Жили старик со старухой. Сборник

– Нахватались импортных слов, язык сломать можно! Чем вам русский-то язык не нравится?

– Так, дашь или нет? Смотри, у кого-нибудь другого попрошу, потом жалеть будешь, что не дала мне взаймы!

– У тебя же, Фома, руки золотые, мог бы сам спокойно зарабатывать.

– Я-то могу, но на кого работать, если везде стараются обмануть, недоплатить, урезать, ужать и сэкономить?

– Ты слышал – в стране кризис. Чтобы ужать и сэкономить, нужна причина. Сейчас причина – кризис. Раньше тоже были причины: перестройка, ускорение, реформы. Я вот тоже не знаю, с каких шишов оплачивать счета за квартиру?

– Мне бы твои проблемы! Я давно не оплачиваю, и описывать у меня нечего. И ничего – живу. Вот только на опохмелку не всегда хватает. Дай, Степановна, десять рублей, как разбогатею, сразу отдам.

– Меня десять рублей всё равно не спасут, возьми.

– Я, Степановна, обязательно отдам! – обрадовавшись, воскликнул Фома.

Дарья Степановна и не сомневалась, что он отдаст. Фома мужик честный. Другой вопрос – когда? На это ответа не было ни у Фомы, ни у Дарьи Степановны.

– Спасибо, Степановна! – уже на ходу крикнул Фома.

Счёт она оплатила, но кассир сказала:

– С Вас ещё тридцать рублей.

– За что?

– За бланк квитанции, они у нас платные.

– Мне не нужна квитанция.

– А я не могу принять деньги без квитанции, меня уволят с работы.

Дарья Степановна спорить больше не стала, отдала тридцать рублей и пошла в магазин, на ходу размышляя, в чём себе сегодня отказать, так как в дневной бюджет она уже не укладывалась.

Только вышла из магазина, как встретила дочь, которая жила отдельно от родителей.

– Мама, как хорошо, что я тебя встретила! Выручай, срочно надо три тысячи, – сразу выложила Светлана радостную новость, от которой радость встречи как-то сразу померкла.

– Где же я их тебе возьму?

– Мама, очень надо, мы присмотрели для кухни кое-что по мелочи, а потом и этого не будет. Выручай!

– Что же муж-то тебе не одалживает?

– Да какие у него деньги! То, что приносит, едва на еду хватает.

– У нас осталось тоже только на питание. Только что «коммуналку» заплатила.

– Мама, кроме тебя мне взять не у кого, найди, пожалуйста, не много я и прошу.

Дарья Степановна отдала из кошелька последние две тысячи.

– Спасибо, мама, когда-нибудь верну!

– Это уж вряд ли, от вас мне денег не дождаться.

Дочка довольная распрощалась и убежала.

Стало легко и радостно. Одалживать и покупать больше нет возможности. Надо идти домой и решать, как прожить полмесяца до аванса. Опять придётся питаться тем, что запасено в погребе, а на хлеб можно денег и занять, на хлеб немного надо.

– Ты мне «чекушку» принесла? – встретил её муж вопросом, – С получки полагается.

– Ваня, у нас денег не осталось совсем.

– Куда же ты все деньги дела?

– Попросила Света, я и отдала последние. Сами как-нибудь проживём.

– Вот всегда ты так, денег у тебя хватает только на один день.

– Ничего, Ванечка, как-нибудь протянем.

– Ты вообще-то права, сейчас в стране демократия. Захотим жить без денег половину месяца, никто нам не помешает – это называется демократичный подход. Всё, что не запрещено, разрешено. Нет такого закона, что надо обязательно иметь деньги. Тот же коммунизм, но только на основе демократии. Слышала, небось, что развивается предпринимательство. Вот мы с тобой и будем предпринимателями, проверим способ выживания без денег.

– Способ проверен уже до нас. Видел, как разрослось кладбище?

– Ну и что? У них не удалось, а мы назло всем выживем. Потом будут на нашем примере учить подрастающее поколение.

– Сходи-ка, Ваня, в погреб, принеси смородины и грибочков, попьём чайку, прихвати ещё банку с маленькими огурчиками. Может, придут сегодня внуки, они такие огурчики любят. Демократия, так демократия, гулять будем на всю катушку!

12.2009.

ДЕНЬ РОССИИ

Похмельное утро заявило о себе очнувшейся ото сна больной головой. Глаза ещё не открылись, а сознание мучительно настраивало организм к наступлению нового дня.

«Как хорошо, что не надо идти на работу!» – мысленно воскликнула просыпающаяся душа Василия Григорьевича, – «Всё-таки положительный момент от прошедших реформ есть! Освободили работу от нас грешных. Реформы уничтожили предприятие, а работникам предоставили полную свободу действий, значит, отдыхать можно столько, сколько пожелает душа!».

А ещё Василий Григорьевич, опустившись к делам земным и обыденным, подумал:

«Надо бы как-то поправить голову, что-то она совсем расхворалась!»

Он приоткрыл один глаз, чтобы обозреть окрестности и провести рекогносцировку прилегающей местности. Перед взором почему-то возник материализовавшийся образ проживающей с ним в одной квартире женщины, расхаживающей в ночной рубашке.

«Что-то душа у меня сегодня не очень настроена видеть «чудное мгновенье». Не уехать ли мне сегодня на рыбалку, чтобы отдохнуть и немного прийти в себя?»

Внезапно Василий Григорьевич вспомнил, что наступил с утра праздник: День России.

«Не зря я подумал про рыбалку! Вполне официально могу в праздничный день поправить свою голову. Это раньше в праздник люди ходили с флагами, с портретами, лозунгами, а теперь никому ни до кого нет дела, полная свобода! Хочешь, можешь поехать на рыбалку, а хочешь, празднуй дома в постели! Кто мне запретит праздновать? Никто – демократия!» – сам себе ответил Василий Григорьевич, – «Веду я себя культурно, с моста не падаю, как некоторые выпивохи, ни к кому не пристаю».