Алюминий в лесу не растёт. Записки сахалинского таёжника. Десятая книга

– Ну, помёта много на маленьком островке.

– Завтра поставим здесь мордушку, только маскировать хорошо надо, здесь место открытое.

– Здесь проходной двор, на восток через канаву тропа набита, полста метров и на дорогу выходишь, – сказал Фёдор.

– Молодец Федя, значит, ты не только спал, но и нужную разведку произвёл. Та дорога выходит на Берёзку, на Тимохину папортниковую дорогу.

– Это Васёк и есть папортниковая дорога, она третья по счету от поворота, последняя, дальше на север глубокая сухая канава.– сказал Тимоха.

– А ещё дальше, мокрая широченна канава, через сухую канаву машина проходила, да Миша?

– УАЗ четыреста шестьдесят девятый проходил, мой не пройдёт, у него база длинней.

– Мы Тимоха по папортниковой дороге до упора, до канала дошли.

На базе относительно нормально, за исключением одного. Герда навалила прямо на кровати. Собака, кажется, больна головой. Ведь поняла, что сделала очень не хорошо, при Тимохином приходе забилась в углу комнаты.

– Ну всё, сегодня вечером будим собаку кушать, – Васёк потёр ладони.

– Пусть живёт, – зло буркнул парниша.

Что удивительно Васёк не стал возражать, упрекать, что парниша своего слова не держит. Ведь говорил, что до следующего раза и Герду в кастрюлю.

Ребята обезжирили добытую сегодня ондатру, сняли с правилок вчерашние шкурки, они высохли. Во второй комнате, где печная стена с дымовыми колодцами, стоит шифоньер, в метре от стены, что бы можно было чистить колодцы, не двигая шифоньер. На верху коридора натянуты четыре проволоки, получилась не плохая сушилка. Вообще во второй комнате при работающей печки очень жарко, к тому же в хате ещё и местное отопление. В каждой комнате по большому радиатору.

***

Под вечер поехали на охоту, прихватив симовую сеть. За мостом, за первым поворотом, где участок дороги идёт на северо-запад, стоит Тойота, она и утром стояла, а когда ехали обратно, машины не было.

– Интересно чем это они занимаются?

– Ну уж Федя точно не сексом!

– Я об этом Васёк и не думал.

– А о чём ты думал? Они, наверное, спать сюда приезжают, да? Или секс или спать, третьего не дано.

– Васёк, а ведь Федька правильно подметил, странно, утром стояла и вечером снова стоит, в машине не кого. Да, Тимоха, Федя ни кого не заметили?

– Может ондатру ловят, – предположил парниша.

– Ага, по ночам ондатру ловят. Утром тачка была вся в росе, целую ночь простояла с неработающим двигателем.

– А может на болотах есть, какая ни будь ночевайка.

– Тимоха, я об этом тоже подумал. Но вопрос остается открытым. Что можно делать на болоте ночью? Романтикой здесь не пахнет, места не подходящие.

– Золото мыть! – сказал Фёдор и засмеялся.

– Молодец Компот, без тебя мы бы до этого не додумались. Значит, золото моют в торфе. Чему тебя в школе учили?

– Да я просто сказал, докопался.

– Федя! Сколько раз тебе говорить, что просто нельзя говорить.

– Васёк, что до Федьки цепляешься? Он близок к истине. Только не золото, а алмазы!

– Это ты где Тимоха такое услышал? Сахалин с Африкой попутал. Ты походу вообще в школе не учился.

– Васёк, золото ночью мыть нельзя, его не видно, а разожжешь костёр, спалишь золотоносный участок, в прямом и переносном смысле и сам сгоришь, ведь кругом торф!

– Я понял, логично рассуждаешь, алмазы ночью блестят. А ты точно уверен, что алмазы ночью блестят? Брюлики может, и блестят при лунном свете, а алмаз до брюлика надо довести.

– Я руководствуюсь общепринятыми понятиями. Не всё что блестит, алмаз. Понял? Ты мне тюльку не гони, алмазы блестят. А бриллиант всего лишь огранённый, по стандарту алмаз.

– Ты смотри, какой умный стал. Миша, оставляем их на ночь на болоте, а завтра с утра в скупку. Федька намоет золотишка с ведёрко, Тимоха с пол ведёрка алмазов в торфе накопает.

– Они с этими ведёрками пешком до Хоккайдо дойдут!

– А мы обождём. Тимоху в лесу ловить бесполезно, тем более с бесценным грузом, мы их на самом Крильоне перехватим! Когда в воду полезут!

Приехали на стоянку, взяли сетку, срубили два ольховых шеста, пошли на первое длинное озеро. Тимоха с концом пропиленовой верёвки по западной перемычке перешел на другой берег озера, остановился напротив Васька, с ним Фёдор. Парниша в паре с Мишей, который крутит головой по сторонам, как будто с минуты на минуту должна появиться эскадрилья Мистер Шмитов. Он утятьник, решивший переквалифицироваться в профи.

Васёк оставил Федора возле сетки, сам перешел к ребятам. Ширина озера метров двадцать, длина сети десять метров. Начальник потянул верёвку на себя, держа на уровни груди. Он и Фёдор высокие, точней длинные. Миша пошёл на западную перемычку слегка стрельнуть по сетки, глазами. Что толку стрелять с ружья по сетки с ячеёй тридцать пять миллиметров! Михаил откорректировал, что бы сеть была посредине озера. Дал команду на майна, сеть с грузилами, с поплавками. Закрепили оба конца на вбитых кольях.

– Васёк, ондатра под сеткой будит проходить, стенка то всего полтора метра, а здесь глубина метров пять.

– Тимоха, главное что бы прикоснулась, фал и поплавки ондатра заметит, поднырнёт, но не глубоко, ударится в невидимое препятствие и начтёт барахтаться, чем больше, тем сильней запутается, пять минут и буль-буль карасики.

Над головой прогремел выстрел, ребята присели от неожиданности.

– Миша ты что? – Васёк возмущается.

Фёдор на том берегу озера хохочет, он видел испуг двух промысловиков. А Миша как гончак несется по перемычки к дороге, к тропе.

– А ты там что ржешь как конь. – прокричал Васёк в адрес Фёдора.

– Я думал, вы нырнёте!

– Над твоей бы головой Федя пальнуть с двенадцатого, точно бы нырнул. Ну Миша, предупреждать надо.

– Тимоха, он утятьник, любитель, у них так принято, увидел цель или даже услышал бей, вот почему много трагических случаев на охоте. Все винят водку, а она вторая причина, первая, главная причина вот эта.

Направились к тропе, Миша держит в руках небольшую чёрную птичку, размерами с голубя.

– Черка подстрелил, молодец, ты Миша так больше не делай, предупреждать надо.

– Да он неожиданно появился, я и не понял откуда.