Я тебя… никогда!

Парадокс, но перед свиданием я тщательно вымокал в ароматической ванне, надевал новые трусы, детально подбирал антураж, хотя, даже спустя месяц с момента знакомства, мы с Анной ни разу не целовались, обязательно покупал цветочек с учётом возможного цвета её наряда.

Прикосновения к миниатюрной ладони прожигали меня насквозь, но я был терпелив.

Возвращаясь в прошлое, с удивлением обнаружил, что с Вероникой первый шаг всегда делала она.

Меня устраивал неспешный темп событий, но хотелось большего.

В момент, когда давление эмоций, усиленных галлюцинациями и избыточной фантазией, дошло до предельно допустимых значений, Анна неожиданно пригласила меня в гости, видно боялась передержать.

Не представляете, что я чувствовал. Это был фейерверк ослепительных эффектов, сдержать проявление которых было попросту невозможно.

Мечтать о любви ночь напролёт в тридцать лет, занятие несколько странное, особенно, если учесть пять лет счастливого брака со всеми предоставляемыми этим статусом фенечками и плюшками.

Возможно, Анюта была целомудренной и невинной, об этом я ничего не знал, чего нельзя сказать обо мне, мужчине, несколько изумительно трепетных лет ежедневно наслаждавшимся интимными запахами любимой супруги, дерзко проникавшим во все без исключения женские тайны.

Было стыдно грезить в подобном ключе с участием Анны, но природа предпочитала поступать иначе: нескромные, но сладкие видения рвали мою плоть на части, предвкушая обязательный триумф, хотя рассчитывать на удачное стечение обстоятельств было опрометчиво: в моральных качествах любимой я мог убедиться неоднократно.

– Волнуюсь, – прошептала еле слышно Анюта, принимая из моих рук букет и шампанское, так решительно я поступила впервые.

– Будем бояться вместе, – ответил я, пунцовый от неуверенности и смущения, неловко чмокая подругу в ямочку на ключице, где под нежно прозрачной кожей  чувственно пульсировала набухшая от избытка давления жилка.

Анна побледнела, отвела взгляд взгляд, но движением плеча дала понять, ей приятно, отчего меня мгновенно обнесло жаром.

На современной, технично оборудованной, со вкусом обставленной кухне я отчётливо понял – Анна замужем.

Почему она не обмолвилась об особом  социальном статусе? Ведь это меняло проекцию  отношений, превращая меня в соблазнителя, а её в любовницу.

Тем не менее, я был на взводе, остановить запущенный, долго сдерживаемый импульс, заставляющий мужчину делать охотничью стойку, было почти невозможно.

Я смирился с этим знанием, хотя подобное положение дел было нечестным не только по отношению ко мне.

Анна действительно волновалась: это было видно по поведению: по неловким движениям, неуверенному, скользящему сквозь меня взгляду.

Задать свербящий, безжалостно ломающий мозг вопрос я не решился, пытался вести себя непринуждённо.

Стол украшал подсвечник в форме обнажённой женщины с блюдами в обеих руках, была постелена белоснежная льняная скатерть. Столовые приборы и затейливо декорированные блюда стояли по разные стороны, обозначая дистанцию.

– Не так всё просто, – подумал я, – стоит ждать сюрпризов.

– Это тебе, – протянула Анна удивительно натуралистический чёрно-белый портрет, – присаживайся.

Момент был довольно удачным, чтобы обозначить формат встречи. Я задержал её руки, с надеждой заглянул в глаза.

– Не смотри так. Выпьем, постараюсь успокоить нервы. Мне не шестнадцать лет. Знаю, что для взрослого мужчины любовь без разрядки – испытание, почти пытка. Не хочу напрасно провоцировать. Всё, о чём ты мечтал, сегодня исполнится. Слово даю. Только не спеши. Мне нужно настроиться.

– Какие удивительные у тебя руки, – прошептал я, целуя запястья и пальчики.

– Только руки?

– Потанцуем…

– Позже. Сначала вина… и поцелуй. Ну же!

– Давай выключим свет.

Для поцелуя вино не понадобилось: опьянение обволокло, ударило в голову.

Мы танцевали, точнее, обнимались под музыку. Анна дрожала так, что я понял – она никогда не изменяла мужу.

Что заставило женщину искать связь на стороне, почему романтические отношения зашли так далеко, догадаться было невозможно. Я чувствовал себя проходимцем, мошенником, нагло пользующимся мгновением её слабости, грабителем, мечтающим бессовестно умыкнуть самое ценное, без чего любимая не сможет выжить – добродетель.

– Муж тебе изменил,– неожиданно для себя спросил я, сжав Анюту так, что она едва не задохнулась, – это месть?

Анна вздрогнула, напряглась, после чего я почувствовал, как намокает плечо.

– Неважно. Мне необходимо испытать то, что чувствовал он, когда…

– Надеешься, после этого станет легче? Так нет. Реши для себя – что важнее: сохранить семью,  сделать ему больно, отморозив душу, или сохранить собственное достоинство. Я с женой после предательства расстался, не смог преодолеть отчуждение и брезгливость. До сих пор не знаю, правильно ли поступил. Ты возвратила меня к жизни. Спасибо, но воспользоваться несчастьем не могу. Готов предложить честные отношения на своей территории. Думай. Знаю, непросто принять подобное решение. Торопить не буду. Сыграешь для меня?

– С удовольствием. Гитара, пианино, скрипка?

– На твоё усмотрение. Но сначала выпьем. За тебя. Не хочу искушать… и всё же: ты так соблазнительна, так прекрасна и желанна… только, увы, не моя, не моя. А подметила правильно: я столько всего напридумал – жизни не хватит осуществить. И тебя хочу, не по-детски хочу.

– Так возьми. Теперь можно.

– Нет, Анюта, нет, нет и нет. Нет любви после вынужденного секса. Не хочу, чтобы ты меня возненавидела. Целоваться будем, до потери пульса целоваться. Вино пить будем, танцевать будем. Подожду, пока остынешь, и домой. Не жили богато, нечего начинать.

– Ты серьёзно? Ради меня готов наступить на горло собственной песне, сопротивляться древнейшему инстинкту, который способен превратиться в действующий вулкан? Прости, не предполагала, что могу встретить такого сильного мужчину.

– Слабого, Анюта, совсем слабого. Сильный никогда не отдаст обречённую на съедение,  загнанную, обездвиженную добычу. Давай выпьем… за порядочность, за преданность и верность.

– Если передумаешь, я пойму. Честное слово пойму. Смотри, – Анна решительно задрала подол, – эти трусики я купила специально для тебя. Постельное бельё тоже новое.

– Не искушай, не раскачивай желание… своё и моё. Я понял. Поцелуи и танцы отменяются. Нам нужно подкрепиться, расслабиться… возможно, покаяться. Поспешные решения, тем паче действия –  фатальны. Лично я отправляюсь под холодный душ. Полотенце дашь?

– Где ты раньше был?

– Там же, где сейчас. На Земле. Ты в курсе, что случайность – закономерность иной мерности, другого порядка? Выясни для начала – бабник твой муж, слабое звено, или случайно попавшая в силок дичь. С собой разберись. Ты ведь тоже, если вдуматься, изменила. Сознайся, сколько раз ты ложилась со мной в постель? Пусть мысленно, но ложилась.

– Тебе об этом лучше не знать.

– То-то и оно. Ладно, в душ передумал, целоваться, пить и закусывать тоже. Гони искусителя к чёртовой матери, пока зверь окончательно не проснулся. Я на созвоне. Спасибо, что ты есть!

Во сне я ласкал её упругую грудь, целовал вишнёвые губы, погружался в податливую плоть. Сложно, ох как сложно обмануть физиологию.

Но что делать, когда внутри поселилась любовь.

Лекарство от импотенции