Держись правой стороны!

– Они будут погашены штрафами за мои, – парировал Алфи.

– Согласись, мои шутки всё-таки намного чернее.

– Вот приедешь когда-нибудь ко мне в Кению, подхватишь малярию, и будешь менять цвет кожи, как хамелеон. Тогда уже посмеюсь я.

– Жду не дождусь. Я хожу. Потому что белые всегда первые. Помни это.

– И всегда проигрывают. Ходи уже.

Вечер игры прошёл быстро. Стандартно, по обыкновению, проиграв три раза, Даниэл попрощался с Алфи, заметив приближение полночи. Раздевшись, приняв душ, он спокойно уснул. Как всегда, без сновидений.

Утром Даниэла ждала процедура удаления из памяти китайского языка. Работы с китайцами завершены, и, согласно полимата, он был обязан прибыть в пункт лингвистики. Там же, где он выучил с помощью приборов язык, необходимо было его же и «забыть». Он всегда ненавидел эту процедуру. Даниэл подумал: «Жалко. Так сильно устал вчера, что не успел почитать древнюю поэзию Китая в оригинале». Внутренне посмеявшись собственной шутке, он, медленно умывшись, переодевшись, приведя себя в более цивильный вид, вышел с каюты. Направившись к выходу, он, что-то резко вспомнив, вернулся назад, к противоположной от своей каюты двери. Вытащив из кармана небольшой цилиндр хлопушки, он, воровато оглянувшись, аккуратно запихнул её под разъём сервопривода двери, замкнув взрыватель так, чтобы при открытии двери он активировался. Закончив подготовку «диверсии», Даниэл выпрямился, отряхнулся, и со злорадством посмотрел на табличку проживающего, где было написано: «Оливер Маккаллум».

«Я заставлю тебя заговорить!», – с этими мыслями он пошёл к выходу. Настроение при этом слегка улучшилось.

Чтобы дойти до места назначения, ему требовалось выйти на Главный Поток, как назывался центральный блок. К нему сводились все Сегменты Станции. В голове Даниэла при мысли о нём сразу всплыла карта МОС. Он помнил её наизусть. Собственно, забыть про это мешала и большая настенная панорама в столовой.

Станцию строили всем миром. По одному чертежу, но посчитали символичным сделать каждое крыло, или Сегмент, как они называются сейчас, самостоятельно. Шесть больших мировых государства: Азиатский Альянс, Европейский Союз, Североамериканские Штаты, Южноамериканское Согласие, Африканское Содружество и АвстралоОкеания создали каждый свой модуль, абсолютно одинаковый с другими, и в торжественный момент, в новый 2100-ый год произвели одновременное подключение их к центральному блоку Станции. Главный Поток, как его называли среди сотрудников, состоял из большого диска, диаметром целых три километра, к которому в виде шестиконечной звезды и были присоединены модули разных государств, а также командного модуля, возвышавшегося над центральным блоком в виде округлой башни. Башня соединялась с центральным блоком довольно тонкой ножкой, по которой ходили множество лифтов и располагалось множество шахт с кабелями различного назначения.

Когда-то всё это было единым целым. Коллеги из разных стран могли спокойно ходить в гости друг к другу. Теперь же вся Станция поделилась на государственные сектора. Сегмент Азии, Сегмент Европы – каждый закрепился на своём созданном модуле. Центральный блок, и соединительные переходы между Сегментами были разделены чётко по зонам. Первое время Даниэл путался в Главном Потоке, и пару раз случайно вылетал на чужие зоны, потому что, в отличие от Сегментов, здесь не было предупредительных надписей и ярких цветовых расцветок стен. Получив несколько штрафов, он потратил целый вечер, изучая карту Станции. Именно так он узнал о Запретной Зоне, или Верхних Этажах, как называли между собой коллеги весь Командный Модуль. Доступ туда имели только граждане первого уровня полимата, коим являлся высший офицерский состав. Ходило множество слухов о том, что там происходит, один причудливей другого, но он пропускал это мимо ушей. Он понимал, что это вымыслы за неимением информации, да и вообще было ему неинтересно. Даниэл сам порой удивлялся себе, почему ему всё равно. «Видимо, всё-таки я много работаю», – думал он в этот момент.

Зато его всегда интересовало, где можно перекусить. Поэтому все забегаловки, кафешки и автоматы по продаже напитков в европейской зоне Главного Потока, он знал наизусть. Собственно, по пути на стирание китайского языка он собирался заглянуть в парочку. И как всегда, ступая на первую плитку пола Главного Потока, Даниэл вспоминал предупреждения Глорис о разговорах с коллегами с других Сегментов: «Доступ в Главный Поток имеют также люди со служб безопасности. Держи язык за зубами!» – всплыли в голове её слова. Полезный совет, учитывая, что в Главном Потоке зоны не были огорожены. Только не очень яркая цветовая маркировка палубы указывала, где чья зона. И пересечься взглядом, зацепиться словом можно было абсолютно легко и непринуждённо.

Даниэл шагнул навстречу огромному Потоку, поднимавшемуся перед ним атриумом высотных этажей, уходящих под купол высоко вверх. Здесь не было серых, порой мрачных расцветок технических секторов, где Даниэл проводил большую часть своего времени. Главный Поток специально создавался из ярких, бело-жёлтых оттенков. Это был центр Станции, со всеми вытекающими из этого обстоятельствами. Именно здесь всегда наиболее шумное, оживлённое и разнообразное сосредоточение рабочего и праздного люда. Сюда сводились главные сектора, поэтому неудивительно, что пункты лингвистики тоже располагались здесь. Ранее они имели один центр обработки на Верхних Этажах. Теперь же, по словам монтажников, они все разделялись. Но проверить это не имелось возможности: на Верхних Этажах работали другие инженеры.

Даниэл неторопливо шагал по выделенным дорогам между высокими зданиями, рассматривая вывески. Рынок проник и сюда, и вместо обычных надписей Станции его слепили яркие, манящие вывески различных бутиков, магазинов, спортзалов. Главный Поток единственный сектор на Станции, куда постоянно прилетали обычные гражданские бизнесмены, заведующие всем этим маскарадом рекламы услуг. У Потока даже был свой собственный ангар для приёма кораблей-сателлитов с Земли. Поэтому вывески часто менялись, и Даниэл постоянно развлекался, пытаясь угадать, что изменилось. Поморщившись при виде стандартной неказистой надписи «Библиотека», Даниэл наконец, достиг пункта своего назначения. Небольшая кофейня, где он купил небольшой синнабон и стакан кофе «Космос». Теперь дорога на лингва-процедуру становилась веселее. Для этого ему необходимо пройти два перекрёстка, пройти по границе с Азиатским Сегментом, и повернуть к центральным лифтам, ведущим на Верхние Этажи.

Проходя последние метры до пункта лингвистики, он увидел на азиатской стороне Потока двух инженеров, о чём-то оживлённо разговаривавшим. Вполне могло оказаться, что среди них был его временный напарник Бао. Но ни он, ни Бао друг друга всё равно бы не узнали. Отвернувшись, чтобы не встретиться случайно взглядом, Даниэл свернул в последний проулок.

На месте его уже ждал инженер-лингвист итальянец Маттео Руссо. Он как раз завершал подготовку машины-«забывателя», как кто в шутку, а кто всерьёз называли её сотрудники Станции.

– Привет, Даниэл. Готов к забыванию? – дежурно спросил Маттео.

– Ну как сказать. Я бы предпочёл сохранить язык. – мрачно сказал Даниэл, с ненавистью глядя на лингвамашину. – Ненавижу эту штуку.

– А что так? Какие-то неприятные ощущения?

– Да. Я тупею ровно на один мировой язык. Не сказать, что я страдаю об упущенных возможностях ощутить всю прелесть чтения Ли Бо или Ван Вэя. Но мне интересно, что на само деле написано в меню китайской кофейни в паре метров от твоего пыточного пункта.

– Понятно. Всё готово, садись.

Маттео дождался, пока Даниэл водрузится на кресло лингвамашины, чтобы прикрепить на его голову шлем с идущими от него проводами. Руку со «смотрителем» Даниэл положил в специальную нишу в подлокотнике кресла. Таким образом прибор заряжался, успевая как раз к окончанию стандартной процедуры. Последним действием выполнялось опускание верхнего овального купола-колпака поверх шлема, с прозрачной щелью напротив глаз. Сама операция обычно занимала не более получаса. Даниэл даже не мог описать те ощущения, что испытывал при включении прибора. Это не было больно, но сам факт забывания того, что он отчётливо помнил, злил его до отчаяния. И не было важно, что это язык, который он никогда раньше не использовал. Что бы не сидеть в молчании, он спросил у Маттео, который отвернулся к стене с экраном:

– Слушай, а такое частое использование изучения и удаления языков с помощью приборов не превратит со временем мои мозги в кисель?

– Я не знаю, что такое кисель, – Маттео не отрывался от экрана, периодически нажимая кнопки на клавиатуре. Даниэл объяснил. Он кивнул понимающе – Нет, не превратятся. Кстати, почему ты игнорируешь полимат? Сейчас идёт неделя испанского языка. Ты же всегда со всеми разговариваешь по-русски.

– Зачем? Все прекрасно понимают, что я говорю. Тебе тоже никто не мешает отвечать мне на родном языке, а не на испанском. Мы же знаем все европейские языки всех сотрудников Сегмента.

– Я соблюдаю полимат. И тебе рекомендую.

– Мне ничего не сделают. Я единственный космонавт… пардон, астронавт от Молдовы. Мой сменщик ещё только проходит обучение.

– Мне бы так, – усмехнулся Маттео. Он вдруг вспомнил – А твой соперник по шахматам, как его там…

– Алфи, – напомнил Даниэл. Он попытался составить в голове мысль на китайском, но не смог. Значит, операция подходила к концу.

– Да, точно. Какая у него фамилия?

– Понятия не имею. Никогда не спрашивал. И кем работает, не знаю.

– Забавно. Как же вы тогда познакомились?

– Просто искал с кем поиграть в шахматы в корабельном списке. Наткнулся на него. И не жалею, отличный человек. Почему ты спрашиваешь?

– Ты же знаешь, про ограничения в общении с коллегами из других Сегментов. Просто могут возникнуть неприятности, сам понимаешь, если узнают… Он имеет допуск к внутренней сети общения – инсайднету?

– Как и все мы. Не переживай, наши переговоры записываются, как и все другие. Мы чётко следуем правилам: время общения, протяжённость разговоров, темы обсуждений, всё такое.

Маттео пожал плечами:

– Мне-то всё равно. Но у стен есть уши.

– Да если бы что было, отдел безопасности уже давно узнал бы. Проблемы нет, всё в рамках полимата. Общаемся без запретных тем. Он очень образованный человек. Только старомодный.

– Старомодный?

– Да, – Даниэл зевнул. Неподвижность бросала его в сон. – Он порой потрясающе невежественный в текущих событиях. Ему не интересны новости. Зато отлично знает историю, археологию, труды философов древности.

– На каком языке вы общаетесь? Он же африканец.

– Кениец. Мы разговариваем на русском, он его изучал самостоятельно. Попутно я пытаюсь учить суахили.

Маттео удивлённо повернулся к нему:

– И зачем тебе это нужно?

– Мне просто хочется, чтобы ему было приятно слышать родную речь. Зная, что я выучил это сам. Тем более, изучить язык на «забывателе» мне не даёт полимат.

– Я не смог бы общаться с человеком, – произнёс, пожав плечами, Маттео. – Не зная таких банальных вещей о человеке, как фамилия, возраст, чем увлекается, прочее.

– Мы играем в шахматы, Маттео, – напомнил Даниэл, зевая. – Попутно обсуждаем разные интересные вещи. И нам комфортно, что мы не копошимся в личных делах друг друга. Нам этого достаточно.

Маттео кивнул, удовлетворившись ответом. Остаток времени они промолчали. Даниэл так сильно ушёл в себя, задумавшись, что почти уснул. Из дрёмы его выдернул бодрый голос Маттео:

– Ну что же, давай проверим твои мозги. Что бы убедиться, что они не превратились в этот… кисель. Я буду следить за инфограммой на экране.

– Боже, Маттео, ты говоришь это всегда. Я уже успел выучить.