Пока смерть не…

Они помолчали

– Чарли, давай поговорим обо всем на чистоту. Не бойся обидеть меня или что я не пойму. Я не знаю – Элизабет я и вообще человек ли, но я многое могу понять, как мне кажется.

Карл нахмурился, в глазах его появилось беспомощное выражение, он даже немного втянул голову в плечи, словно желая спрятаться. Элизабет улыбнулась.

– Не бойся. Ну что ты так боишься? Боишься обидеть меня? Не стоит. У меня не будет депрессии или истерики, хотя я могу испытывать печаль, боль и прочие негативные эмоции, но впадать в отчаяние и безумие от сильных эмоций я не могу. Я ведь помню все это из прошлой жизни, как это было у Элизабет… Не знаю, такой меня сделали специально, или просто не смогли воссоздать такие слишком человеческие чувства. Но знаешь, если бы я могла испытывать такие же сильные боль и отчаяние, какие испытывала Элизабет накануне смерти … Наверно я просто не смогла бы жить. Ведь это так… шокирующе: воскреснуть в новом теле и продолжать жить уже не человеком. Но при этом все понимать и сознавать. Наверное я бы сошла с ума. Будь мой ум в обычном мозге, а не в квантовом.

Карл слушал ее опустив голову.

– Искусственное сознание, искусственный разум. Я часто думаю – человек ли я? Мета-человек, как ты сказал. А может не человек вовсе, а просто усовершенствованная машина, наученная копировать человека? Иногда так сильно задумываюсь об этом, что словно зависаю и перестаю воспринимать окружающее. Это так странно. У настоящих людей бывает так? Когда я была живой, таких вопросов у меня не возникало, когда я заболела, то просто очень сильно боялась, но не сильно об этом думала. Хотя Перельман говорил, что людей часто мучают экзистенциальные вопросы. Может это один из них? Экзистенциальный вопрос мета-человека: Для чего он продолжает жизнь кого-то из умерших настоящих людей? Для чего живет за него? Является ли он тем самым человеком и человеком вообще?

– Ты человек, раз у тебя есть сознание, чувства и тебя мучают такие вопросы, то ты точно человек, – прервал наконец молчание Карл.

– Может быть и так – грустно улыбнулась Элизабет. – Но что-то и не совсем так, так как ты ожидал. Правда?

– Не знаю, я не могу пока что все осознать и понять.

– Я все таки отличаюсь от человека и биологических организмов. Я не нуждаюсь в еде, хотя помню и вкус еды и чувство голода. Но теперь этого нет. И я не сплю, мне не нужно спать, это немного странно. Как назывался тот рассказ Филиппа Дика? «Снятся ли андроидам электроовцы». Нет, не снятся. Может мне написать научную статью об этом? – она улыбнулась. Веселый нрав, ее любовь вставлять шутку во время беседы осталось от прежней Элизабет.

– Нет, дело не в этом, – Карл покачал головой, – я все это знал и был готов. В конце концов я большую часть жизни провожу с роботами и компьютерами.

– В чем же дело? – спросила Элизабет. – Ты как будто разочаровался во мне. И чем больше проходит времени с момента моего появления, тем сильнее… Может дело в том, что я меняюсь?

Лицо Карла помрачнело от этих слов, словно они попали в больную точку. Элизабет заметила это.

– Я так и подумала. Не хотела говорить тебе, чтобы не расстраивать. Но кажется я в самом деле меняюсь, и чем дальше, тем сильнее. Когда я только проснулась, то была на девяносто девять процентов прежней Элизабет. Психологически. Но потом стала меняться, новая Элизабет стала вытеснять прежнюю. Ты это почувствовал, а потом начал замечать признаки этих изменений. Да?

– Да, – твердо сказал Карл и взглянул на жену. – Так и есть. Но… это еще ничего не значит. Я по прежнему люблю тебя и считаю своей женой. И ничто не поменяет моих мыслей.

– Ты любишь меня… – она на мгновенье задумалась. – Чарли, я давно думаю еще кое о чем. Как только я стала замечать эти изменения в тебе, что ты стал холоден и отстранен… Я подумала, что ты мне не веришь, не веришь, что я люблю тебя как раньше. Что раз в меня загрузили воспоминания и чувства Элизабет, я просто воспроизвожу их, как автомат. Просто потому что так положено. Ведь так относилась к тебе твоя прежняя жена, а я как бы должна стать ее продолжением. Я спрашивала себя – а может это в самом деле так? Может я ничего не чувствую к нему, и вообще неспособна любить, а только следую заложенным в меня установкам от прежней личности? Раз она любила его, то и я делаю вид, что испытываю то же. А он это замечает и поэтому больше не может любить меня – бездушную подделку его жены, неспособную к чувствам. И знаешь, мне непросто было разобраться в себе. Но я попыталась, читала книги психологов. Я поняла, что могу любить, и я люблю тебя, люблю наших детей. И что вообще любить – это прекрасно. Может я люблю не так как прежняя Элизабет, но так как могу я, своим квантовым мозгом. Мне грустно когда тебя нет рядом, а когда мы вместе, то наоборот очень легко и весело. Я часто думаю о тебе и о нашей жизни в прошлом, и мне очень хорошо от этих воспоминаний. Когда я вижу тебя огорченным, мне самой становится плохо и я даже не могу читать книги. И оттого что ты изменился и уже не можешь любить меня, мне очень грустно. И страшно. Хотя я старалась не показывать это. Разве это не любовь? – она вздохнула. – Но если ты больше не любишь меня, то я не прошу тебя оставаться со мной. Ты можешь уйти, – на ее глазах появились слезы.

Карл порывисто подошел к ней и обнял.

– Лизи, дорогая! Я…

Она бросилась ему на грудь и прижалась. Тело Элизабет не было сильным, двигательные механизмы, при всей их сложности, были намного слабее человеческих мышц, хотя эту проблему можно было поправить в будущем. Но все равно, вряд ли мета-люди смогли бы стать такими же сильными как киборги в фильмах, обладавшие силой десяти человек. Было бы хорошо, чтобы их двигательная мощь хотя бы приблизилась к человеческой. Да физическая сила и не была нужна, сила требовалась для грубой работы, которую выполняли большие и громоздкие роботы, и от которой люди все больше отстранялись.

Они стояли, держа друг друга в объятиях. Элизабет плакала, а Карл гладил ее волосы, целовал ее лоб, лицо, губы, мокрые глаза и думал. Решение уже созревало в его голове…

Глава 9

– Грегори, можно поговорить с тобой? – спросил Карл.

– Перельман взглянул на него своими проницательными глазами и утвердительно кивнул:

– Да, Карл, конечно. Только дай мне пятнадцать минут, надо закончить одно важное вычисление.

– Конечно, Грег, я подожду тебя в фуд зоне за столиком.

Карл вышел из огромной, прекрасно оборудованной лаборатории цифрового трансперсонализма и спустился на лифте в низ, в просторный зал фуд зоны, где располагалось множество столиков и кухонь, готовивших самую разнообразную еду, помогавшую ученым мозгам как можно лучше работать. Через пятнадцать минут Перельман, как и обещал, спустился и присел за столик, где его ждал Карл.

– Грегори, ты сказал, что нам можно обращаться к тебе по любому вопросу… Что многое в этой теме цифрового бессмертия не совсем ясно, – начал Карл.

– Да, Чарли, многое еще не ясно, и конечно вопросы будут не только у вас, но и у всех нас. Мы провели эксперимент, но его результаты нам только предстоит изучить. Поэтому тебе не только нужно, но и необходимо обращаться с любым вопросом ко мне и к другим нашим светилам.

– Я сначала, признаться, не хотел думать ни о чем. Элизабет снова была со мной, и я просто был счастлив. Когда ты счастлив, то думать не хочется, это даже опасно для счастья. Но теперь… Назрели определенные вопросы и даже сомнения.

Перельман молча смотрел на него и слушал с полным вниманием. Карл подумал несколько секунд, собираясь с мыслями.

– После трех месяцев нашей совместной жизни с… назовем ее «новой Элизабет», ты ведь знаешь, мы были женаты одиннадцать лет и изучили друг друга как пять пальцев. Так вот, сейчас, по прошествии трех месяцев, я могу сказать, что «новая Элизабет» – не моя жена. Не та женщина с которой я прожил все эти годы. И я имею в виду именно ее личность, а не тело, как ты понимаешь. Она определенно человек, у нее есть все признаки человеческой личности и сознания, и она ооочень похожа на Элизабет… Но это не она.

– Почему ты так решил?

– Это сложно объяснить какими-то фактами, это скорее интуитивное чувство. Ну знаешь как бывает, когда говоришь с хорошо знакомым человеком, который вроде бы выглядит как обычно, но чувствуешь, что с ним что-то не так. Хм… И это не мое предубеждение против «новой Элизабет», напротив, в начале мне казалось, что все превосходно, идеально! Моя жена вернулась из мертвых. Но потом, и чем дальше тем сильнее, я начал замечать что она… изменилась. Как будто от Элизабет в ней остается все меньше, а вместо нее появляется кто-то другой.

И Карл пересказал свой вчерашний разговор с женой. Перельман несколько секунд молчал, в задумчивости надувая щеки. Наконец он заговорил:

– Тааак. Понятно. Ну это было, в принципе, ожидаемо…

– Ожидаемо?

– Да. Видишь ли, Карл, мы ведь создавали личность. На основе личности твоей жены, но все же полноценную личность, которая может учиться, развиваться, меняться. А не просто андроида, имитирующего живую женщину, типа элитных секс-роботов из Японии. Эта личность имеет свободу выбора и может по разному реагировать на всякие жизненные события, произошедшие с ней. Тем более на такие экстремальные как смерть и возрождение в новой небиологической форме. Даже если бы твоя жена умерла, а потом воскресла, не цифровым бессмертием, а мистическим образом, как в Библии, то есть, со своим мозгом и своим телом, разве такой опыт никак бы не изменил ее?

– Ты думаешь в этом дело? – спросил Карл.

– Да, но у нас даже не такой случай. У нас все сложнее. Элизабет первый цифровой человек, или мета-человек, как придумали в вашей лаборатории. И она осознает это. Она так же осознает, что раньше, в прошлой жизни, она была обычным человеком, женщиной, твоей женой, матерью, ветеринаром, дочерью своих родителей. Она помнит все это, так же как это помнила Элизабет. И она помнит болезнь, свои страдания, свой предсмертный опыт, экзистенциальный страх, смятение – все это. Хотя, строго говоря, это не ее опыт, но он достался ей в наследство. Помнит как она была человеком, а теперь она в кибернетическом теле и все сигналы органов чувств, ощущение своих эмоций, мыслей – все это изменилось. Ты этого не видел, но я помню как в первый день пробуждения она была напугана и растеряна, плакала несколько раз, даже просила отключить ее.

– Серьезно?!

– Куда уж серьезнее. Так что не все так просто. Феномен цифровой жизни нам еще предстоит осмысливать. Нам – физикам, программистам, антропологам, философам.

А она после пробуждения ощутила все это на своей шкуре, она начала заново познавать мир и себя. Скорость мышления у нее изменилась, хоть мы и не делали ее такой же быстрой как у компьютеров, да и размер человеческой головы не позволяет установить большой процессор. Но все равно ее скорость мышления в сотни раз быстрее человеческой. Так же существенно выросли показатели IQ в стандартных тестах. Возможно изменились и способы познания тоже. Мы пока этого точно не знаем.

– На счет мышления, да. Она за последний месяц прочла несколько сотен книг. При том некоторые из них были весьма сложные, которые я скачиваю из нашей библиотеки: квантовая физика, новейшие языки программирования, теория струн, кибернетическая физиология. А раньше она в этом плавала и не интересовалась. А уж обычные книги она вообще может щелкать – толстый том за десять минут. И при этом все помнит.

Перельман сочувственно кивал головой словам Карла.

– Да, это все было ожидаемо. Человеческая личность с квантовым мозгом, с огромной скоростью мышления и памятью, с другим восприятием всего, уже без человеческого тела с его физиологией и проистекающих от нее ограничений и милых слабостей. Разве может такой человек во всем походить на обычного биологического человека? Разве он не начнет неизбежно изменяться и эволюционировать, согласно своей новой сущности? Я даже так скажу, Чарли: если бы Элизабет после пробуждения оказалась идеальной копией твоей жены, никак не поменялась и просто бы жила и радовала своего мужа, то я счел бы наш эксперимент неудачным. Это бы означало, что мы просто создали копию твоей жены, а не воскресили ее личность и сознание.

Карл ждал в приемной у директора, и вот секретарша сказала ему, что он может войти. Томас Андерсон как обычно сидел за столом, смотрел в экран монитора и о чем-то думал. Он мельком взглянул на вошедшего.

– Да, Карл, у тебя какое-то дело?

– Да, мистер Андерсон. Я изложил его на бумаге, вот, – он положил на стол директора лист белой бумаги с напечатанным текстом, – это что-то вроде заявления.

Андерсон поднял брови.

– О, бумажное обращение! Видимо, твое дело действительно серьезное.