Инфраструктура и техническое состояние электротранспорта сегодня такие, что можно удивляться, как еще ходят по улицам города трамваи и троллейбусы.

Не ценят труд электротранспортников и жители города. Ежегодно ТТО недобирает мелочи за проезд из карманов нижегородцев на 2 миллиона рублей. В Автозаводском районе на трамваях бесплатно катаются до 80 процентов пассажиров. Это одна из главных причин бедности электротранспорта.

Словом, трамвай устал. Но многое ли в силах городских властей, чтобы помочь ему? Городская казна пуста, потому что никогда еще так плохо не работали наши предприятия, квартиры впору распределять по районам поштучно, как в 41-м танки и пушки нашим армиям под Москвой. Электротранспортники потребовали у города 200 квартир. Горисполком смог дать только 14, но дал гарантию с будущего года выделять ежегодно по 700 квадратных метров жилья. Это электротранспортников не удовлетворило.

Гораздо труднее решить вопрос о дополнительном финансировании электротранспорта. Требуется как минимум 4 миллиона в год. Эти деньги можно взять сейчас только у пассажиров, повысив плату за проезд до 10 копеек. Окончательное решение за сессией городского Совета.

О чем удалось договориться: пенсионный возраст водителям электротранспорта снижен на 5 лет. ТТО освобождено от нового строительства в городе, будет выделена спецтехника для внутренних хозяйственных нужд, организована выездная торговля продуктами и товарами.

Но в целом же электротранспортники считают себя неудовлетворенными, и у многих водителей настрой: «Только забастовка встряхнет город, причем длительная».

В случае забастовки значительная часть промышленности города будет сбита с ритма, в конечном итоге пострадают от забастовки и сами электротранспортники. Тем более что забастовки на транспорте запрещены законом. Да, требования водителей трамваев справедливы. Но разве нельзя принять во внимание, что тяжело сейчас почти всем, всей стране? Забастовка город, конечно, встряхнет. Но появится ли потом все, что требуется? Вряд ли. Все равно взять негде.

5.10.90 г.

ЗАТО СОВЕТОВ – СКОЛЬКО УГОДНО

Здание областного и городского советов ветеранов на улице Новой, просторные гулкие помещения. Кабинет дежурного, где ведется прием ветеранов. Тетрадь, куда аккуратно записываются все просьбы и жалобы приходящих. Ветераны приходят сюда часто, но, в общем-то, по погоде.

Приходят каждый со своими бедами, надеясь на помощь своих же товарищей-фронтовиков из совета. Чаще всего – отчаявшись получить помощь в официальных учреждениях.

Более ста человек побывали здесь, судя по записям в журнале, с начала года. Это не считая многих сотен телефонных звонков с просьбами, которые в журнале, как правило, не фиксируются.

И с чем же идет ветеран в свой совет за помощью? Как ему помогают здесь?

Просьбы самые разные: дать разъяснение по льготам, помочь установить инвалидность, найти однополчан; помочь выписать новое удостоверение ветерана взамен потерянного. Часто жалуются ветераны на невнимание предприятий, где раньше работали: не присылают поздравлений, на торжественные собрания не приглашают.

Но много и просьб, характерных для нашего дефицитного времени: Ускорьте получение автомобиля, стиральной машины, помогите отремонтировать телевизор, установить телефон, получить путевку в санаторий. И даже такие: потребуйте, чтобы в паек включили и папиросы.

Внимательно выслушивает каждого ветерана очередной дежурный совета. Но чем реально могут здесь помочь? В графе «принятые меры» книги приемов характерные записи: предложено обратиться в райисполком или в районный совет ветеранов, облсобес, на предприятие. Здесь, конечно, всегда посоветуют, куда обратиться ветерану со своими проблемами, помогут составить письмо в нужное учреждение. Охотно помогают тем, кому требуется улучшение жилищных условий, хлопочут и нередко небезрезультатно. Всегда примут участие в проводах ветерана в последний путь. Но возможности совета ветеранов – любого уровня – невелики. Нет у них ни власти, ни финансовых, ни материальных возможностей для помощи. Только советов – сколько угодно и бесплатно.

Но бывают и такие просители, что стыдно становится совету ветеранов за своих товарищей. Еле сидит на стуле, не то что за рулем, а просит помочь оформить получение «Волги» или «Запорожца». Просьбы материального характера преобладают. Да, ветераны понимают, что это унизительно – просить помочь купить, например, стиральную машину или строительные материалы.

Тяжкая доля досталась фронтовому поколению, да и после войны многим из него приходится помогать – родителям, детям. На старости лет пожить бы без забот, так все равно дети просят, чтобы достал машину, мебель, новый телевизор. Да и из продуктов, предназначенных ветеранам, большая часть перепадает внукам.

Там легко различают таких, кто хлопочет не для себя, а для детей. Но можно понять и «детей»: многое из дефицитных товаров и продуктов без отцовских льгот легально не купить. Но думают ли такие «дети», что из-за их нескромности гнев очередей обрушивается подчас на их же отцов?

19.10.90 г.

СЮДА ПРИЕЗЖАЮТ УМИРАТЬ…

– Хоронить кого-то приехали? – участливо спросила меня аккуратно одетая старушка в платочке, когда мы вошли в фойе этого дома и стали оглядываться по сторонам.

Сели на лавочку у столовой, ожидая времени начала обеда. Одна за другой подходят старушки, все чистенькие, «обиходные», реже – старички, у некоторых на костюмах медали. Присаживаются рядом с нами, и у каждой второй бабушки вопрос: «На похороны приехали?»

Только потом мы поняли, почему старушки то и дело спрашивали нас про похороны. Смерть здесь гостья почти ежедневная, вот и в этот день умерли два человека.

Автозаводский территориальный центр социального обслуживания пенсионеров, раньше – интернат, а в просторечии – дом престарелых. Современные красивые корпуса, а старушки здесь точно такие же, как в богоугодном заведении Альхена, одного из персонажей романа «Двенадцать стульев». Но отличия от того заведения разительные: в палатах здесь чисто, уютно, и стулья все на месте, в холлах – кресла, телевизоры, на окнах красивые шторы, на стенах – ковры.

А вот как кормят здесь старушек, не «сожрали ли всю капусту дети Поволжья», – это и было главной целью нашего посещения.

Сотрудники областного управления госторгинспекции проверяли работу кухни. Особых нарушений в раскладке обнаружено не было.

Обитатели этого дома – народ общительный, словоохотливый, интересуются, что и как там, в мире.

– Правда ли, что карточки на хлеб скоро введут?..

– Живу здесь четыре года, отдохнула хорошо, можно и помирать, и так на девятом десятке, – рассказывает одна старушка…

У каждой из этих бабушек в прошлом были семьи, у многих они есть и сейчас.

– Мужа на войне убили, было два мальчика – умерли в голод. Работала всю жизнь телятницей. Попросила председателя, чтобы определил меня сюда, а то совсем недюжа стала, воды не принести. А я колхозу за это домишко оставила.

– А моя соседка, смотрите, 88 лет, а как розочка, рюмку на голове пронесет!

«Розочка», в выцветшем ситцевом платочке и с клюшкой, не слышит – глухая.

У многих из них, в общем-то почти всех, дорога отсюда одна. И относятся старушки к этому совершенно спокойно. Есть здесь своя швейная мастерская, где бабушки шьют усопшим старичкам рубашки, а себе – саваны.

– Вот ниток у нас мало, и полотна белого не хватает! – говорят здесь в один голос.

– И с гробами проблема, – говорит директор центра Ю. С. Лучко. – Бывает, покойник по пять дней в морге лежит, никак не получается держать про запас хотя бы пару гробов. На кладбище ругаются, больше пяти могил в неделю копать отказываются. Если, говорят, больше, то сами и копайте. А у нас некому.

Почему же так часто умирают в этом доме?

– — Привезет сюда сын свою мать, оставит, наобещает, что будет приезжать, проведывать, а сам не едет. Старушка плачет, порасстраивается да и умирает, – рассказывает Т. В. Гнилевский, обитатель этого дома. – А есть и такие сыночки, что приезжают сюда к матери последнюю десятку забрать.

Старушки здесь на всем готовом, и живется им в общем-то материально хорошо, но:

– Скушно! И без смерти умрешь…

Для здоровых здесь все возможности найти занятие по душе. Но как привыкнуть, что здесь теперь твой дом до последнего часа, как забыть, тем более в таком возрасте, привычный семейный быт?

– Батюшко, – обратилась группа старушек к директору, когда мы проходили с ним через фойе, – повесил бы ты картинку на стенку, с церковью.

Для обитателей Автозаводского территориального центра социально го обслуживания пенсионеров условия жизни созданы хорошие. Но это ли главное, если душа не на месте? И разве поймем мы, о чем думают эти старушки долгими ночами?

Результаты проверки, которую провели здесь госторгинспектора В. Ф. Суслина и О. Ю. Сухарева, такие. Хотя внешне пища готовится качественно, да и вкусно, тем не менее престарелые пенсионеры из Автозаводского центра только в августе не дополучили по нормам каждый по 2 килограмма картофеля, столько же капусты, свыше килограмма свеклы и моркови, более 800 граммов соков, свыше килограмма рыбы. И это в самое овощное время. Конечно, в этом вина не только работников интерната, снабжение овощами почти везде организовано плохо. Но, как ни странно, продуктов вообще здесь уходит больше нормы.

Или такой пример: только в период с 4 по 13 ноября в этом интернате случился перерасход по конфетам на 17,2 килограмма, на сумму 86 рублей, по зефиру – 28,3 килограмма, на сумму 56 рублей. За неделю, сколько же тогда с начала года?

20.11.90 г.

КАТЕ НУЖНА НАСТОЯЩАЯ МАМА

Детская больница №17, что в Сормове. Есть здесь палата, где лежат малыши, от которых отказались их мамы. Сейчас их здесь девять.

– Раньше было больше, – говорит главный врач К. И. Колеватова, – до двадцати восьми доходило. Стало меньше, так как рождаемость упала.