Личный тренер. Книга вторая

– Я хочу их видеть, – шагнув в сторону чернеющего дверного проема, прошептала я.

– Нет, – рявкнул кошак, заставив меня остановиться. А потом уже спокойно:

– Ты сейчас просто физически на это неспособна. Через пару минут сюда приволокут эргокамеру. Восстановишься, тогда продолжим наш разговор.

Хотела заорать. Вообще, я сейчас много чего хотела. Одновременно. Словно разум мой расщепился на несколько совершенно полноценных сознаний, которые испытывали диаметрально противоположные эмоции и желания. Я даже запуталась, пытаясь понять, где здесь я и что мне нужно сейчас делать.

Вопль затух в самом центре груди. Ту часть меня, что была самая невменяемая и пугала всех остальных, особенно ту меня, что сидела в углу, свернувшись калачиком и тихо поскуливала, ковыряя стену обломанными ногтями, ее я сразу задвинула в зону игнора, выбрав самую адекватную. Эта адекватная я криво усмехнулась и потёрла руки, живо напомнив мне злодея из старых замусоленных комиксов, которые я читала в детстве. Эргокамера обеспечит полное восстановление организма. Конечно, нужно привести себя в порядок. А дальше…

Приняв решение, сразу ощутила внутри усталость и опустошённость. Не обращая внимания на кошака, проковыляла в сторону кровати и села на ее край. Поскорее бы в эргокамеру. Полное восстановление организма – процедура не из дешёвых. А саму эргокамеру в личное пользование могут позволить себе только по-настоящему обеспеченные иноземцы. Хотя я уже испытывала на себе действие этой чудо-капсулы после покушения на… Дарклая.

Я произнесла его имя, пусть и про себя, а все равно пришлось застыть, ожидая, когда же затихнет эта взорвавшаяся в самом центре груди боль.

–Он вернётся, – прошептала себе я. – Древний и маньячный не может просто так исчезнуть…

В дверь постучали.

– Да заносите уже, – раздраженно отозвался кентанец.

В комнату втащили продолговатую прозрачную капсулу. Установили у окна. Почти все, кто затаскивал, вышли. Остался только один.

– Закончишь с ней и сразу сообщи мне, – мрачно бросил кошак и вышел, оставив меня наедине со смутной фигурой иноземца.

Высокий – это пока все, что я могла отметить в своём новом знакомом.

Иноземец подошёл и остановился в паре шагов от меня. Потом, насколько я могла судить, склонился и протянул мне руку, предлагая помощь. И все это молча.

Замечательно… Прекрасная компашка: одна ничего не видит, другой ничего не говорит.

– Спасибо, конечно, но я сама могу, – пробубнила я и, поднявшись, направилась в сторону вожделенной камеры.

Иноземец проследовал за мной и, опередив, нажал на кнопку, крышка эргокамеры с тихим шипением поднялась. Запахло картоплазмой – медицинское вещество, способное заменять поврежденные клетки, перестраиваясь на уровне ДНК. Картоплазма буквально становится вами, нужной утраченной частью вашего тела, и даже сверх чувствительное медицинское оборудование не способно впоследствии определить наличие этого вещества в вашем организме. По поводу картоплазмы до сих пор ведутся отчаянные споры: насколько оправдано использование этого вещества в восстановлении тел живых существ и можно ли считать полностью восстановленный из картоплазмы организм первоначальным существом или же это только копия? Да и все последствия такого лечения ещё не изучены и их только предстоит открыть. Но только вот, когда твоя жизнь висит на волоске, все эти аспекты морали тебя мало волнуют, лишь бы выжить и спасти всех тех, кого спасти нужно…

Залезла в капсулу. Не без помощи молчаливого иноземца. Рука, помогающая мне подняться по ступеням, оказалась сухой и шершавой, и теперь, лёжа в эргокамере, я терла ладонь о ткань балахона, пытаясь стереть след от прикосновения. Только бы не ящеропод… Слишком шершавая кожа…

Всплывший перед закрытыми глазами образ Ворро Уанппа заставил сжать кулаки и закусить губу. Нет, эти эмоции не были предназначены почившему несколько раз на моих глазах главврачу. Я вспомнила своего… лорди. Мир вновь взорвался болью. Яркие всполохи ослепительно красного и обжигающе желтого. И там среди этого адского месива из огня – синий – самый обжигающий, самый беспощадный…

Крышка эргокамеры закрылась. С лёгким щелчком сработал уплотнительный кап, предотвращающий утечку картоплазмы. Я это знала, потому что мне объяснял работу эргокамеры док там, в больнице Верхнего района, отвлекая меня от боли, пока зачищал рану от катотанической пули, что прошила мое плечо насквозь…

Гоби… да когда я уже отключусь??

С облегчением почувствовала иглы, вонзающиеся сразу в нескольких местах в мое тело. Анабиотический сон – особое состояние организма, в котором мозг полностью отключается, переставая контролировать биопроцессы, происходящие в теле, и предоставляя картоплазме полную свободу действий.

Почти смерть… и такое облегчение, смешанное с чувством вины…

***

Втянула в себя воздух и вскочила настолько резко, насколько вообще может двигаться человек, находившийся до этого космос знает сколько времени в полной отключке.

Огляделась. Просторная комната. Пафосная мебель из резного дерева. Повсюду витые ножки и какие-то разноцветные камни, вдавленные прямо в осветлённое дерево. Много занавесей, выкрашенных в яркие цвета, разбавляющие доминирующие в интерьере светлые пастельные тона – белый, серебристый и молочный. То самое огромное окно с белыми занавесками. Света действительно очень много, будто за окном огромный прожектор, луч которого бьет прямо в комнату. В этом луче стоит открытая эргокамера – металл, стекло и белая кожа внутренней обивки.

На Лордок не похоже. Если только действительно что-то светит в окно…

– Бу.

– Дохлый гоби! – вскрикнула и зажала рот рукой, стало страшно, что дети могли услышать. Но малышей тут не было, а был кошак. Он сидел рядом с кроватью в низком кресле. Вальяжно развалившись и закинув ногу на ногу. Белобрысая сволочь довольно скалилась, а я как-то сразу пожалела, что решила поступать благоразумно.

– И это мать троих детей? Очень, очень плохо, тренер Свон.

– Рогро Зе Гар, – отчеканила я, расслабившись и спустившись с кровати на пол.

Кошак помрачнел, но возражать не стал. И я злорадно улыбнулась про себя, конечно. Мне бы ещё к детям попасть…

Пригладила взъерошенные волосы и, покосившись на дверь, передернула плечами. Чувствовала себя на удивление здоровой. Только вот с душой не все было в порядке. Да и разум все ещё сбоил, продолжая выдавать мне сбивающую с толку множественность моего я. И присутствие в непосредственной близости причины всей моей боли положение не улучшало. Тело, раздираемое противоречивыми желаниями, подчинялось с трудом, но я все же заставила себя спросить:

– Теперь я могу увидеть малышей?

Желтые глаза оценивающе осмотрели меня с ног до головы, прям буквально. От этого взгляда все волоски повставали дыбом, а кожа покрылась мелкими пупырышками и стало так нестерпимо тошно, хоть сворачивайся пополам и… брр…

– Нам нужно поговорить… – начал было кентанец, но моего терпения уже не хватило. Поэтому я сначала сказала, а потом уже подумала, а стоило ли.

– Ты отведешь меня к детям, иначе вряд ли у нас что-то получится.

В желтых глазах мелькнула злость, желваки заходили на бледных скулах, но кошак сдержался. Дёрнув бровью, усмехнулся и, встав с кресла, пошёл в сторону дверей.

Я буравила растерянным взглядом спину удаляющегося иноземца.

Сволочь ещё та. И закрыть здесь может…

Я даже уже хотела извиниться, но кошак остановился и, обернувшись, позвал:

– Ну, пойдём. Раз так не терпится.

Я облегченно выдохнула и устремилась в сторону двери. Ждать уже действительно не было сил. Лишь бы убедиться, что с малышами все в порядке, а там… там все будет легче… наверное…

А кентанец не спешил. Его моя нервозность только забавляла. Поэтому, открыв дверь, он вышел и не торопясь пошёл по узкому коридору, увешанному красочными картинами с изображенными на них богато разодетыми кентанцами.

Так кошак же наследник правящей семьи Кентана… принц…

Возможно, мы сейчас на Кентане, но какая теперь разница…

Я вперила ненавидящий взгляд прямо между лопаток идущего впереди иноземца. Меня в нем раздражало буквально все: белые длинные волосы, спускающиеся ниже лопаток; темно-зеленый длиннополый пиджак, на котором эти волосы покоились; бесшумная скользящая походка, которая живо напомнила мне моего лорди; торчащие острые кончики ушей, которые также напоминали…

Фыркнула, отгоняя черноту омута отчаяния, за край которого опасно было заглядывать, можно и не вернуться. Я это точно знала.

Осмотрелась, запоминая количество дверей и поворотов, которые миновали. Коридор закончился огромным залом. Кентанец резко остановился, а я, не успев затормозить, врезалась в этот самый зелёный пиджак, больно ткнувшись носом в чересчур твёрдую спину. Отскочила прочь, зашипев от отвращения. Иноземец обернулся, рассекая воздух пылающим взглядом желтых кошачьих глаз. Думаю, сейчас мой взгляд не отличался от его, потому что сдерживаемая ненависть вырвалась наружу, стирая все это напускное благоразумие. Вот она истинная я…

Детские голоса ворвались в звенящее от напряжения пространство и разом стёрли всю невменяемость праведного гнева. Я растерянно заморгала, заглядывая за кентанца, мгновенно растерявшего всю свою значимость в моем мире.