Пильц выглядел ужасно: кисти его рук были обмотаны грязными, в буро-красных пятнах тряпками, скулы в кровоподтеках и ссадинах, передние зубы отсутствовали, отчего изменились все пропорции лица, а произносимые звуки стали шипящими и глухими… Он сильно постарел и осунулся, исхудал, даже – высох. Иоганн вдруг поймал себя на мысли, что его учитель выглядит, словно скомканная бумага: помятый и исписанный лист… Потное, бледное лицо со следами побоев, безуспешно пытающиеся растянуться в грустной улыбке потрескавшиеся губы… Но вот взгляд… Только спокойный и добрый, словно лучащийся и согревающий взгляд Учителя оставался прежним – уверенным, мудрым… отеческим…
Молодой бакалавр, чудом избежавший похожей участи, благодаря упорству и стойкости профессора, не смог сдержать рыданий:
– Профессор, я благодарю вас за все, что вы для меня сделали! Вы мой самый близкий человек и всегда будете мне дороже отца и матери! Простите меня, Учитель…
– Позаботься о несчастной Лизхен, Иоганн…
В глухом, сыром каземате воцарилась тягостная тишина…
Профессор Пильц умер в темнице 31 января 1673 года.
«…Начиная свои исследования, я надеялся найти лекарство для исправления человеческой природы и избавления людей от болезней и пороков. Я хотел изготовить средство, чтобы победить зависть и злобу, жадность и бедность, остановить распри и войны. Мне это почти удалось, но…
Подобно раздвоенному языку змеи – древнему символу медицины, мое дерзкое открытие может быть употреблено, как во благо, так и во зло… Поэтому я никогда не открою свое страшное знание ученикам и потомкам, дабы никто не смог воспользоваться им во вред роду человеческому. И пусть никто не думает, что такое решение далось мне легко…»
Часть 2. Тайна старинной книги
Глава 8. Обретение рукописи
В 1939 году Германия развязала очередную кровопролитную войну. На этот раз, самую масштабную и жестокую в истории человечества, в огне которой погибли миллионы людей и были стерты с лица земли тысячи городов.
В августе 1944 года авиация союзников попыталась сравнять Кёнигсберг с землей. В ходе ковровых бомбардировок были разрушены четверть промышленных объектов и почти половина всех зданий города-крепости. Исторический центр города, особенно районы Альтштадт, Лёбенихте, и Кнайпхоф, был полностью уничтожен. Королевский замок, старое и новое задания Кёнигсбергского университета, все кирхи старого города были превращены в руины. В безжизненные стены превратился и Кафедральный собор. Город, словно тяжелораненый солдат, медленно умирал. Жизнь уходила из него через многочисленные раны, нанесённые тротилом и напалмом. 9 апреля 1945 года Кёнигсберг был взят советскими войсками, а в сентябре по решению Потсдамской конференции он стал частью СССР.
Вскоре, Кенигсберг, а это слово звучало для многих, как брань и вызов, переименовали в Калининград, Прегель в Преголю (так казалось – более «по-русски»), Штайндам в Ленинский проспект… Замок и памятник королю Вильгельму снесли, а в Альбертине стали преподавать марксизм-ленинизм…
«Зачем нам Кант, Гофман, Гайдн, Глюк, Брахерт и другие?», «Долой былых кумиров!», «Мы наш, мы – новый мир построим!..» – кричали на партийных митингах борцы с «неметчиной»… Так памятник Шиллеру во время штурма города спасся лишь благодаря надписи: «Не стрелять! Это – пролетарский поэт!» Но все равно шальной снаряд угодил поэту прямо в горло, после чего в народе долго бытовала шутка: «Наливать всем, кроме Шиллера – у него все равно из глотки вытечет».
Так, на месте бывшей столицы Восточной Пруссии возник советский город[45 - Скелеты домов, оставшиеся со времён войны начали разбирать, расчищать и застраивать только в 60—70-е годы. Вместе с разбитыми домами под бульдозер попадали и немецкие кладбища, а надгробными плитами, взятыми оттуда, мостили дороги… Отдельного разговора достоин Королевский замок. Он сильно пострадал во время боев и бомбежек, но всё равно выглядел величественно и даже загадочно. От него остались только толстенные стены, а среди завалов из груд кирпича, битого стекла и покорёженного металла чернели большие воронки, и зияли, маня ребятню, провалы и уходящие глубоко под землю ходы, галереи, казематы… Замок хранил очень много тайн. Ходили слухи, что из него к знаменитым кенигсбергским фортам (а также затопленным фашистами заводам, госпиталям, складам и нефтебазам) тянулись широкие подземные дороги, что в его хранилищах спрятана Янтарная комната и другие сокровища, будто бы он имеет таинственные раздвигающиеся стены, ловушки и иные жуткие секреты… Не удивительно, что все это прусское «убожество» предназначили к сносу. В 1949 году на месте замка было решено соорудить Дворец Советов, который не достроен и по сей день… В этой связи было также решено очистить и облагородить примыкающий к будущей «пирамиде Хеопса» калининградского чиновничества Королевский пруд (в то время именуемый горожанами не иначе как «Тухлое озеро»).Наконец, Калининград обрёл своё, ни с чем не сравнимое лицо. Город-сад, с прекрасной рекой, прудами и озёрами, аллеями из каштанов, лип, буков и рябин стал областным центром Янтарного края с собственной интересной историей. Уже в наше время стали строить здания, придающие городу особый шарм: поскольку их стали возводить в стиле, напоминающем довоенную немецкую готику. В современном Калининграде всё явственнее проглядывает старое, строгое лицо немецкого Кёнигсберга. И это радует горожан. Такой вот счастливый случай: благодаря заботе и стараниям юного города, вернулся к жизни и другой – старый Кёнигсберг.]. Он был возрожден из пепла войны трудом и талантом нескольких поколений россиян – творцов его новой, мирной истории… С тех пор эта земля дала миру немало выдающихся людей: поэтов и художников, ученых и покорителей космоса[46 - В честь космонавтов, юность которых прошла в Калининграде – А. Леонова, В. Пацаева, В. Романенко и А. Викторенко – названы улицы и установлен монумент «Покорителям космоса» на проспекте Мира]. Однако это были представители уже совершенно иного народа…
Развалины, о которых пойдет речь, были расположены между улицами: Пролетарская, Минская, Пороховая и Астрономическая. Большие и малые, полностью и частично разрушенные строения были местом, чудесным образом, манящим вездесущих мальчишек. Выросшие на этих улицах хрущёвки окружали палисадниками и огородами, а вот мест для игр и гуляния у сорванцов практически не было. Поэтому пацаны стремились проводить свободное время на руинах. «Сашка, ты куда?» – «На развалку, мам, гулять!» «Смотри, чтобы через час был дома. Осторожнее там!» – это уже вдогонку. Сашки, Витьки, Серёжки, Валерки, Вовки устраивали на «развалке» увлекательные игрища. Нужно разжечь костёр – пожалуйста! Нужно устроить обломками кирпичей «артиллерийский обстрел немецких танков» (это – тоже кирпичи, только один побольше, а другой поменьше – башня) – запросто! Захотелось исследовать в поисках пороха, патронов, немецких крестов и других ценных предметов внутренности разрушенного дома – будьте любезны! А находили немало: стволы карабинов, дырявые немецкие каски, снаряды и патроны, разбитые часы, монеты и награды…
Однажды такой малолетний исследователь забрался через зияющую пробоину в подвал разрушенного немецкого дома, где среди груд щебня и обломков кирпича обнаружил чудом сохранившийся деревянный ящик. С большим трудом дотошному искателю исторических ценностей удалось его открыть. В недрах треснувшего и подгнившего ларца, тщательно замотанная в непромокаемую бумагу и куски брезента, лежала книга – толстый и довольно увесистый фолиант в кожаном переплёте с двумя металлическими застёжками. Принес счастливый добытчик свою находку домой, показал родителям. «Тащишь в дом всякую гадость, – проворчала мать – немедленно выброси её на улицу!». «Нет, не спеши, – сказал рассудительный отец, раскрыв книгу и вглядываясь в страницы, на которых было что-то написано по-немецки. – Любопытная книга… Очень старая. Возможно, она представляет историческую ценность… и даже материальную… Кто знает, а вдруг тут написано что-то очень важное. Оставим её у себя, потом посмотрим, посоветуемся со знатоками».
И книга была водворена на антресоль в коридоре, между стопки старых номеров журнала «Наука и жизнь», перевязанной шпагатом, и резиновыми сапогами.
Десять лет «любопытная книга» пролежала на этом месте, всеми забытая. Изредка её брали в руки, сдували накопившуюся пыль, иногда даже раскрывали и… водворяли обратно на антресоль со словами: «Надо бы показать, посоветоваться…»
В течение ещё десятка лет, в жизни привыкшей к одиночеству реликвии мало что изменилось: выезжали из квартиры старые жильцы, появлялись новые хозяева. Изменилось и место её хранения – из коридора она перекочевала в массивный шкаф. В течение следующего десятилетия антикварная книга поменяла свою прописку. Новые хозяева переехали из советской хрущевки в старый, но добротный немецкий дом, отремонтированный и вполне пригодный для жилья. Но прошло ещё несколько лет, прежде чем она попала в руки Андрея Орлова, чрезвычайно любознательного и весьма начитанного молодого человека, врача по профессии и искателя приключений по натуре.
Молодой врач снимал комнату в этом доме. На днях он переехал сюда вместе со своей женой Натальей, и сейчас исследовал книжные полки, пытаясь найти место, чтобы водрузить на них свои медицинские справочники, которые у врача всегда должны находиться под рукой. Необычных размеров, явно старинной работы, фолиант, резко выделяющийся на фоне скромной домашней библиотеки, сразу привлёк внимание молодого специалиста.
– Смотри-ка, Наташа, какая удивительная книга… На первой странице дата – 1724 год… Настоящий раритет! Немецкая… рукописная… Интересно, откуда она у нашей хозяйки?
Чуть позже он убедился, что книга имеет медицинское содержание. Неплохо зная немецкий язык (в школе и в институте по немецкому у него всегда было «отлично»), он заметил, что в книге немецкие слова обильно разбавлены хорошо знакомыми латинскими терминами: названиями минералов, болезней, именами великих врачевателей…
Осторожно перелистывая пожелтевшие страницы и вглядываясь в ровные, написанные красивым почерком строки, Андрей ощущал необъяснимое волнение. Ему казалось, что он понимает в тексте практически всё, даже без словаря. Незнакомое немецкое слово тут же «находило» выплывший откуда-то из глубин сознания русский аналог. Это было удивительно и захватывающе! Через некоторое время молодой человек понял, что благодаря этой книге далёкий немецкий предок, умудрённый богатым жизненным опытом человек, разговаривает с ним, доверяет ему свои тайны, делится знаниями, даёт важные советы.
На вопрос, заданный хозяйке квартиры, о происхождении данной книги и о том, может ли он её почитать, удивлённая старушка ответила:
– Да читай, коли разберёшь. Откуда она у нас? Да кто его знает… Нашли где-то на развалинах возле Минской улицы. Давно уже. А кто принес, и где он сейчас, разве теперь упомнишь? Читай, читай, Андрюша, если она медицинская… Только, прошу тебя, аккуратно. Книга, видать, дорогая…
Жена Андрея удивлялась, насколько сильно книга увлекла её мужа.
– Орлов, ты уделяешь ей больше внимания, чем мне! – смеялась Наталья.
– Ты так думаешь? – рассеянно отвечал ей муж. – Удивительная книга… Но ты – ещё удивительней!
Действительно, книга странным образом притягивала. Но не только тем, что в ней содержалось много интересных фактов, а еще какой-то непонятной, особой магической силой, которой она, несомненно, обладала.
Перелистывая страницу за страницей, молодой врач стал замечать, что понемногу меняется мир вокруг него. Во всяком случае, казалось, что книга заставляет его смотреть на всё по-другому. И видеть то, чего раньше он попросту не замечал…
Глава 9. Нити из прошлого
– Эх, Андрюша, – вздохнула хозяйка. – А ты знаешь, как в сорок шестом переселенцы заселяли дома? Приезжали, выбирали особняки, кому какой понравится, и занимали… Особняки двух-трёхэтажные, с верандами, а внизу – глубокий подвал…. Такими были у немцев, прежних хозяев, дома на одну семью. А наших-то… по три, а то и по пять семей въезжало… Перед домом – двор с мощённой кирпичом дорожкой. Веришь ли, на той улице, на которой мы стали жить, сейчас это улица Тихоненко, во дворах сибирские кедры росли. За домом – сад: яблони, груши, сливы, крыжовник… За садом – огороды… Да, умели немцы обустроить свою жизнь, – вздохнула старушка. – Они-то сначала думали, что лишь на короткое время отсюда уезжают. Поэтому и прятали здесь свои ценные вещи. Некоторым из наших посчастливилось откапывать такие клады в садах-огородах…. Ковры, столовое серебро, богатую посуду… Я сама, будучи девчонкой, перелопатила пол-участка. Да только ничего не нашла. Видно, плохо старалась, – она улыбнулась, вспоминая своё детство. – А потом мы разменялись и переехали вот сюда, ближе к центру… А книга эта от старых хозяев осталась, нашли где-то в развалинах… Только никто на неё никаких претензий не предъявлял. Так и лежит…
– Спасибо, Лариса Владимировна. Эту книгу написал немецкий врач. Есть у него некоторые любопытные рецепты… Вот, хочу проверить… Вдруг старые, забытые лекарства будут сегодня работать не хуже современных препаратов? Тем более, тут все натуральное, никакой химии…
– Читай, Андрюша, читай! Раньше лечить умели. И дешевле, и надёжней… Тем более, немцы… Посмотришь меня на досуге, а то что-то поясницу опять ломит?.. – бабка сморщилась, согнулась и потёрла больное место. – Пойду-ка я, пожалуй, полежу…
– Садитесь обедать! – донёсся из кухни голос Наташи. – Лариса Владимировна, пока не пообедаете, я вас никуда не отпущу! Андрей! Да положи ты эту книгу на полку!
– Кто бы знал, – пожаловалась молодая женщина хозяйке уже за столом, – что эта древность так приворожит нашего врача! Он и за стол её тащит, и в туалет, и в постель…
– Вот она – злая разлучница! – рассмеялась Лариса Владимировна. – Знатный у тебя борщ, Наташенька. А я люблю в борщ болгарского перчика добавить и фасольки. У нас, на Украине так всегда делают.
– Он у нас диссертацию задумал писать, – с гордостью сообщила супруга Андрея. – Что-то важное нашёл в этой книжке…
– И правильно, пусть пишет. Учёным быть завсегда почётно, – согласилась хозяйка. – Сметанки добавь, Наташенька…
Поздним вечером, уже в постели жена прижалась к молчаливому Андрею.
– Что с тобой происходит, милый? О чём ты думаешь? У тебя неприятности на работе?
– Нет, котик, с чего ты взяла?
– Я вижу, что тебя что-то тяготит…
– Успокойся, Наташа… Ничего меня не тяготит. Просто, думаю… Иногда полезно поразмышлять…
– Знаешь, мне надоело твоё постоянно озабоченное лицо… Ты что же, впрямь решил взяться за диссертацию? И всё из-за этой книги?.. Ответь, Андрей!
– Диссертация… Нет у меня времени на неё. Работы полно. Но и без диссертации можно добиться значительных… успехов. Если правильно взяться за дело…
– Так ты задумал какое-то новое дело? Какое же? – не отставала супруга.
– Лечить людей – вот моё дело. И лечить качественно. Успокойся, зайка, я пока ничего еще не решил. Но кое-какие мыслишки появились… Интересные. Вполне возможно, скоро всё у нас с тобой изменится. Только бы получилось…
– Ну вот, а говоришь, что ничего не задумал…. – произнесла жена, поворачиваясь на другой бок. – Конечно, со мной поговорить у тебя времени нет…