Обреченные на любовь

Окинув взглядом – выражавшим не то презрение, не то жалость – толпу мальчишек, Борис повернулся к своему другу.

– Пошли отсюда, – и Борис направился вон из леса. Колька с важным видом последовал за своим другом, кинув гордый взгляд на притихшую толпу. Друг Бориса был хорошим парнем, но иногда любил похвастаться и «порисоваться». Вот и на этот раз, всем своим видом он как будто хотел сказать «смотрите какой у меня друг! не то, что ваш, который сейчас валяется на земле!».

После этого случая авторитет Бориса среди мальчишек, как знакомых, так и не очень, значительно вырос. Городок, как я уже упомянул, был небольшим и вести в нем разносились очень быстро. Вскоре и Маша, та самая, за честь которой некогда вступился Борис и с которой он поддерживал дружеские отношения, узнала о случившемся. Девочка была в восторге от поступка своего друга.

– Ты такой смелый и благородный! – воскликнула она, спустя несколько дней встретив Бориса на улице.

– Есть немного, – смущенно ответил Борис. – Вообще-то, у воспитанных и порядочных людей сначала принято здороваться.

– Ой, ну простите, – игриво ответила девочка. Она, конечно, слышала про отца Бориса и про то, как он сильно переживает его потерю. Девочка не решалась зайти к нему домой и поговорить с ним. Своим детским и добрым сердцем она чувствовала, что пока он не готов к встрече с ней или еще с кем-либо. Поэтому сейчас, встретив его на улице, и увидев своего друга здоровым и, если не веселым и озорным, то, во всяком случае, не удрученным, она искренне обрадовалась.

– Я исправлюсь, – продолжая немного кривляться, Маша улыбнулась своей неповторимой улыбкой, и на её прелестных щечках заиграли две очаровательные ямочки. Борис невольно ею залюбовался. Ему нравилась Маша; ему нравилась её улыбка, её милое очарование, её неповторимый голос, её синие, словно сапфиры, глаза. Но Борис не был в нее влюблен. Он воспринимал девочку как друга, как товарища, не более. Так же относилась к Борису и Маша. С каждым годом их дружба росла и крепчала, но так и не переросла в любовь, подразумевающую близкие, интимные отношения между противоположным полом. Всю жизнь, до конца своих дней, они оставались близкими друзьями, доверявшими друг другу иногда самые сокровенные мысли и желания. Говорят, что дружба между мужчиной и женщиной невозможна. Глядя на Бориса и Машу, я бы не отважился утверждать это столь категорично.

Немного поболтав и скушав по мороженому, детишки расстались. Борису необходимо было купить хлеба и подсолнечного масла, и он отправился в магазин. Маша же направилась к подруге.

Глава 2

Время шло, раны в душе и на сердце Бориса постепенно затягивались. Колька, его лучший друг, этот шалун и проказник, смог подобрать ключи, способные открыть ворота скорби и печали, наглухо запечатавшие и отделившие Бориса от внешнего мира. Ежедневно он приходил к своему товарищу и вытаскивал его на улицу. На дворе их уже поджидали приятели, которые охотно откликнулись на Колин призыв отвлечь Бориса от грустных воспоминаний и вернуть его к жизни. Сначала Борис весьма неохотно соглашался на эти прогулки, но постепенно, день за днем, общаясь со своими товарищами, все же детская душа мальчика, его мальчишеская непоседливость и любопытство взяли верх над апатией и печалью, завладевшими его юным телом. Спустя три недели, Борис уже как ни в чем ни бывало играл с друзьями в казаки-разбойники, футбол, прятки, лапту и другие игры, популярные в то время.

Валентина Сергеевна не могла нарадоваться, глядя, как ее сын понемногу возвращается к жизни; как в его детских глазах вновь заплясали веселые огоньки; как его лицо просветлело, и он стал чаще улыбаться. Ну а когда с улицы вдруг доносился заливистый смех Бориса, ее душа таяла и на глаза невольно наворачивались слезы. Колька стал для нее как сын. Правда, она и раньше всегда хорошо относилась к другу Бориса. Конечно, иногда Колька вызывал недовольство Валентины Сергеевны своими проделками. Но если она и ругала озорников (Борис, как правило, тоже участвовал в проказах своего друга), то не очень сильно. Она понимала, что это дети и не стоит придавать очень большого значения детским шалостям, если, конечно, они не выходили за рамки чего-то уж очень неприличного и недозволенного. Но теперь, после того как Колька помог ему в такой трудной жизненной ситуации, она полюбила его как родного сына.

Разве может материнское сердце оставаться равнодушным, услыхав счастливый смех своего дитя? разве может оно не забиться чаще и радостнее, увидев его веселые глаза? разве может оно не умилиться, ощутив нежные детские объятия? Радостно переживая возвращение сына к жизни, она была готова простить другу Бориса его мелкие шалости и принять таким, какой он есть.

До смерти отца Борису иногда приходилось драться. Чаще всего драки случались в школе. В основном, мальчишки дрались из-за того, что кто-то кому-то не уступил очередь в столовой, кто-то кого-то толкнул, кто-то кого-то обозвал и т. д. Да мало ли из-за чего мальчишки могли подраться? Такие драки происходили в парке, располагавшемся непосредственно у школы. Правильной, прямоугольной формы парк был не очень большим, но довольно густым, в нем не было тропинок для прогулок, а в одном из его углов, по чьей-то причудливой прихоти, образовалась довольно большая, округлая поляна. Своей западной стороной парк выходил на спортплощадку, примыкавшую к школе. На противоположной от стен школы стороне спортивной площадки проходил забор, сделанный из металлической сетки. Он служил ограждением для пришкольного участка, на котором летом ученики проходили так называемую «отработку», хорошо известную всем, кто учился в советских школах. Протяженность забора составляла около двухсот метров, причем примерно половина его приходилась на парк. Таким образом, к спортплощадке с одной стороны примыкала школа, с другой пришкольный участок и с третьей небольшой парк, состоящий большей частью из кленов и незначительного количества акаций, своим зеленым углом коснувшийся красного кирпичного здания школы. Из-за своего цвета в народе школа получила название «красной». По тротуару, пролегавшему по северной части парка, ребята ходили в школу. С восточной стороны вдоль него проходил высокий бетонный забор, отделявший его от школьной котельной. Вот в этом-то углу, образованном с одной стороны металлической сеткой, а с другой бетонным забором и проходили поединки между мальчишками.

Впрочем, иногда, после очередного кулачного боя, некоторые школьники, как правило из старших классов, подзадоривали кого-нибудь из толпы сразиться с победителем. Кто-то выходил сам и изъявлял желание подраться. Но чаще всего, это были драки вынужденные. Какой-нибудь старшеклассник указывал на мальчишку, примерно подходящего по росту и силе победителю, и предлагал померяться с ним силой. Если тот, кому было предложено драться, отказывался, его считали трусом. Отказывались, как правило, единицы, большинство же соглашалось, предпочитая быть битым или победить, нежели прослыть трусом. Борис не пропускал подобные мероприятия и частенько сам становился их участником. В основном он выходил победителем из схватки, но случалось так, что бивали и его.

Зная, что Борис силен и умеет драться, немногие мальчишки соглашались на единоборство с ним. Теперь же, прослышав о том, как Борис отправил в нокаут Егора, они и вовсе перестали выходить с ним на бой.

На протяжении последующих нескольких лет в жизни нашего героя не происходило ничего особенного. За исключением, правда, одного момента.

Лет в тринадцать Борис безумно (так, во всяком случае, ему казалось), влюбился в одну свою очень симпатичную одноклассницу. Звали ее Оксаной. Как известно, девический организм развивается несколько быстрее, чем организм их сверстников противоположного пола. В таком возрасте девочки выглядят несколько старше своих одноклассников. И у Оксаны, несмотря на столь юный возраст, некоторые части тела обрели привлекательную округлость и немалые формы. Конечно, это происходило не только с ней, но и с другими девочками ее возраста. Но Оксана своими прелестями все-таки выделялась на фоне остальных. Все мальчишки их класса – и не только их – восхищенно поглядывали в ее сторону, как только у них появлялась такая возможность. Борис не был исключением.

Сначала ему просто нравилось смотреть на эту привлекательную девушку. Но какое-то время спустя, наш юный герой вдруг осознал, что влюблен. Борис стал очень часто думать о юной прелестнице. По дороге в школу и обратно. На переменах между уроками, и даже во время уроков. Один раз она даже приснилась ему. Сон был мимолетным. Его избранница проходила мимо стоящего Бориса, остановилась напротив него, повернула к нему свое прекрасное лицо, и… к ужасу нашего героя, вдруг поцеловала его прямо в губы! И тут же исчезла. Борис проснулся потрясенный и одновременно безумно счастливый. Вот тут-то он и понял, что влюблен.

Но, к сожалению или к счастью, их любовный роман закончился, даже не успев начаться. И дело не в том, что Борис не нравился Оксане. Наоборот, юная обольстительница, как только замечала на себе взгляд юного Ромео, мило улыбалась, как бы давая понять, что не против пообщаться с ним поближе, вне школьных занятий. Борис отвечал милой улыбкой и … все.

Несмотря на свою безумную любовь к Оксане, он не решался сделать первый шаг. В общении с девочками Борис оставался удивительно скромным. Он стеснялся заговорить с ними о таких вещах как любовь, дружба или каких-то других, касающихся отношений между противоположным полом. Время шло, но Борис никак не мог преодолеть свою скромность. Оксана, не обделенная вниманием со стороны других мальчиков, решила, что не стоит тратить время на пустые ожидания, и завела дружбу с одним из своих более решительных поклонников.

Для Бориса это стало полной неожиданностью. Ведь в своих мечтах – правда, в неопределенном будущем – он видел Оксану своей женой, которая (опять же в неопределенном будущем) родит ему как минимум троих сыновей. И наш юный герой был настолько в этом убежден, что счел поступок Оксаны настоящим предательством. Он был потрясен до глубины души.

Однако первая юношеская любовь проходит довольно быстро. И какое-то время спустя Борис понял, что на самом деле, никакой любви-то и не было. Видимо, это была простая увлеченность прелестной девушкой.

Сделав это небольшое лирическое замечание, перенесемся в более поздние времена.

Борис с Колькой (они были одного года и учились в параллельных классах) заканчивали восьмой класс, и стали задумываться над своей дальнейшей судьбой. Недавние мальчишки превратились в стройных, подтянутых, крепких юношей. У бесшабашного Кольки появилась девушка. Борис же, по натуре стеснительный и скромный, с девушками был робок и неловок. В виду этого обстоятельства, подруга у Бориса отсутствовала. «А как же Маша?» —спросит уважаемый читатель, помня о рыцарском поступке нашего героя. О, Маша была чем-то особенным. Это была сестра, друг, товарищ, кто угодно, но только не девушка в том смысле, который мы вкладываем в это слово, подразумевая подругу парня и любовные отношения между противоположным полом. Она еще появится в нашем повествовании, ну а пока мы оставим ее наслаждаться тихой, беззаботной, спокойной деревенской жизнью.

Колька учился удовлетворительно и не хотел продолжать учебу в школе. Учебе в школе он предпочел обучение в училище. С этой целью друг Бориса решил уехать в другой город и поступить в училище. Он всегда мечтал стать водителем и перевозить грузы на огромном «КАМАЗе». Родители Кольки, простые люди, обычные труженики, каких в то время были миллионы, не препятствовали решению сына и легко согласились с его выбором.

Борис же в этом вопросе испытывал некоторые трудности. Виталий по-прежнему жил на севере. Василий пару лет назад женился и переехал в другой город. Его жене, после окончания института, предстояло отработать три года по распределению. Нынешнему поколению читателей, думаю, придется пояснить что такое «распределение». В советские времена все молодые люди, окончившие высшие учебные заведения, средне-специальные учебные заведения, были обязаны отработать три года в том регионе и на том предприятии, которые им укажет государство. Это была своего рода плата за бесплатное обучение. Так вот, Светлане, жене Василия, предстояло отправиться в другой город. Молодые люди поженились сразу после окончания Светланой института и отправились туда, куда их послало государство (точнее, оно послало Светлану, но не оставаться же Василию дома и ждать ее возвращения).

Таким образом, Борис с мамой остались вдвоем. Валентина Сергеевна родила Бориса довольно поздно, и потому уже была на пенсии, возраст брал свое, и ей стало трудно управляться по дому, содержать хозяйство. Перед Борисом стояла дилемма. Либо оставить маму одну и уехать учиться (а Борису очень хотелось поехать на учебу в другой город, потому что в их городке не было никаких учебных заведений, кроме школ, разумеется), либо продолжить обучение в школе и оттянуть таким образом неприятный момент расставания с мамой и отчим домом как минимум на два года. Выбор был труден, и Борис никак не мог ничего решить.

Валентина Сергеевна, видя и понимая страдания сына, пришла на помощь.

– Сынок, если ты хочешь уехать учиться – езжай, – однажды, сидя за чаем, обратилась она к Борису. Протянув руку (он сидел рядышком), она ласково потрепала его по голове. – Обо мне не беспокойся, – предупредительно продолжила женщина, заметив, что Борис хочет что-то сказать.

– В самом деле, поезжай, – ее голос был таким нежным, но в тоже время убедительным, что у Бориса как-то сжалось сердце. – Ну что я не управлюсь тут без тебя? Я еще не такая старая. Ноги ходят, голова работает. Огород у нас небольшой, к тому же до конца лета ты будешь здесь, и основной урожай мы уберем. С двумя десятками кур я как-нибудь справлюсь, приготовить себе еду я тоже смогу, а уж съесть ее у меня точно достанет сил, – она улыбнулась.

– Ну, я не знаю, мам, – Борис поднялся, обнял ее за плечи и приблизился к старческому, морщинистому, но такому родному и любимому лицу. – Ты и вправду хочешь, чтобы я поехал учиться?

– А что тебе здесь делать? Колька уедет, многие твои друзья тоже разъедутся. С кем ты тут останешься? – Валентина Сергеевна поцеловала сына в лоб. Конечно, ей не хотелось отпускать его и остаться одной в этом огромном, как ей теперь казалось, доме. Материнское сердце желало, чтобы младший сын, ее маленький мальчик, был всегда рядом с ней и никогда ее не покидал. Но сердце матери думает не только о себе, прежде всего оно заботится о своих детях. Как бы ни было больно и грустно расставаться с любимыми чадами, оно все равно идет на этот шаг, а порой и само подталкивает их к этому, потому что понимает, что так для них будет лучше. Рано или поздно птенцы улетают из родного гнезда.

Борису, конечно, хотелось ощутить вкус свободы, оказавшись в другом, еще неизведанном мире, мире новых знакомств, новых чувств, новых эмоций, новых друзей. Его всегда влекло что-то новое, неиспробованное, что-то такое, чего еще не было в его жизни. Но и маму свою он очень любил, и не мог вот так запросто оставить ее совершенно одну.

– Со мной все будет хорошо, – снова заговорила Валентина Сергеевна, заметив, что Борис колеблется. – К тому же я ведь не одна здесь остаюсь. Не забывай, что неподалеку живут тетя Рая и дядя Саша. Они всегда будут рядом, мы будем чаще ходить друг к другу в гости. Да и ты ведь не забудешь про меня и будешь навещать. Правда?

В глазах Валентины Сергеевны было столько искреннего чувства, что Борис не устоял.

– Ну хорошо, мам, я, пожалуй, поеду. – Борис улыбнулся.

– Ну, вот и славно. А теперь давай пить чай.

Глава 3

Спустя некоторое время, успешно сдав выпускные экзамены, Борис отправился поступать в техникум советской торговли на экономический факультет. Город, в который отправился Борис, находился в трехстах километрах от его малой родины, и был расположен в южной части нашей огромной страны. Как читатель уже знает, Борис учился весьма неплохо и без проблем сумел сдать вступительные экзамены. Набрав необходимое количество баллов (что было для него довольно просто), Борис был зачислен на первый курс. И тут для Бориса наступила совершенно новая, неведомая доселе жизнь, жизнь в общежитии. Кто не жил в общежитии, кто не ел суп из пакетов, кто не делился последней корочкой хлеба со своим голодным товарищем, кто не мылся под холодным душем, кто не оставлял в граненом стакане щепотку заварки ( или глоток вина ) для друга, кто не стоял в очереди в туалет (надо заметить довольно грязный и состоящий большей частью из разбитых и загаженных унитазов ( да простит меня читатель за сию подробность)), тот никогда не сможет ощутить ту неповторимую атмосферу студенческой жизни, в круговорот которой оказался втянут наш герой. Жизнь эта не была похожа на сказку, скорее наоборот, наши студенты были похожи на сказочных персонажей, собранных из разных областей нашей огромной страны, и по воле невероятного случая собранных в одном месте. Кого только не было среди новых знакомых Бориса. Дети обеспеченных родителей, попавшие в данное учебное заведение по воле вышеозначенных родителей, но не блиставшие ни умом ни сообразительностью; дети жителей отдаленных уголков нашей некогда огромной родины, непонятно зачем приехавшие в наши края; дети почетных колхозников, непонятно зачем потянувшиеся к экономике; дети рабочих металлургических заводов, решившиеся прервать славную династию металлургов; дети горских пастухов, отправленные получить образование и обязанные вернуться к своим весьма несложным и скорбным делам.

Дабы несколько оправдать вышеозначенных студентов (а вместе с ними и их родителей), заметим, что в ту пору в Советском Союзе уже вовсю шла перестройка. Некто по фамилии Горбачев, избранный генеральным секретарем компартии Советского Союза (мне думается, либо по недоразумению, либо по злой воле американских шпионов), объявил о том, что нашей стране необходимы перемены. В 1985 году началась перестройка и в СССР была объявлена гласность. Это означало, что каждый гражданин мог говорить все, что ему вздумается; делать все, что ему захочется; поступать так, как ему заблагорассудится. Был объявлен новый экономический курс, курс на свободную экономику, на свободу предпринимательской деятельности (тут надо заметить, что в этом мало кто что-либо понимал), на свободу политических высказываний, на свободу слова и т.д. Впрочем, молодые ребята, оказавшиеся в одном учебном заведении с Борисом (думаю, что не буду далек от истины, если замечу, что не только в этом учебном заведении), в своем подавляющем большинстве в ту пору еще не задумывались о том, что ждет их самих и великую страну в будущем. Они просто учились. Хотя скорее не учились, а проживали свою жизнь. И проживали, надо сказать, весело и непринужденно.

Так случилось, что Борис, поселившись в общежитии, познакомился с парнями, уже отслужившими в армии, и недавно вернувшимися к учебе. Ребята были на пять лет старше Бориса и им, по большому счету, было наплевать на учебу. Они знали, что преподаватели отнесутся к ним со снисхождением и, учитывая их службу в армии, в любом случае примут у них все зачеты. Не тратя времени на учебу, вышеозначенные бездельники пустились во все тяжкие. Уж не знаю, чем им приглянулся Борис, но они к нему отнеслись с большим уважением. Трое молодых, здоровенных парней, приняли Бориса в свой круг. Они постоянно приглашали его к себе в комнату, в которой (откуда ни возьмись?), находились пиво и молодые, красивые девушки (кто бы мог подумать?). Мальчику из провинции, недавно вырвавшемуся на свободу, льстило внимание и покровительство взрослых студентов, в недавнем прошлом доблестных воинов не менее доблестной (без тени иронии) армии.

На одной из вечеринок он познакомился с очаровательной девушкой. Ее звали Надя. Она приехала из холодного и далекого Норильска. Каким образом это юное создание оказалось за тысячи километров от родительского дома, не мог объяснить никто. Увидев эту привлекательную шатенку впервые, Борис сразу обратил на нее внимание. Небольшого роста, с отличной фигурой, запоминающимися карими глазами, с коричневыми локонами, мило обрамлявшими слегка румяные и веснушчатые щечки, она обращала на себя внимание всех парней, находившихся на тот момент в комнате. Но странное дело! Никто из дембелей не пытался к ней подступиться. Борис – как мы уже заметили – по природе весьма скромный, только восхищенно любовался ею, даже не пытаясь к ней подойти или (какой ужас!) с ней заговорить.

Борис налегал на пиво, словно пытаясь быстрее опьянеть (выпивши, он (как и большинство представителей сильного – впрочем, не только сильного – пола) становился храбрее по отношению к противоположному полу)). Надя же напротив, пила мало, но то и дело бросала на нашего славного парня многозначительные взгляды. Ей тоже приглянулся этот симпатичный мальчик из провинции. И тут кто-то включил музыку и погасил свет. Несколько свечей, предусмотрительно зажженных перед этим, неярко осветили комнату. Медленный танец. Гоша, один из старшекурсников, подошел к Наде и пригласил на танец. Девушка что-то шепнула ему на ухо и направилась к Борису. Он за ней наблюдал, не решаясь подойти и пригласить на танец. Едва он увидел направляющуюся к нему Надежду, кровь безудержной рекой хлынула к щекам Бориса, залив их румянцем. Это не ускользнуло от красивых глаз Надежды, и польстило ей. Заметив, как юный Борис отреагировал на ее движение, она остановилась на мгновение, любуясь и наслаждаясь произведенным эффектом. Наш милый друг в этот момент был поистине прекрасен. Голова гордо поднята, на щеках свежий румянец, зеленые глаза отсвечивают изумрудом в свете горящих свечей. Не говоря ни слова, Надя подошла к Борису, и протянув руку, повела его танцевать. Он безропотно повиновался. Да и мог ли он отказать столь прекрасному созданию, будто явившемуся из сказки, и наяву исполнившему его мечту?

Надя была первой женщиной в жизни Бориса. Она была старше Бориса и училась на последнем курсе. Их роман продолжался несколько месяцев. Это не были отношения двух любящих сердец. Это были сексуальные отношения двух молодых людей, которые их вполне устраивали. Им было хорошо вместе. Они просто наслаждались жизнью. Возможно, в самом начале их отношений, у Бориса появилось чувство влюбленности. Но более опытная Надежда его быстро развеяла. Она объяснила юноше, что ее к нему тянет чисто физически.

– Ни о какой любви здесь речи не идет. Мне с тобой хорошо, тебе со мной вроде бы тоже. Зачем все усложнять, верно? – красивые глаза девушки смотрели нежно и ласково.

Борис согласился с этим довольно неожиданным – особенно для того времени – утверждением.

Затем Надя закончила учебу и уехала к себе в Норильск. Но пока этого не случилось, оставим молодую парочку наслаждаться жизнью и новыми, неизведанными чувствами, и перенесемся в далекий и снежный в холодное, зимнее время, город Хабаровск.

Глава 4

В одной из школ Хабаровска училась одна маленькая девочка. Ежедневно (исключая, разумеется, каникулы и выходные дни), она ходила в школу и по мере сил и скромных возможностей «грызла гранит науки». Учеба, надо сказать, давалась ей весьма нелегко. У нее, впрочем, как и у подавляющего большинства детишек, не было никакого желания посещать это учебное заведение и тратить свое время на всякие пустяки. Под пустяками подразумевались различные «увлекательные» предметы школьной программы. Только математику девочка посещала если не с большим желанием, то, по крайней мере, без должного отвращения. Девочке даже доставляло некоторое удовольствие работать с цифрами. Несмотря на то, что она была девочкой (да простят меня феминистки и им подобные защитницы и защитники прекрасной половины человечества, ибо женскому полу более пристало украшать себя нарядами и заботиться о своей внешности, нежели утруждать себя занятиями точными науками), она превосходно складывала, вычитала, делила и умножала в уме различные числа. Учитель математики, зная, что девочка сильна только в его предмете, был даже немного удивлен сей способностью юной особы. Впрочем, не кривя душой, стоит сказать о том, что был еще один предмет, который также был отмечен сим юным дарованием. Рисование. Вот то, что ей действительно нравилось. Девочка с наслаждением, я бы даже сказал с некоторым остервенением, могла часами сидеть над рисунком, тщательно выводя каждый штрих, каждый мазок, каждую мелочь, каждую черточку, едва различимую не очень внимательным зрителем. Будучи подвижным и очень живым ребенком; будучи непоседой и егозой; будучи озорницей и шаловницей, она проявляла удивительную усидчивость и невероятное терпение, работая над очередным маленьким шедевром. И ее рисунки действительно можно было назвать произведением искусства. Не сравнивая ее работы с работами известных итальянских, испанских и голландских мастеров, все же отметим, что они были достойными творениями столь юного таланта. И кто знает, будь у нее учителя, способные раскрыть данный богом талант, она вполне могла бы стать гениальным преемником наших, не менее великих, российских художников. Но, увы, этого не случилось. На то было несколько причин.

Во-первых, девочку не кому было к этому подтолкнуть, так сказать, задать нужный вектор движения. Ее мама, Татьяна Петровна, работала проводником на поездах дальнего следования. Неделями ее не бывало дома. Она хорошо зарабатывала и обеспечивала семью всем необходимым. Но дефицит общения, ограниченная временными рамками отдыха возможность контролировать учебу своих детей (у нашей юной героини имелась старшая сестра) и заниматься их воспитанием, были расплатой за материальное благополучие. Во-вторых, отсутствие отца. Муж Татьяны Петровны, Василий Семенович Шитов, человек добрый и отзывчивый, разбился на мотоцикле.