Я тебя… никогда!

Она ждала.

Не ведала только, что так скоро. Надеялась, что колдовские чары простимулируют юношу на ратный подвиг, однако так сразу?

Вышла Илонка к любимому условно-недоступной принцессой: проверяла силу власти кокетства, надежды и желания, а также прочность снасти, на которую его подсекла.

Для надёжности повиляла хвостом: поцеловала в губы, прижалась жарким телом, положив головку с едва уловимым запахом похоти на его грудь.

Ромка любовную лихорадку ещё раньше приметил. Инстинкт охотника у мужчины в крови, а тут дополнительный стимул, действующий безотказно – через ноздри, прямо в мозг, включая с ходу четвёртую, а то и пятую, скоростную передачу, поступил импульс, лишённый пока мощности.

Дави на газ и лети!

Ромка от неожиданности застыл. Он-то себя рыбаком чувствовал.

Сама в руки плывёт: того и гляди на сковородку прыгнет.

Нет, есть он её не станет. Сладенькая добыча, вкусная…

Сначала проверить необходимо, насколько девочка созрела. На что готова, где обломаться можно.

Положил Ромкадля контроля над ситуацией руку на трепетную грудь. Илонка к нему прижалась. Сочная девчонка, к тому же с перчиком.

Пугать сразу нельзя, сперва приручить нужно. Первое знакомство как-никак.

Завтра. Сказаться Зойке больным и…

Вожделение, обещанная без слов благосклонность, желание проникнуть в пределы неведомых миров, всё это волшебство так взнуздало, что парень мало не заржал.

Девочка инстинктом самки уловила мощную волну страсти, поймала призыв и реакцию любимого, невольно включаясь в процесс неконтролируемого возбуждения.

Ромка всё понял как надо. Как надо ей, Илонке.

Вот это девочка! Супер! Как раньше не разглядел!

Надо ковать железо, пока горячо.

Тпру-у-у, но… так, кажется, успокаивают разволновавшихся, бьющихся в горячке возбуждения лошадей.

Ему бы притормозить, натянуть удила, подумать: какого хрена, у тебя же любимая. Илонка – её лучшая подруга. Оно тебе надо, парень?

Невдомёк дурню, что включила девчонка своими провокационными действиями древнейший инстинкт, заставляющий любого самца, случившегося в такое мгновение рядом, бежать за течной особью иного пола, чтобы наполнить её лоно горячим секретом, созидающим новую жизнь.

Ведь он не кобель, которого толкает на случку матушка-природа. Это же не любовь, это похоть. Остановись, не предавай!

Куда там!

Самка в соку и хочет, хо-чет!

Правда, Илонка сама толком не понимает, чего именно: то ли Принца на Белом Коне, то ли просто коня с механизмом воспроизводства себе подобных.

Она ещё девочка, ни в чём толком не разобралась. Нет у неё мозгов, чтобы анализировать, а гормоны разводят хоровод под романтическую мелодию, вызывая взрывную реакцию, толкающую на безумство.

Помешательство, вызванное отравлением крови, концентрированным выбросом адреналина, иллюзия небывалого счастья, полёт к звёздам.

Любовники взлетели, с каждой минутой удаляясь от реальности.

Торопились, искали укромный уголок. Бежали, не размыкая рук.

Упали в кустах орешника, не в силах более сдерживаться. Со звериной сноровкой рывками сдёргивали с себя одежду, не приходя в сознание. Лизали и кусали друг друга, словно взбесившиеся животные, распаляясь всё больше и больше.

Ромка зверел на глазах, раздуваясь немалого размера стыковочным элементом, который нетерпеливо, слепо искал причал меж белых бёдер в надежде поскорее оказаться в желанном раю.

Вот она, вожделенная скользкая долина, раскрытая, ждущая, похожая на пышущий жаром, только что вынутый из кипящего масла сдобный пончик, сдобренный щедрой порцией сладкого сиропа.

Ромка с закрытыми глазами, словно неодушевлённый механизм вгрызался в сочную податливую мякоть, засасывающую его вместе с мозгами, лишающую способности мыслить.

Только поступательное движение, подобие маятника.

Тоннель, в который он попал, сужался с каждой последующей фрикцией, набухал, сжимался, усиливая трение, ускоряя разрядку…

Взрыв!

Всего-всего, в том числе и эмоций.

Мощный фонтан, заполнил чашу Эрота до самых краёв.

Одарив женщину последней каплей эликсира счастья, Ромка сдулся. Любовным модуль моментально превратился из рослого гиганта в некое подобие новорождённой мыши, застыл над распростёртым крестом истомлённого близостью девичьего тела, капая ей на грудь горячим ядрёным потом.

Ромкина грудь раздувалась наподобие кузнечных мехов, налитые кровью глаза настраивали сбившийся фокус. Кровь из тазовой области постепенно заполняла тело, напитывая, в том числе и мозг, вновь приступивший к исполнению основных обязанностей.

– Что я натворил, – пронеслось в голове, – я же её не люблю. Ведь мы даже не предохранялись. Что, если…

Илонка тоже приходила в себя, но медленнее. Ей показалось, что душа временно покинула тело и отключилась. Совсем. Во всяком случае, девушка ничего толком не помнит.

Боли не было. А ведь девчонки говорили… так и знала, что врут.

Может быть, ничего и не было?

Илонка провела по промежности, ощутила неприятное липкое тепло.

Резкий, очень необычный, терпкий, возбуждающий запах.

Было!

Ей вдруг стало жалко свою девственность. Хотелось развернуть события вспять.

– Зачем, – спрашивала она себя.

Ответа не было.