Выкуп

– Сюда, сюда! – машет обритый.

Гришка вносит кофейные принадлежности, ставит на журнальный столик и стоит, приоткрыв рот.

– Мотай домой и сиди там тише воды ниже травы, – говорит ему обритый. – И рот на замке. Понял?

Гришка отступает в прихожую и пропадает.

– Охрана… – замечает обритый. – Несерьёзно как-то, Дмитрий Анатольевич. Занялись шантажом, а безопасность – ни к чёрту.

Он смотрит мне в глаза, я – ему.

– Не будем о правах, а? – усмехается обритый. – Без демагогии. Время сэкономим.

– Я готов без демагогии, – киваю я. – Только с кем я имею дело? Вы являетесь в мой дом, начинаете меня допрашивать…

– Расспрашивать… – поправляет обритый.

– Ну да, – говорю я. – На кого вы работаете?

Он вздыхает и крутит головой.

– Всё в своё время, – говорит. – И вы, Дмитрий, не лезьте на рожон. Вы же понимаете, мы так просто не придём… Так что не усугубляйте своего положения.

– Я очень доволен своим положением, – заявляю я. – И вас я не боюсь. Вас видела целая куча людей. Пусть они все трусы, но… В общем, не давите мне на психику.

– Криминальным репортажем, поди, занимались, – усмехается обритый и набирает номер на мобильнике. – Аллё… Да, приехал. Разговариваем… да нет, очень даже интеллигентно.

Он кладёт телефон и начинает готовить кофе.

– Вам сколько ложек, Дмитрий Анатольевич? – спрашивает он. – Я себе только одну. А то мотор троить начнёт…

Пару минут он с довольным видом пьёт кофе, прихлёбывая из чашки, а я сижу на стуле, чувствуя за плечом бугая.

Затем слышу, как открывается входная дверь.

– А вот и мой босс, – говорит обритый.

Я оглядываюсь. Медийный олигарх, муж моей бывшей любви, стоит в проёме двери.

– Растворимый кофе пьёте? – говорит он. – Неужто на хороший не заработали, а, Дима?

Обритый уступает боссу моё кресло. Тот садится и с облегчением отдувается.

– На чём остановились? – спрашивает.

– А мы ещё никуда не двигались, – пожимает плечами обритый. – Только успели договориться, что не будем валять дурака.

– Это хорошо, – кивает олигарх. – Время жалко. Домой хочется. Жена ждёт.

Он глядит на меня совершенно равнодушно, словно не я, а кто-то другой целый год был в любовниках у его жены.

– Итак, Дима, вопрос, – продолжает мой молочный брат. – Что вы делали в Шарме? Кроме того, что отдыхали с девушкой.

– Я ещё на гору Моисея забрался, – отвечаю я.

Олигарх одобрительно кивает и разворачивает передо мной диспозицию.

Они, оказывается, всё про меня знают. Чем я занимаюсь в последнее время, на чём бабки делаю. Поэтому моя поездка в Шарм им, то есть олигарху и Главному, – не понравилась. И они хотели бы всё прояснить и получить все необходимые гарантии.

Ага, – думаю я. Про замминистра – молчок. Попутная проверка: а вдруг я сдуру ляпну что-нибудь, похвастаюсь осведомлённостью.

– Гарантии? – удивляюсь я. – Какие гарантии?

– Гарантии того, – отвечает олигарх, – что вы в Шарме оказались случайно.

– Хотя в это очень трудно поверить, – добавляет обритый.

– А он нам это докажет, – говорит олигарх, ещё раз смотрит на банку с кофе и морщится. – Правда, Дима?

– И как же мне это сделать? – спрашиваю я.

– Со всей возможной искренностью, – советует обритый. – Тебе нужно постараться. Ты должен понять некоторые простые вещи. Стричь цветочных баронов или других жуликов – одно, а лезть в дела, которые касаются государственных интересов, совсем другое…

– Так вы там государственными делами занимались? – спрашиваю я.

– Вы бы бросили свой подростковый гонор, Дима, – устало говорит олигарх. – Или вы от испуга? Дело-то серьёзное.

– Ты приди в себя и сообрази, – добавляет обритый. – Кто ты есть? Журналистик, шантажист…

– Бабник, – хладнокровно добавляет олигарх.

–…ты не должен заблуждаться на свой счёт, ты такая малая величина, что твоё исчезновение с карты мира никто не заметит, кроме твоих ближайших родственников. Ты это понимаешь?

– Понимаю, – киваю я. – И что же вы вдвоём приехали к такой букашке?

– Вы ещё пацан, Дима, – говорит олигарх, – а суётесь во взрослые игры. Я приехал из любопытства. И Люба просила.

Он произносит эти слова без всякого нажима.

– Я проявляю терпение только из-за неё, – продолжает олигарх, и на лице у него промелькивает какое-то даже саркастическое выражение. – Вы нам вроде бы не совсем чужой…

Обритый – тот просто ухмыляется. И я понимаю, он в курсе – насчёт камеры, которая висела за картинами в нашем гнёздышке на Таганке. Возможно, он эту камеру и организовал.

Что делать? – думаю я. – Заигрываться – нельзя. Дело зашло далеко. Все игры имеют свои пределы. В сущности, они правы: на этом уровне – я слишком малая величина. Ты хотел взять всю эту шантропу за горло. Отчасти это удалось, а дальше…

– Думай, милый, думай, – кивает обритый. – Ты, конечно, парень лихой, но мы ведь не одни в этом мире. У нас есть матери, дети, любимые женщины. Так что не будь эгоистом…

– И вообще, надо сотрудничать, – говорит олигарх и опять с сожалением смотрит на журнальный столик. – Всегда найдутся сферы, где умные люди будут друг другу полезными.