Крылья Тайболы

– А, может, три брошюрки? – уточняет первый.

– Нет, давай лучше возьмём каждому по книжке.

Инженеры оба рассмеялись над анекдотом.

– Вот я и говорю: почитаем книжку, – сказал Якутин, – Ты, надеюсь, в библиотеку ходишь?

– Я здесь пока гость, можно и в библиотеку. Только «книжку» возьму я – первый аванс.

– Ну, давай!

Вечер инженеры коротали за чаем. Жена Якутина Валентина расспрашивала Брызгалова о его жизни, о разводе, о ребёнке. Ей было всё интересно.

Когда Виктор пришёл в свою новую квартиру, Зимин коротал вечер один, топил печку. Заметно, что он обиделся, что его не пригласили в компанию, но ничего не сказал, а Брызгалов не счёл нужным оправдываться. В конце концов, не он приглашал, а пригласили его, а там уж дело хозяина, сколько гостей приглашать. Правда Зимин, как, впрочем, и все другие, знал, что Якутин у него друг.

– Холостяцкий чай готов, – сказал Зимин, – Будешь?

– Я вообще-то из гостей, но, если ты будешь, я буду за компанию.

За чаепитием Зимин поведал кое-что о посёлке:

– Здесь глухомань. До нас, считай, царствовали основные предприятия: леспромхоз и речной флот. Всего предприятий множество, в том числе есть и транспортные, но все обслуживают основное лесное производство и сельское хозяйство. Мы тоже обслуживающая организация, но нас создавали в расчёте на обслуживание нефтеразведочной экспедиции, которая только-только приступила к работе – а это непочатый край работы для нас. Там, где они ставят вышки, сесть может только вертолёт, а мы перебрасываем их груз до ближайшей посадочной площадки. Вообще-то здесь хорошо: чистый воздух, природа, недалеко тут есть очень интересная речка, где местные рыбаки разживаются сёмгой. Я там однажды побывал, правда, ничего не поймали, но речка мне понравилась. Жаль, у меня жена никак не хочет уезжать из города и переселяться сюда, поэтому я здесь долго не задержусь. Вот освоишься, передам тебе свои знания и уеду, хотя передавать тебе особо нечего. Я сразу увидел, что ты «берёшь быка за рога».

– Не преувеличивай, Алексей Александрович, здесь другая работа и, потом, не забывай, что самолёт мне ещё только предстоит изучить, поэтому твои знания очень даже пригодятся. Кто, как не ты, знает лучше все узкие места? Я, правда, человек не гордый, когда что-то не знаю, не боюсь спрашивать у своих подчинённых. Репутацию подмочить не боюсь, даже не задумываюсь об этом. Важна конечная цель, а цель у нас исправность самолётов и безопасность полётов. Вот к достижению этой цели мы и будем стремиться.

– Летом здесь красота! Правда, вокруг грязь непролазная. Центральная улица выложена брёвнами, но после дождя и по ней не пройти в туфлях. Ходим в сапогах с длинными голенищами. Если нога провалится между брёвен, короткие сапоги могут просто залиться через верх.

– Неужели так грязно?

– Не грязно, а глинисто. Летом ты увидишь наши красные щельи – это мергель или попросту окаменевшая глина, которая от дождя размокает и превращается в кашу. Этого мергеля здесь очень много, возможно, остался, как отработанный материал, от прошлых цивилизаций. Летом за пределами посёлка имеется единственная дорога длиной в десять километров, но после дождя по ней не проехать, огромные колеи и скользко. Легковых машин нет, все ездят на мотоциклах. Есть в организациях «козлики» и грузовые машины, но и они тонут в огромных колеях так, что приходится потом вытаскивать трелёвочником.

– А как с рыбалкой? Я рыбак с детства, привык к рыбалке, когда ещё ребёнком жил на побережье моря, поэтому к лову сёмги готов.

– Не так всё просто. Здесь зверствует рыбинспекция. Правда, всё мужское население всё равно сёмгу ловит, иногда и женщины этим занимаются. Я, например, брал жену на рыбалку, когда она приезжала. Мы нарвались на «рыбников» и получили штраф.

– Что и жене тоже выписали?

– Всем. Они не спрашивают, кто ты и откуда, составляют протокол и всё. Ищи местных рыбаков и пристраивайся к ним, сначала надо перенять опыт. Здесь сплывают по реке с сеткой. Иногда создаётся очередь и заплывают по очереди, впрочем, сам всё увидишь, когда дойдёт до этого дело.

– Надеюсь, что увижу. Я ловлю рыбу независимо от того есть «рыбники» или нет, просто привык так жить. На севере с давних времён мужик в доме являлся добытчиком и добывал пропитание, поэтому я придерживаюсь наших северных традиций, а все запреты – это надуманные мероприятия, чтобы на людях наживаться. Партия и правительство проявляют о людях заботу, накладывая на всё запреты, а я как-то к запретам не привык. Мужик на Севере всегда сам решал, что делать и как делать. Партия и правительство далеко, а семья рядом, её надо кормить.

– В этом ты прав, но законы всё же здесь действуют и за сёмгу даже сажают. Такие случаи были. Получается, что рыба ценится выше человека. Человека могут посадить, растоптать, унизить и всё по закону. В шахматы играешь? – неожиданно спросил собеседник.

– Я играю во всё, но на уровне любителя. Так же, как рыбалкой, увлекаюсь охотой, преферансом, шахматами и прочими развлечениями. Заметил наверно, что я приехал с ружьём и лыжами?

– Заметил, только не заметил других вещей.

– У тебя, я смотрю, тоже голые стены. Будем вместе зарабатывать на вещи. Тепло! Хорошо печку истопил. Завтра будет моя очередь. А вещи у меня есть. Если приживусь, буду перевозить. Сейчас просто не знал, как взять всё с собой, поэтому не взял ничего, кроме ружья. Охотой я занимаюсь тоже с детства. Когда учился в седьмом классе, у нас все ребята вступили в охотобщество. По закону принимать нас в общество по возрасту нельзя, но местные власти в нарушение закона вынуждены были пойти на уступки, так как все дети ходили на охоту тайно и от родителей тоже. Поэтому служивые приняли решение всё узаконить во избежание несчастных случаев. Охотой займусь как-нибудь в выходные дни, если таковые будут, а пока обучай меня самолёту Ан-2.

Инженеры, как и в прошлый вечер, долго разговаривали, пока не сморил сон.

Начались обычные будни. С личным составом долго знакомиться не пришлось, всё получилось само собой в процессе работы. Виктор быстро обнаружил то, что, по его мнению, тормозило работу. Техники с утра готовили самолёты к вылету, а потом переключались на выполнение профилактических работ самолётов, стоящих в очереди на техническое обслуживание. В обед снова встречали и выпускали летающие самолёты. Этот переход от одной работы к другой занимал много времени, а иногда и умышленно затягивался. Никому не хотелось работать сверх меры, а проверить, занят человек или нет, крайне трудно. Серый относился к техникам уважительно и сильно своим авторитетом не давил. Его слушались, но выполнять поручения не спешили – всё это Виктор увидел невооруженным взглядом сразу. Труден вопрос оказался в другом: как сломать эту систему? Её Зимин и Серый создавали вместе, её одобрил начальник АТБ, а теперь, чтобы увеличить производительность труда, надо всё поменять в корне, всё разрушить и переделать. Как сделать – это Брызгалов знал, имея опыт работы в большом предприятии, но, как убедить в этом инженеров, он пока не знал.

Своими мыслями Виктор пошёл делиться с начальником АТБ. Он предложил разделить весь состав техников, на выпускающих самолёты в полёт и на выполняющих трудоёмкие работы, чтобы каждый отвечал за отдельную порученную работу. Якутин, к его удивлению, с ним согласился.

– Делай, как считаешь нужным, – сказал он.

Виктор незамедлительно весь состав разделил на два участка, учитывая желание каждого специалиста. Теперь каждый занимался своим делом, не отвлекаясь на лишнюю беготню и отвечая только за конкретную работу. Серый оказался не совсем согласен с такой постановкой вопроса, но то, что одобрил начальник, он оспорить не мог и не хотел. А с исправностью самолётов дело доходило до абсурда: экипажи приходили на вылет на самолёт, стоящий в плане полётов, а он оказывался неисправным. Виктор знал, что положительный эффект будет, но совсем не скоро, а пока ему приходилось на разборах выслушивать не совсем приятные нарекания Якутина. Однажды он после очередного разноса, взял инструмент и сам пошёл крутить гайки, так как выполнять работу на внезапно поломавшемся двигателе оказалось больше некому.

В этот раз Виктор в душе был зол не только на начальника, но и на самого себя тоже. Он знал, как всё будет дальше, но ничего не мог сделать сейчас, когда ещё до него создалась такая обстановка с исправностью. Поэтому Виктор решил, что сам исправит хоть один двигатель. Оказалось, что все техники просто выжидали, надеясь, что он спасует и отступит перед трудностями. Через полчаса к нему подошёл опытнейший бригадир Иван Ильич, которого он раньше не знал, а знакомился с ним здесь.

– Ты, Алексеевич, брось всё и иди, мы сами всё сделаем, – сказал он.

– Но вы же мне сказали, что все заняты!

– Ничего, найдём, кому сделать. Иди, занимайся своим делом.

Это Виктору сильно понравилось. Оказывается, техники по-своему оценили его старания и признали за своего начальника. Конечно, где-то в подсознании он понимал, что бригадир сейчас выполнил работу Серого, который должен сменой руководить и отслеживать весь процесс работы сам, но его-то как раз в нужном месте и не оказалось. Виктор успел подметить, что Серый лишний раз глаза начальству не мозолил.

А вечером к концу дня его вызвал к себе Якутин.

– Ты, Витя, извини, я утром погорячился. Мне самому с утра хвоста накрутили, сам видишь, не на чем летать. Ну, а я дальше стал «закручивать гайки».

– А за что извиняться? Нормальная рабочая обстановка.

– Но это неправильно, что ты сам пошёл выполнять работу техников.

– Это нормально – называется стажировкой. Самому полезно всё прощупать своими руками.

– Ну, как знаешь, я спорить не буду. А позвал я тебя по другому поводу. Сейчас познакомлю тебя ещё с одним специалистом, через минуту подойдёт.

– Он рыбак? – почему-то спросил Виктор.

– Он не только рыбак, он вообще мастер на все руки, а принят на работу слесарем. Жаль только он пока без помещения и без инструмента, но в скором времени всё будет – это не за горами. К нам должны поступить полевые авиаремонтные мастерские – это мини-завод на колёсах, а о рыбалке ты уж сам с ним разговаривай.

Вошёл не очень молодой человек в зимней спецовке. Брызгалов сразу обратил внимание на его руки. Вид у них казался землисто-чёрным, как и бывает у человека, работающего с металлом. Сам он выглядел худощавым, среднего роста, с взъерошенными волосами. Взгляд тусклый, но проницательный. Он только мельком взглянул на Брызгалова и перевёл взгляд на Якутина.

– Вызывали, Пётр Васильевич? – спросил он.

– Вызывал, Ефим Ильич, вот, познакомься – Брызгалов Виктор Алексеевич.

– Язёв, – вошедший человек протянул руку Брызгалову, охватывая его цепким взглядом, после паузы добавил, – Ефим Ильич.

Якутин сказал:

– Вопрос интересный, поэтому я собрал самых нужных и ответственных людей. Мы занимаемся техникой – это хорошо, но у нас есть и другая задача: дом из брёвен сложили, а ведь надо продолжать, заниматься внутренней отделкой. Нам, как воздух, нужна лаборатория, избавляться надо от буржуйки, проводить нормальное освещение. С материалами нас не ограничивают, остаётся только приложить руки. Поэтому прошу принять в этом самое активное участие. Заставить я не могу, вы не строители, но, если сами ничего делать не будем, никто нам не сделает. Лучше заниматься этим в нерабочее время, но, если где-то что-то будете делать в рабочее, я закрою глаза и буду на вашей стороне.

– В принципе можно, – сказал осторожный Ефим Ильич, – Надо…