Дом изгнанников. Роман в картинах

Я заказала мороженное и села за соседний столик. Продавец очков вскочила и потащила к эскалатору изменника. Он обернулся на прощание. Как ни в чем не бывало, я ела мороженное. Да, потом были слезы и жалость к себе, но в тот момент мне, правда, хотелось только сливочно-мятной прохлады.

Не скажу, что мне было легко спускаться на землю с небес

В международный женский день шел дождь, но я не замечала его. Навстречу шли мужчины и женщины с тюльпанами и мимозами, а я отчаянно завидовала их тихому счастью.

День стал бы одним из самых ужасных дней в моей жизни, если бы не Эля.

Магазин «Птица Счастья» встал как вызов на моем пути, и я приняла этот вызов. Решительно завернула в полуоткрытую дверь, как будто здесь ждали меня.

Иногда мне кажется, что вся наша жизнь – один огромный магазин, где мы одновременно и продавцы, и покупатели, а самый ходовой товар, конечно, счастье или грубые его подделки – зависит от совести продавца и разума покупателя, ведь даже оценщики и те не всегда отличают его от подделки. Мне повезло. Я знаю, где купить продукты с высоким содержанием счастья, экологически чистые к тому же и сделанные с любовью.

Да. Если бы Эле требовался PR-менеджер, я бы с радостью согласилась им стать.

Людям нужны деревянные птицы счастья, сделанные искусными мастерами-художниками. Нет, конечно, если у вас нет такой птицы счастья, вам все равно оформят кредит в банке, вас пригласит на свидание Максим из соседнего отдела, а если вы сами и есть этот Максим или Слава (вставить нужное имя), то вам не требуется птица счастья, чтобы Леночка из соседнего отдела согласилась выпить с вами по чашечке кофе в соседнем кафе после работы.

Но. Вы же не станете утверждать, что кредит, чашечка кофе с Максимом или Леной, работа это и есть то самое сверкающее восхитительное счастье, которое так нужно нам всем?

Какое оно, часто мы не знаем сами. Оно одно на всех и у каждого свое, и птицы счастья безошибочно знают к нему дорогу.

Колокольчики дружно звякнули над дверями. Наверное, что-то это означает по фэн-шуй, привлекает любовь и удачу. Да, наверное, так, хотя вряд ли Эля придает какое-то особое значение этим милым звенящим вещицам.

У этого счастья есть крылья, а в крыльях есть ветер, и оно летит. Летит туда, где порой его уже не ждут.

Птицы счастья в магазине Эли разлетались на подарки только так.

Вид у меня, наверное, был промокший и жалкий, потому что, едва заметив меня, хозяйка магазина ободряюще мне улыбнулась и протянула на ладони птицу счастья.

Именно так я представляла себе птицу счастья – белую, похожую на голубку, но с огромными сильными крыльями. Я тоже улыбнулась – Эле и птице счастья одновременно – и потянулась за кошельком.

– Сколько?

– Что сколько? – не сразу поняла Эля. – Нисколько! Это – подарок. Она принесет тебе счастье. Обязательно. Вот увидишь.

По лицу Эли было видно, что она, действительно, желает мне этого – сильно и искренне, хотя в сущности мы не были даже близкими знакомыми – просто встречались время от времени на каких-то мероприятиях.

С тех пор птица счастье всегда со мной в сумочке, так некоторые носят в ней с собой каштан на счастье.

Я знала об Эле совсем немного – только то, что она художница, очень талантливая художница, и мастерица. Ее муж делает из дерева птиц счастья, а Эля расписывает их. Они идеальная не только супружеская, но и творческая пара. Пожалуй, это и все.

Птица счастья довольно скоро принесла мне удачу – вскоре у меня вышла первая книга, и первый авторский экземпляр я подписала – да, Эле, а она пригласила меня в гости.

Бывать в домах художников – совершенно особое удовольствие. Экскурсия в другое измерение, можно сказать, где каждая вещица обретает особый смысл.

Но дом Эли и Леонида особенный даже для дома художников. Само определение «дом» даже не слишком подходит ему.

Если бы меня попросили нарисовать дом моей мечты, я бы изобразила в точности такой, как у Эли – из красного кирпича, похожий на терем. В нем очень уютно было бы семи гномам.

Скорее, его уместнее было бы назвать замок искусств. Снаружи он очень похож на замок, но не огромный, где правят бал приведения, а маленький, уютный, где живут любовь и радость, и это видно невооруженным взглядом, и дело вовсе не в семейных фотографиях в веселеньких фоторамочках.

– Проходи… Нет-нет, не разувайся, – от улыбки круглое лицо Эли так и засияло и стало похожим на солнышко, каким его рисуют на детских открытках – с полукруглыми глазами и широкой улыбкой. Даже ее чуть взлохмаченные (художественный беспорядок на голове) русые волосы хочется заплести в мелкие косички, и каждую дополнить маленьким ярким бантиком – будет настоящее мультяшное солнышко.

Такие, как Эля, впускают в дом и душу без стука и даже в обуви, совершенно не заботясь о том, что у кого-то грязные ботинки или намерения, и следы потом придется оттирать. Я бы назвала таких людей слишком добрыми и открытыми для этого мира, но без них он давно бы пропал.

Полное отсутствие фальши и каких бы то ни было задних мыслей многими распознаются как некая аномалия, странность, или же на всякий случай к такому человеку приклеивают ярлык «себе на уме», потому что поверить вполне человеку с сердцем, полным благородства, бескорыстия, довольно сложно.

Да, мои мысли скакнули от мультяшного образа до высоких материй, пока, сняв вопреки протестам Эли ботинки, я проследовала за ней на кухню.

Она была похожа на бар, где собираются друзья и просто хорошие знакомые.

Плетеные стулья и прозрачный столик в углу молчаливо приглашали к приятной беседе за чашечкой кофе, который уже варила заботливая хозяйка.

Я не большая поклонница кофе, но в трудные минуты моей жизни он выручает меня неожиданно, словно джин.

Обычно я литрами пью несладкий зеленый чай.

Но в тот момент, когда в моих мыслях возникают струйки кофейного пара, кто-то, неслучайно оказавшийся рядом, берет на себя роль доброго волшебника и спрашивает: «Будешь кофе?»

Да, вы уже догадались, какой вопрос задала мне Эля и как я на него ответила.

Удивительно, но в доме было немного картин. Впрочем, правило «сапожник без сапог» никто не отменял. У хорошего художника картины живут не взаперти, хотя, справедливости ради надо сказать, что истинный талант могут признать и после смерти, когда самому какому-нибудь Ван Гогу уже совершенно безразлично, за сколько там миллионов долларов ушли на аукционе его «Подсолнухи».

Мне нравятся подсолнухи. И если бы у меня был домик в деревне, я посадила бы много подсолнухов. Разных. Декоративных и с вкусными семечками. Они бы росли вдоль плетня и радовали меня и соседей и всех, кто случайно заехал бы в нашу деревню.

Люди останавливались бы возле нашего дома и удивлялись: «надо же какой плетень, как в старину, и сколько подсолнухов! Даже на подоконнике. Не знал, что декоративные подсолнухи – это так красиво».

Декоративные подсолнухи я люблю даже больше, чем розы. Вернее, розы я люблю только живые, и желательно, когда их целый огромный розарий.

Да! У меня был бы великолепный розарий…

На мысли о розах меня навела картина в позолоченной, довольно громоздкой раме.

Бутонов роз на холсте даже не было видно, их дорисовывала фантазия. Только листья и огромные шипы. И стебли, как стволы экзотических каких-то деревьев.

Среди них пробирались три девушки, похожих и не похожих друг на друга.

– Твоя картина?

– Нет, это картина Жанны, нашей старшей сестры. Жаль, она забросила живопись, стала серьезной бизнес-леди. Помнишь магазин «Виолетта»?

Я кивнула.

Такие магазины я обхожу стороной. Они, как правило, слишком помпезны. Несколько секунд, и ты сама не замечаешь, как вещи захватывают тебя в плен, и уже не ты выбираешь что-то из одежды, а платья выбирают тебя.

Неплохой бы получился слоган.

Одна из барышень, показалось мне, похожа на саму Элю. Только стройнее, моложе.

– Да, это я, – озорная улыбка сделала художницу еще больше похожей на себя саму в юности. – А это мои сестры – Жанна и Мила. Мы в детстве так всегда и ходили вместе, неразлучные сестрицы.