Путь голема

– Пять к одному, что оборотни закончат на первой атаке.

На ходу опустившись на четвереньки, оборотни рванулись вперед, одновременно превращаясь. Длинные волосатые морды. Косматые гривы темной шерсти. Волчьи пасти, утыканные рядами зубов. Мускулистые лоснящиеся тела цвета кофе с молоком. Крепкие лапы. И когти, если эти костяные клинки, растущие из длинных передних лап, можно назвать когтями.

Ильич и Дайла завертели над головой сети.

Я затаил дыхание. Если бы не Сухов, я бы уже давно был на арене, но красноармеец так прижал меня к бортику, так что даже не шевельнутся.

Два оборотня прыгнули.

Зрители закричали, в ожидании моря крови.

– Давай! – крикнула Дайла.

Две летящие смерти опутали сети. Опутали, но не остановили. Прыщ и Лиля бросились вперед, выставляя копья острием под сорок пять градусов вверх и уперев тупой стороной в землю.

Хруст ломаемого дерева, вой пронзенных оборотней и вопли Прыща, которого привалило тяжелой тушей. Тела оборотней только коснулись земли, а Ильич и Дайла уже вспарывали им животы кинжалами. Белый песок залило черной кровью. Один из оборотней продолжал метаться из стороны в сторону. Волоча по песку внутренности, он обломал лапами торчащее из груди копье и, завывая, пытался выпутаться из сети. Секира оборвала его старанья.

Ильич с Дайлой принялись вытаскивать из-под мертвого оборотня истошно матерящегося Прыща.

Лиля обессилено опустилась на песок. Тимоха нежно коснулся ее волос и двинулся навстречу третьему оборотню.

Колизей перестал дышать. Император недовольно барабанил пальцами по подлокотнику кресла.

Оборотень в растерянности осел на задние лапы. Трупы сотоварищей поубавили в нем храбрости. Избрав другую тактику, он начал кружить вокруг Тимохи, выжидая момент для броска.

Наконец он дождался момента, когда уставший от танца Тимоха опустил оружие. Зверь метнулся вперед, метя когтями в шею. Два кинжала впились ему в бок. Оборотень отвлекся всего на мгновение. Тимоха сделал шаг в сторону и взмахнул секирой.

Дайла подняла подкатившуюся к ее ногам зубастую голову за гриву и заглянула в тускнеющие глаза.

Колизей взвыл. Зазвенели монеты. Кто-то рисковый сегодня стал богачом.

– Как ты мог? – уставился я на Сухова, прячущего в карман увесистый мешочек. – Ты… Ты… Да знаешь кто ты?

– Расчетливый сукин сын. По крайней мере, об этом ты сейчас подумал.

Дайла не спеша двинулась к ложе императора. За ней на песке оставалась прерывистая черная дорожка.

Остановившись у самой ложи, она задрала голову вверх и что-то крикнула. Поцеловав голову оборотня в губы, она швырнула ее в ложу, под ноги императора. Вытерев с губ черную кровь, она так же не спеша пошла к остальным.

– Ну, ничего себе, – прозвучал голос Сухова в полной тишине. – Вот такого я не ожидал.

Все, до единого, зрители устремили взгляды на императора.

– Что она сказала? – прошептал я.

– Что лучше она будет целоваться с оборотнем, чем преклонит колени перед императором. Ну и кое-что из местного непереводимого фольклора добавила. Такой пощечины, да еще и публично он никогда не получал. Он вынужден будет что-то сделать, чтобы сохранить лицо перед подданными. Пришло время гвардейцев, чтобы поставить жирную точку в этом неудавшемся представлении. В общем, пришло твое время Димыч. Действуем по плану. Каратели прикроют ваш отход.

– Знаешь, Сухов мне их жалко, – с грустью посмотрел я на своих телохранителей. – Это верная смерть.

– Ты сюда зачем пришел? Своих спасти? Вот и спасай. Чтобы ты знал, для карателя высшее счастье умереть за хозяина. Считай, ты им одолжение делаешь.

– Ну если так…

Все равно, как-то не по себе от одной мысли, что девушки умрут. Умрут по моему приказу. Не привык я распоряжаться чужими жизнями. Да и разве можно к этому привыкнуть? Интересно, что чувствовали полководцы, подсчитывая потери. Ведь за каждой цифрой стоял человек. Человек, который жил, любил, мечтал… Человек чью жизнь перечеркнула подпись под приказом… А стоит ли оно того?

– Ну, давай, – хлопнул меня по спине Сухов. – Удачи. И не забудь, ты уже без допинга, так что особо не геройствуй. Раз-два и прочь отсюда.

– Прощай. Спасибо тебе за все.

– Не зарекайся.

Я перебросил ноги через бортик. Высоко. Хоть бы ноги не поломать.

Серыми ласточками порхнули вниз каратели. Хорошо им, приземлились, словно с табуретки прыгали, а не с пяти метров.

– Димыч, стой!– ухватил меня за плечо Сухов. – Что-то не так.

Император медленно поднял голову оборотня и швырнул ее на песок. Уже через мгновение он и сам был там. Публика зашушукалась. Сам император спустился на арену, чтобы наказать наглецов. Лично!

– Черт, он же их в порошок сотрет, не вынимая рук из карманов!

– Нет, не сотрет. Он убьет их традиционным способом – мечом. И сделает это медленно, чтобы каждый, у кого хоть иногда возникала мыслишька дернуться против него, тут же позабыл об этом навсегда. Димыч, мы проиграли. План не сработает. Каратели не смогут его задержать даже на мгновенье.

– Поздно отступать!

Я закрыл глаза и прыгнул. Земля больно ударила в пятки. Не удержавшись на ногах, я упал лицом в песок. Ожидавшие этого сигнала разбойники, рассредоточившиеся в толпе, начали многочисленные драки, которые должны были отвлечь внимание.

– Герой, блин! – пробормотал я отплевываясь.

На арене складывалась следующая картина. В центре столпились наши. Тимоха широко расставив ноги, уперся секирой в песок. По бокам заметно нервничающий Ильич и покусывающая губы Дайла. За их спинами безоружные Прыщ и Лиля просто сидят на песке, безучастно глядя на приближающегося императора. С диаметрально противоположной стороны широко шагает наша троица, шелестя длинными полами плащей по песку. Наши меня пока не видят.

Трибуны бурлят. Задергались гвардейцы в императорской ложе. Солдаты в проходах обнажили мечи. Ситуация становилась неопределенной.

– Дайла, лови!– крикнул я, проходя мимо, и бросил танспортер, добытый крайне неприятным для меня способом.

Девушка поймала стеклянный шар и недоуменно уставилась на меня:

– Кто ты?

– Прочь отсюда, – не оборачиваясь, приказал я, обнажая меч. Вслед за мной выхватили оружие каратели. – Немедленно!

–Димыч! – заорал мне вслед очнувшийся Прыщ. – Да чтоб я завис на синей смерти, это же Димыч! Чтоб меня троянские кони затоптали!

– Живой! – вздохнула Дайла, сжимая в ладонях путь к спасению.

– Не может быть, – пробормотал Ильич.

Тимоха загоготал на весь Колизей и победно вскинул секиру вверх.