Храм любви. Книга 3. Шаг в бездну

* * *

С этими словами она налила всем вина. Они выпили, и она, нахлобучив набекрень шляпу, продолжала:

– Босонога, босонога! Босонога жизнь моя. Обними меня, дорога. Дай испить любви до дна и не будь дорогой торной, пусть засветится звезда.

Под общий восторг мужчин она закончила петь и передала гитару Арабесу, уговорив его тоже что-то исполнить.

Поддавшись уговору соревновательного порыва, то в одном, то в другом, он был вынужден тоже запеть.

– Песня «Бес в ребро», – объявил он:

Ой, какая красивая девочка села рядом со мной.
И встали дыбом волосы на голове седой.
Вот улыбнулась тепло, слегка оголив бедро,
Пригласила на танец, и меня понесло.
Волосами взмахнула, показав красоты плечо.
И не знаю, что в бороду, но точно что-то в ребро.
Так красотой рванула, что-то приличье снесло.
Сопротивленье металла, юности невелико.
– Ты меня завлекаешь юностью, и не грешно?
К пылкости чувств юных я уже клон давно.
– Нет, нет, вы клон, вы моей юности сон.
Для красоты сердечной седина не закон.
Ваши черты для меня – музыки красота.
Мой любимый аккорд – локона седина.
Перешагни сомнений, прошлого Рубикон.
Я подарю твоей жизни нового счастья звон.
Новый по жизни след,
Новых вершин побед.
И, поправляя седую прядь,
Стала меня ласкать.
– Может, я послана богом,
Будьте мне жизни прологом
И сотворенью надежд радостным эпилогом.
Пусть увлеченье сие будет наградой за все.
Очарованье мое уж не разрушит никто.
Ни людской молвы беда,
Ни небесная гроза.
Мужчина в возрасте таком
Богат на чувства, честь при нем.
А даме большего не надо,
Им возвышение награда.
Крыша едет, как в жару,
Словно в пустыне воду пью.
Неужто мне фортуна пала?
Иль, как на грабли в лоб, награда?
И бес опять грызет ребро,
Вино любви порой темно.
Зря я считал, что давно уж пройден
Страсти моей Рубикон,
Но красота великой силы крушит седой закон.
Чем же удержит звезду на своде седеющий небосклон?
Кружат, падают листья, страсти стоит былой звон,
Только для юных порывов насколько же хватит он?

* * *

– Как грустно, – произнесла Надежда. – Ты брось эти мысли, выкинь из головы и забудь. Я тебя не брошу никогда.

Арабес, усмехаясь, молчал, не реагируя на ее слова никак.

Рушави, следовавший за ними, как тень, тут решил исправить ситуацию. Хваля по очереди то одного, то другого, он вдруг взял гитару, решился тоже спеть и этим разрядил обстановку:

– Песня «За чудаков», – и ударил по струнам, старался привлечь внимание, в первую очередь Надежды:

Тик-так, тик-так,
Вышел к публике чудак.
Тик-так, тик-так,
Время пробило, чудак.
Наше время тихим боем
Дарит жизнь своим героям.
Ему не нужно дураков.
Ищет время чудаков.
Налейте скорее им чуда вина,
И выпьем безумства бокалы до дна.
Где же вы, голуби нашей мечты?
Где же вы, рыцари риска судьбы?
Помоги же, время, добрым чудакам
Врезать добрым чудом мукам по глазам.
За чудаков, за чудаков!
За донкихотов и творцов!
За тех, кто рад за чудаков
И посылает к ним гонцов.
За чудаков, за чудаков!
За донкихотов и творцов,
Что жизнь красивую творят
И в котле скуки не горят.
За тех, кто к чуду нас зовет
И песни всем о нем поет.
За рыцарей величья духа,
Чтоб не царила в мире скука.
За чудаков, за чудаков, за чудаков!
За донкихотов, зла бойцов.

* * *

Эта песня, исполненная Рушави, даже удивила Арабеса, не то что сама песня, которая ему понравилась, а то, что он запел. До этого он никогда не брал гитару в руки, а с памятью было и того хуже. Радуясь и хваля его, они еще больше развеселились от того, что хвалили друг друга. После просили Рушави заснять их всех на видеокамеру.

Рушави, поддерживая их возвышенно-радостное состояние и порадовавшись тому, что некоторое напряжение, возникшее между ними, исчезло, с улыбкой провозгласил: