Королева острова

Я пробежала сотню шагов прямо к мужчине, который держал на руках мою дамфо — мою подругу.

– Миссис Бен – она сильно ранена?

Долговязый мужчина наставил на меня пистолет. В лицо мне ударил запах пороха. Из этого оружия сегодня стреляли.

И он выстрелит из него снова.

Монтсеррат, 1761. Четки

– Кто ты? – хрипло, будто призрак, проговорил незнакомец и сунул ствол прямо мне под нос. – Кто?

– Не скажу, вдруг вы стрельнете.

Он немного отодвинул оружие, но от дула все еще воняло порохом, оно все еще грозило смертью.

– Кто ты, девочка? Последний раз спрашиваю.

– Долли. Несите миссис Бен сюда. – Я выпрямилась, словно и не было никакого пистолета. – В хижину мами. Она врачует, знает старые обычаи, целебные травы.

Чужак заткнул пистолет за пояс белых бриджей.

– Веди.

Я побежала к хижине. Он шел позади, и я всю дорогу молилась, сама не зная кому. Кто-нибудь из богов ма – святых или духов Обеа[8 - На островах распространена религия Обеа, ее практики включают в себя целительство, гадание, магию.] – должен был меня уберечь, не дать выстрелить мне в спину, как сбежавшему трусу. Надсмотрщики всегда над такими глумились.

Мужчина шел следом. Он неуклюже обхватил миссис Бен и уже не наставлял на меня пистолет. Шагал незнакомец так медленно, словно ему пришлось идти долгие мили. Разорванные одежды покрывали пятна крови. Любопытно, что его серые глаза увидели этой ночью…

– Мами уже совсем рядом, миссис Бен!

Я привела их к двери, надеясь, что ма нас впустит. Она стояла на пороге с вилами наготове. Острые зубья отражали лунный свет, которому удалось пробиться сквозь туман.

– Мами, это миссис Бен. Она хорошая, угощала меня засахаренным имбирем, когда па возил меня на плантацию Келлсов.

– Пожалуйста, мэм, – попросил чужак. – Она сильно ранена. Все знают, что Бетти у Кирвана – лекарка.

Говорил он быстро, а глаза в тусклом свете казались большими.

Мами кивнула и опустила вилы.

– Заносите ее. Дороти, дай одеяло и мои притирания.

Я перепрыгнула через решетку, предназначенную для того, чтобы не дать пикни дем[9 - Pickney dem – малыш (ирл.).] – мелким, вроде Китти,– уползти из хижины. В комнате мами из сундука у ее лежанки я взяла одеяло. Потом достала анис – от желудочных болей, агриппу – от вздутия живота и еще десяток лекарств, которые ма хранила в бутылочках. На циновке поблескивали четки. Шарики, окрашенные в красный,– для здоровья, золотые – на долгую жизнь; четки ашанти[10 - Народность ашанти из Ганы.] мама использовала, чтобы разговаривать со своим католическим богом.

Я не стала трогать запретное – все равно не поможет. С охапкой вещей я посеменила в главную комнату.

– Вот, мами. – Я отдала ей лекарства, затем расстелила одеяло у котелка с углями.

Ма расшевелила головешки. В холодные ночи мы согревали этими углями хижину. Похоже, дым, который поднимался сквозь дыру в крыше, мами уже не волновал.

Незнакомец положил миссис Бен на одеяло, потом опустил ладони на грязные бриджи и длинный расшитый камзол.

– Никто не пострадает.

Уж он-то точно. Пистолет ведь у него.

Мужчины – вроде мальчишек, им нужно обязательно заявить что-то такое, чтоб показать свою власть. Так делал мой сводный брат Николас, особенно когда боялся.

Мами взяла полоски ткани из своего отреза, из которого хотела пошить новые туники для меня и Китти, и приложила к ранам миссис Бен – на руке и животе.

– Они сожгли мою хижину, Бетти. – Старуха вздрогнула, когда ма надавила на сочащиеся кровью раны.

Кровь не остановилась.

Она же умрет у нас на полу.

Миссис Бен подняла взгляд на мужчину, прислонившегося к оштукатуренной стене нашей глиняной хижины.

– Козевельд, снова ринешься в бой?

Незнакомец, лет примерно двадцати или меньше, кивнул. Он подошел к лежанке, опустился на колени, поймал руку старухи и взял в ладони.

– Да, Мер… Бен. Мятежники все сожгли. Мой дом, земля Келлсов, в опасности. Я не могу ее потерять. Я не подведу отца.

Он говорил с зубовным скрежетом, но не знал, что битва уже выиграна за него. На его стороне, на стороне единобожников, было больше людей, больше оружия.

Свеча мами озарила его лицо. Темные спутанные волосы, ямочка на подбородке, ужасные кустистые брови, что затеняли глаза, казавшиеся ореховыми.

– Спасибо, мэм, мисс Бетти…

– И Долли. Я помогла!

– Ты куколка. Очень храбрая. Благодаря тебе миссис Бен теперь у друзей.

Мами указала на большой калебас с водой.

– Хватай-ка его, Долли. Принеси воды. Напоим ее.

Она назвала меня именем, которое мне нравилось, так что я мигом повиновалась.

Я подтащила большую тыкву к мами, и она перестала прижимать повязки к ранам миссис Бен. Ма поднесла руки к глазам старухи, словно защищая их от света.

Я замерла рядом, глядя, как выражение лица матери меняется с гневного на какое-то другое, на безразличное.

– Ты из Келлсов, соседей Кирвана, один из его пикни дем?

– Да, – не колеблясь ответил мужчина, который понимал ирландско-креольский говор мами, – один из детей Келлса, единственный сын.

– Не уходи. Ты еще не закончил. Ее нужно отнести на землю Келлсов. Мистеру Бену нужно знать.