Пока смерть не…

И вот, после нескольких недель бессонных ночей, перемежаемых тринадцатичасовыми отдыхами, стали появляться слухи, что команда Перельмана значительно продвинулась и близка к решению. Остальные группы, которые конструировали кибернетическое тело, копировали воспоминания, привычки, эмоции и прочие личностные особенности Элизабет, уже практически закончили свою работу. Многие из освободившихся перешли к Перельману, а остальные ждали в нетерпении. Карл тоже присоединился к перельмановской группе и как мог помогал выдающимся умам заканчивать копирование и воссоздание сознания своей жены.

Наконец, после почти шести месяцев напряженной работы, все было в принципе готово к цифровому переходу. Процесс перехода был запланирован следующим образом: Элизабет, уже сейчас очень слабая, когда ее состояние станет совсем критическим, заснет под действием лекарств, и эти воспоминания будут последними, которые загрузят в ее квантовый мозг. А уже после смерти ее тела квантовый мозг будет запущен, и Элизабет словно проснется, но уже в новом теле и с новым мозгом.

К этому моменту уже должно быть подготовлено кибернетическое тело для нее. Смоделированное в квантовом мозге полноценное сознание будет наполнено воспоминаниями, мыслями, эмоциями, привычками, взглядами и прочими компонентами личности Элизабет. Будет воссоздан ее психотип и темперамент.

Для своего тела она выбрала возраст двадцать семь лет, такой должна была стать ее внешность и уже не меняться. Она говорила, что это ее лучший возраст, они с Карлом тогда ездили в путешествие по Новой Зеландии, катались на винд-серфинге, сплавлялись по горной реке, а вечерами танцы на пляже. И что она никогда не чувствовала себя лучше чем в то время, не чувствовала себя такой сильной, красивой и счастливой.

Элизабет была уже очень слаба, и эти процедуры по переносу ее личности давались ей все сложнее, но она крепилась. Карл, после того как она дала согласие, думал, что она все поняла и оценила тот шанс, что выпал ей. Цифровое бессмертие, она будет первым человеком, кто перенесет свою личность в цифровую форму и не исчезнет без следа, как все предыдущие поколения. То что корпорация тратит огромные ресурсы для нее и лучшие ученые умы, не должно не вызвать благодарности в ответ. Но для нее все виделось не так безоблачно. И Карлу пришлось в этом убедиться.

В эти последние недели она уже не ездила в лабораторию, а вся работа велась у них дома. Для этого пришлось немного переоборудовать спортзал на первом этаже, туда принесли специальную кушетку для Элизабет и сложное медицинское оборудование, в том числе новейшие разработки корпорации.

Как-то вечером Карл зашел к ней, сегодня все процедуры были закончена и Элизабет отдыхала на кушетке. Она сильно похудела и осунулась за последнее время, глаза запали, нос заострился, скулы на бледном лице стали отчетливо видны. Сердце у Карла сжалось, когда он увидел ее. Несмотря на все успехи эксперимента по переносу ее личности, предчувствие скорого конца нависало все отчетливее, и он видел, что она страдает все сильнее с каждым прожитым днем.

Хотя Карл много работал эти месяцы, мало спал и не давал себе времени на меланхолию, но гнетущее ощущение в груди, эта тяжесть на сердце, все усиливалась. Он даже начал принимать снотворное чтобы заснуть ночью. Приближавшаяся смерть была страшна! Так же как вера в загробную жизнь или в реинкарнацию у религиозных людей, так и теория о цифровом бессмертии жалобно съеживалась и отступала под ее ледяным дыханием. Смерть наступала с неумолимой отчетливостью и заполняла собой все, и не было уже места извечным наивным надеждам человека. Да есть ли какая-то загробная жизнь? Возможно ли цифровое бессмертие? И не было ответа, был только леденящий страх.

Карлу казалось, что он явственно ощущает этот холод смерти когда находится рядом с женой. Он подошел к ней и взял ее за руку. Она уже задремала, но тот час открыла глаза и посмотрела на него измученным взглядом.

– Чарли, это ты?

– Я здесь, Лизи.

– Я так устала, Чарли.

– Я знаю, потерпи, дорогая.

– Потерпеть? Зачем, Чарли? Это все бесполезно! Что вы хотите от меня? Оставьте меня в покое наконец!

– Лизи, я понимаю, но у нас нет другого выхода…

– У нас или у вас? У меня вообще нет никакого выхода! – из ее глаз покатились слезы. – Я скоро умру, Чарли! Зачем мне все это?

– Ты не умрешь…

– Нет! Я умру! Не лги! А вся эта ваша возня не ради меня. Вы ставите надо мной свои опыты, хотите создать искусственную жизнь, мечтаете о славе, что у вашей бл**ой корпорации взлетят акции до небес. Разве не так? Я слышу разговоры твоих коллег, когда они думают, что я заснула. Они так рады, так счастливы!

– Лизи…

– Не надо меня успокаивать! Я все понимаю, и ты все понимаешь. Да, это будет прорыв в науке, я войду в историю, Перельман и все вы тоже войдете. Но я умираю, зачем мне все это! Зачем?! Я лежу здесь, как лабораторная крыса, вы ставите на мне опыты, утешаете меня байками о цифровом бессмертии. Но на самом деле вы просто хотите получить ваши чертовы премии, прославиться… А то что я умру никому нет дела!

Она зарыдала. Рыдать в голос ей не хватало сил, и ее плачь был таким жалким, что у Карла все сжалось в груди, так что он стиснул кулаки и закусил губу. Через какое-то время Лизи замолкла на мгновенье, а потом снова заговорила обиженным слабым голосом, как у ребенка:

– Эта женщина, эта цифровая личность, она будет в точности как я, но это буду не я. И цифровое бессмертие будет для нее, а не для меня, – она быстро взглянула на Карла, и в глазах ее вспыхнули гнев и обида. – А у тебя будет новая жена, здоровая, полная сил, не та развалюха, что сейчас здесь лежит! И она не будет стариться и будет умнее меня, и… Ты будешь с ней счастлив! Мерзавец!

Она снова зарыдала. Карл не знал что ответить ей, даже не знал что ответить себе, он сидел рядом, вытирая рукавом катившиеся из его глаз слезы и гладил ее по руке. Вдруг Лизи замолкла и судорожно сжала его руку.

– Чарли, мне страшно! Как мне страшно, если бы ты знал! Иногда кажется, что даже во сне под наркотиками этот страх не исчезает и мучает меня. Эти твои болваны ходят каждый день, задают свои дурацкие вопросы, подключают свои приборы. А я уже не могу отвечать на их вопросы. Я постоянно, каждую минуту думаю, что скоро умру.

И она зарыдала снова, слабо и тихо, но при этом так горько.

– Почему, Чарли?! За что?! Ваша наука научилась замедлять старение и лечить практически все болезни. Сейчас многие активно живут до ста лет и дольше, а мне всего тридцать два года, я еще ничего не успела, я не увижу как вырастут мои дети, я не открыла свою ветеринарную клинику, все надежды, все планы… Почему, Чарли? Ведь ты такой умный, твои друзья гении, а я умираю. Почему вы не спасли меня?! Почему-у-у! – она снова зашлась в рыданиях.

К кушетке подошла медсестра и впрыснула в капельницу Лизи успокоительное. Элизабет плакала еще пару минут, но все тише, наконец она затихла и уснула.

Карл словно оглушенный вышел из спортзала, зашел в ванную, открыл кран, сел в углу, уткнул голову в колени и зарыдал. Он рыдал долго, всхлипывая как маленький ребенок, вся его рациональность, вся вера в науку и в их эксперимент, все это словно рассыпалось в прах. Теперь он не верил ни во что: цифровое бессмертие, научный прогресс, – все это те же миражи, те же идолы, к которым беспомощный человек кидается в надежде спастись от смерти. Как двести, как тысячу лет назад. И все эти надежды тщетны, что тогда, что сейчас. Его любимая жена умирала, и он не мог ничего сделать. Таким несчастным и бессильным он не чувствовал себя никогда.

Глава 6

И вот неизбежное произошло. В один из дней Элизабет заснула под воздействием лекарств, и измученный болезнью организм стал отказывать. Ее дыхание стало редким и прерывистым, сердце билось все слабее. Через пару часов все было кончено. Карл сидел рядом с кушеткой, держал ее холодную руку и горько плакал…

Вскоре после этого последние воспоминания умирающей Элизабет загрузили на квантовый мозг, и еще несколько дней настраивали ее кибернетическое тело. Квантовый мозг с личность Элизабет поместили в голову ее нового тела, и через неделю после ее смерти наконец запустили его.

Внешне ее тело и лицо были воспроизведены практически идеально. Сразу после пробуждения с Элизабет были проведены различные тесты на интеллект, эмоции и разные психологические реакции. И вроде все было нормально – ее результаты были вполне схожи с результатами стандартного человека.

Первые несколько дней с ней контактировали только специалисты: обследовали, проводили тесты, тонкую настройку жизненных систем. Наконец Перельман сказал Карлу, что вроде бы все нормально, переход свершился, и проснувшаяся Элизабет ведет себя как нормальный живой человек. «Взгляни на нее сам. Лучше тебя никто не оценит результат нашей работы» – сказал он.

И вот, на пятый день после пробуждения, Карл с бьющимся от волнения сердцем вошел в палату к жене. Она сидела в лабораторном кресле, спиной к нему, к ней были подсоединены какие-то датчики. Карл подошел ближе и остановился, не зная что делать дальше. Некоторое время он смотрел на нее, а потом несмело произнес:

– Элизабет…

Она приподнялась в кресле и обернулась к нему, они встретились глазами. По спине Карла пробежал мороз. Та кто сидела в кресле была очень похожа на Элизабет: лицо, фигура, движения. Но глаза были другими. Цвет и разрез были такими же, но все же это были глаза не его жены и даже не глаза человека. Хотя Карл сам участвовал в создании тела для нее и более-менее знал его особенности, но подсознательно он, вероятно, ожидал, что увидит прежнюю, ничуть не изменившуюся Лизи, которая радостно кинется к нему на шею, и они счастливые в обнимку пойдут домой.

Но сейчас он увидел, что это была не та Элизабет, что осталась у него в памяти. Это была не она, несмотря на все внешнее сходство. Другой взгляд и что-то еще неуловимое. Еще секунду, и Карл бы не выдержал напряжения, повернулся и в страхе убежал прочь. Но тут Элизабет заговорила:

– Чарли! Почему ты так долго не приходил?! Я так скучала здесь одна! Мне все кажется таким необычным, даже я сама, – и она посмотрела на свою руку.

Карл не ответил. Элизабет встала с кресла и подошла к нему, ласково улыбаясь. Но он все стоял с растерянным лицом и не решался заговорить. Элизабет заметила это, и улыбка ее стала другой, насмешливой и грустной.

– Извини, я кажется напугала тебя? Доктор Перельман говорил, что такое может произойти. Что понадобится время, чтобы ты привык.

Карл молчал и смотрел на нее, изучая. Голос, интонации, манера разговора, фразы, все было как у его жены. И что самое главное, она могла испытывать эмпатию – тут же распознала его испуг и смогла правильно оценить. Наконец он произнес:

– Лизи… дорогая.... Эмм… извини. Я так рад видеть тебя! Рад, что с тобой все хорошо. Я бы пришел раньше, но Грегори попросил подождать. Столько всего случилось с нами…

Он нерешительно поднял руки и положил на плечи Элизабет, она улыбнулась обняла его и прижалась, положив голову на его плечо. Тело ее было теплым, грудь мягкой, так же как у прежней Элизабет. Только запаха не было никакого. Карл погладил ее волосы, мягкие и натуральные, родные волосы Элизабет. Ее тело было воссоздано почти безупречно, движения четкие и плавные, как у человека. Походка, жесты – все было от прежней Элизабет. Робость Карла начал проходить и он почувствовал сильное волнение, так что тело начало мелко дрожать. Элизабет это почувствовала и снова улыбнулась.

– Ты все еще боишься меня? Дорогой, не волнуйся, даже если мой процессор вдруг заглючит, в меня загрузили три закона робототехники. Так что ты в безопасности.

– Что?! Тебе загрузили три закона робототехники? – спросил Карл изумленным голосом.

Элизабет в ответ звонко рассмеялась, и он понял, что она шутит. Значит чувство юмора у нее есть, и привычка подшучивать над ним тоже, как и у прежней Лизи. Он засмеялся вместе с ней.

Они стояли в лаборатории еще полчаса и общались. И чем дольше они общались, чем дольше Карл наблюдал за своей воскресшей женой, тем светлее становилось у него на душе. Первое тяжелое впечатление улетучилось, и он все сильнее восхищался как новая Элизабет в совершенстве соответствует прежней, той самой Лизи, которую он любил. Она помнила все что произошло, осознавала себя, что она Элизабет, его жена, совершившая цифровой переход и теперь ожившая с помощью квантового мозга.

В итоге они в самом радужном настроении поехали домой. Карл упросил отпустить их, хотя Перельман рекомендовал побыть в лаборатории еще несколько дней. В пути они много болтали и шутили, хотя Карл больше молчал, слушал «воскресшую» Элизабет и наблюдал за ней.

Чувство радости все сильнее наполняло его, через несколько дней оно перешло в ту самую эйфорию. Ему казалось, что он снова влюблен в свою жену, той самой первой любовью, как одиннадцать лет назад. Она тоже была весела, оживлена и очень нежна с ним. После долгих месяцев мучений и страданий, казалось жизнь дала им еще один шанс. Хотя почему жизнь? Наука! Она дала им шанс! Она победила смерть! От этого Карл был счастлив вдвойне. Люди все ближе подходили к решению проблемы бессмертия, не нужно больше выдумывать богов и просить у них здоровья и спасения от смерти. Люди теперь сами могли все!

Первый месяц или даже полтора он пребывал в этой эйфории. Они сделали это! Какой прорыв в науке! Перельман мог рассчитывать на Нобелевскую премию, и его Элизабет осталась с ним, смерть была побеждена! То что Элизабет теперь не будет стареть и болеть тоже радовало его.