Ярый князь

– А ты что скажешь, Данило Петрович? – обратился князь к воеводе.

Тот встал с лавки, склонил голову в полупоклоне, решительно произнёс:

– Бояре твои, государь, о выгоде своей пекутся, не о защите стольного града. В том их не виню… Самому по нраву, когда лавки да лабазы добром заполнены… Да токмо ушкуйников остерегаться надобно! В Костроме видел я их зброю и оружие, а как они ещё и в дело ратное их пускают умеючи…

– Негоже тебе, Данило Петрович, укорять нас в стяжательстве, – прервал воеводу на полуслове боярин Никодим. – Ты лучше ответствуй мне, кто по весне город от голода спас? Молчишь! Тот-тот и оно… Если бы не булгарский купец, что с зерном пришёл по первой воде, оголодали бы вовсе! В разбойные, они, может, стороной пройдут, а то и вовсе вверх по Волге направятся, в родные пределы.

– И то верно! – подхватил боярин Серафим. – Видел я по осени, как возвертались из похода тати шатучие. Ушкуи чуть воду бортами не черпали, столь много добра в лодиях загружено было. Зимовали-то они в Хлынове, а нынешним летом, поди, в Новгород Великий поплывут. Почитай, три года про воров слышно не было, пора и честь знать. Домой-то тоже тянет. Люди же они, хотя и разбойные.

Дмитрий Константинович стукнул княжеским посохом в пол, призывая ко вниманию.

– Так порешим, – в нависшей тишине зазвучал его голос. – Купцов тревожить не станем, пусть торгуют. Сами же в готовности будем. По Оке и Волге заставы поставим, упредят, коли что. А раз так порешили, то никому ни слова о том.

После того как бояре разошлись, оставшись наедине с воеводой, князь приказал:

– Заставы поставь вверх и вниз по Волге.

– Так стоят же, государь…

– Они с осени стоят! Поди, устали дружинники, замени! И вот ещё что: разбойников, кои пришли с твоим сыновцем, ноне же повязать и в поруб бросить, да гляди, чтобы никто не ушёл! – строго предупредил князь. – И сыновца тож с сотоварищами в земляну яму определи. Ничего, посидит с разбойными, потерпит, чай не на?долго. Может, польза от того будет.

Но как ни старались княжеские дружинники тихо повязать хлыновцев, те оказали отчаянное сопротивление, а двоим удалось уйти.

7

К Нижнему повольники подошли на рассвете. Они уже знали, что их товарищи в земляной яме, а значит, помощи из крепости не будет. Но то, что они узрели вдоль волжского и окского берегов, повергло в изумление: такое множество речных лодий ушкуйники видели впервые. На головном ушкуе рядом с воеводами стояли и чудом избежавшие пленения ватажники. Показывая на сбегавший к берегу посад, один из сопровождавших Ярослава молодцев – сотник Степан пояснял:

– Товара на лодиях и в лабазах, лавках, что раскинулись там, – повел он рукой, – столько, что на стругах всего не увесть. А в городе… разве токмо дворы купеческие пошарпать…

– Не в добыче дело, – нахмурил брови Абакунович. – Князь Дмитрий мне нужен. Уж больно я зол на него да на его дружинников.

– Тебе решать. Ты воевода, – развел руками Степан. – Я всего лишь сотник, но и то вижу, что Нижний Новгород – это не Булгар и не Кострома, с наскоку не взять. Много крови прольётся…

– Поговори мне! – возвысил голос боярин Александр. – Сам вижу. И кровь молодцов наших мне дорога… Да князю Дмитрию простить обиды не могу, – и отвернувшись от надвигающегося волжского берега, крикнул кормчему:

– Правь на ту башенку, что возвышается над пристанью!

Уже солнце поднялось над Дятловыми горами, а ушкуи всё подходили и подходили, цепляясь за борта стоящих купеческих судов и через них выбирались на берег.

– Да сколько же их? – невольно вырвалось у великого князя Дмитрия, взиравшего на ушкуйников с высоты Ивановской башни.

Стоявший рядом с князем воевода Данила Скоба озадаченно произнёс:

– К двум сотням подходит. Вот те и разбойники, да тут цельное войско. А кольчуги не чета нашим-то… Такую зброю и стрела не возьмёт!

– Надо бы было дружины из Городца и Суздаля призвать. Послушал бояр… – не без сожаления отозвался князь. – Ты, Данило, вчера зерно всё вывез из тех лабазов, что под Зачатевским монастырём?

– Нет, государь. Купцы воспротивились… Говорят, сами своё добро от татей отстоим. Теперь, поди, жалеют…

– Плохо! Не за зерном пришли разбойники, за серебром. А хлебушко им без надобности. Пожгут!

– Может, выведем дружину да ударим по разбойным, пока те разрознены и не начали крушить… – предложил воевода, но князь Дмитрий его осадил:

– Ты присмотрись: одни барки купеческие шарпают, а другие настороже. Разбойные того и ждут, чтобы мы за ворота вышли…

Только к вечеру ушкуйники угомонились и, нагрузив награбленным свои суда, начали отваливать от волжского и окского берегов, держа курс вниз по Волге. Только когда последний ушкуй отошёл от берега, ворота города распахнулись, выпуская жителей посадов и укрывшихся в крепости купцов.

Глубокой ночью к князю Дмитрию Константиновичу пришел воевода Данило Скоба для доклада.

– Посад разорён, государь. Все лабазы и лавки разграблены, купеческие лодии тож. Зерно не тронули, соль, что была в верхнем лабазе, тоже не тронута. Часть домов на посаде пожгли. Монастыри, что Зачатевский, что Вознесенский, обошли стороной, хотя отец Александр ворот не запирал и даже сам вышел словом божьим увещевать разбойных.

– Так что, никого животов не лишили? – удивился князь.

– С полсотни положили… Это те, кто добра пожалел… Да сотни две посадских девок и баб молодых умыкнули. Потешатся и, может, отпустят, а может, и в Орде продадут.

– Да-а, утерли нос тати шатучие. Впредь умнее будем. А ведь возвертаться ещё воры будут… – помолчав, князь продолжил: – Ты вот что, Данило Петрович, сделай так, чтобы утекли из затвора те ушкуйники и твой сыновец с ними. Да накажи ему, чтобы живота своего не пожалел, а известил, когда разбойные назад пойдут. Это очень важно. Одно дело, когда татары жилы рвут, другое – свои. Ежели их татарвя не побьёт в своих пределах, нам их пропустить никак нельзя. Ушкуйники – это как моровая язва, всю землю охватить может. Так что ты, Петрович, давай-ка, сотвори побег своему сыновцу, пока хлыновцы далеко от Нижнего не ушли.

Глава VI. Сарай-Берке

1

Никто из ушкуйников не проходил так далеко по Волге. Уже минули Укек, где оставили большинство товаров, награбленных в Булгаре, Нижнем Новгороде и малых городах Волжской Булгарии. Только на сутки задержались под Бельджиманом. В город наведалось не более сотни повольников, и то только для того, чтобы поглазеть на большой восточный базар да на ряды мастерских, в которых трудилось немало ремесленников-полоняников из Руси. Но больше всего ватажников поразил и возмутил рынок, где торговали людьми – полонянами из русских земель, Булгарии, северного Причерноморья, с низовий Дона.

– Может, пограбим купчишек? Вон сколько православных спину на татарву гнёт, а на торгу, где невольниками торгуют, видел, сколько людей в загоне? – подступал к боярину Абакуновичу молодец из Смоленска. Тот тоже остался неравнодушным к пленным, но целью похода был не город торгашей, а город ордынских ханов – Сарай-Берке.

– Города мы не тронем, но невольникам поможем, – решительно произнёс Александр Абакунович и, подозвав сотника Семёна Рваное Ухо, наказал ему: – Возьми из казны тысячу монет, чай, не обеднеем… Найдёшь меня на торгу.

Почти две сотни молодых мужчин, женщин и даже детей выкупили в тот день ушкуйники. Освободили бы больше, да хозяева ремесленников оказались несговорчивыми.

– Ничего, малость потерпят. Будем возвертаться, я им их жадность припомню! Рады-радёшеньки будут нам передать работных, – недобро бросил Абакунович в сторону ремесленных мастерских.

Поутру ушкуи вновь заполонили волжскую ширь. С освобождёными поступили по-божески: дав им несколько ушкуев, еды и денег на дорогу – пустили вольно. С ушкуйниками осталось только пятеро, одним из которых был рязанский боярин Михаил Никодимыч, ходивший в столицу Орды по поручению князя, да на обратном пути пленённый одним из множества блуждавших по степи в поисках наживы татарским отрядом и потому оказавшийся в невольничьем загоне.

– До Сарай-Берке далече ли? – поинтересовался у боярина Михаила воевода Абакунович. Ему страсть как не терпелось посмотреть на столицу некогда единой Золотой Орды, а ныне разделённой усобицами на части.

– Завтра подойдём к месту, где Волга делится. Пойдём по левому её протоку – Ахтубой зовётся, – пояснил рязанский боярин, – а там и седьмицы не минует, как будем у Сарай-Берке, или город ещё называют Сарай ал-Джедид[26 - Сарай ал-Джедид – буквально «Новый златоцветный город» – столица Золотой Орды, основанная ханом Берке в 1260 году в низовьях Волги.]. Большой город. Чтобы его объехать по околице, целый день нужен.

– Да ты что? – удивлённо протянул кто-то из ушкуйников. – Нет таких городов!

– Сам увидишь, – обернулся боярин к неверующему.

Александр Абакунович, не поверив на слово, попросил:

– Расскажи про Сарай, любопытно, да и знать будем, к чему готовиться.

– Я в Сарае всю зиму провёл, много чудес повидал, даже в ханском дворце бывал. Так что… Как я уже поведал, город огромный. Ни стен, ни вала, ни рва нет.

– Да ну-у! – невольно вырвалось у воеводы ушкуйников. – Стольный град и без крепостных стен!