Обреченные на любовь

Трагедия произошла ранним июльским утром. Василий Семенович ехал на работу на своем недавно купленном мотоцикле марки «Иж», пожалуй, одном из самых популярных в советское время. Стоит, впрочем, заметить, что советский мотопром не баловал своих граждан разнообразием. Василий Семенович, соблюдая правила дорожного движения, проезжал перекресток на разрешающий сигнал светофора. И в тот момент, когда он его уже почти миновал, справа вылетел синий «москвич». На голове Василия Семеновича находился шлем, и он не сразу услышал рев двигателя справа от себя. А когда услышал, было слишком поздно для того, чтобы что-то предпринять. За секунду до столкновения, он повернул голову вправо и почувствовал страшный удар. Мотоцикл с ездоком выкинуло на встречную полосу, прямо под колеса грузовика. Водитель грузовика ударил по тормозам, но груженая машина протащила несчастного еще несколько метров. Проезжающие автомобили стали останавливаться, прохожие кинулись на помощь. Но помощь Василию Семеновичу уже не понадобилась. Он скончался на месте, еще до приезда кареты скорой помощи. Две девочки остались без любящего и любимого отца.

Как потом выяснилось, водитель «москвича» был мертвецки пьян. Когда его вытащили из машины, он даже не смог самостоятельно стоять на ногах. Но не от полученных ран, а от количества спиртного, выпитого этим несчастным. Ран на его теле не оказалось вовсе, он лишь набил себе шишку на широком лбу и вывихнул руку. Однако это упущение судьбы с легкостью хотели компенсировать разъяренные граждане, собравшиеся вокруг него. И если бы не дежуривший на этом перекрестке милиционер, думаю, пришлось бы горе-водителю отправиться, как минимум, в реанимацию. Но страж порядка, проявив сообразительность и расторопность, быстренько усадил его в служебный «бобик», и запер.

Потом был суд и водителя «москвича» отправили за решетку на несколько лет. Возмездие настигло преступника, но кому от этого легче? Бездушное государство наказало безответственного негодяя, севшего за руль в пьяном виде и лишившего жизни отца семейства и просто хорошего человека. Но человека этим, к великому сожалению, не вернешь.

Сделав это необходимое отступление, вернемся к нашей юной героине. Читатель уже знает как минимум две причины, по которым наша девочка не смогла стать художником с большой буквы. Назовем, согласно принятой традиции, и третью. В одном классе с нашей героиней учились разные дети. Кто-то был прилежным учеником и пионерским активистом, кто-то был двоечником и хулиганом, а кто-то был середнячком: и учился вроде бы неплохо и вел себя вполне приемлемо. Вот к последним (с некоторой натяжкой и небольшой оговоркой) и можно было отнести нашу героиню.

Но так случилось, что в ее классе оказались две девочки, которые (и зачем только мамы надели на них юбки?) вели себя так, что иные, даже самые хулиганистые и озорные мальчики не годились им даже в подметки. Девочки «сорви-голова» – именно эти слова как нельзя лучше характеризуют этих озорниц. Что только они не вытворяли как в самой школе, так и за ее пределами! Таня, так звали одну из веселых подружек, была миленькой брюнеткой с темными и загадочными глазами, в которых всегда таился огонек озорства и лукавства, готовый в любую секунду выскочить наружу и натворить черт знает чего. Эта худенькая девочка со скромным и несколько застенчивым на первый взгляд видом, на поверку оказалась маленькой сатаной в юбке. Ее милые щечки, маленький курносый нос и всегда чуть приоткрытые алые губки, заставили бы умилиться самого жестокосердого человека. Но внешность этого «ангелочка», как я уже сказал, была обманчива.

Ее подруга Света оказалась достойной напарницей нашего чертенка. Полненькая блондинка с голубыми глазами, пухленькими щеками с вечным румянцем, с застенчивой улыбкой, таившей озорство в уголках полных розовых губ, внешне она казалась полной противоположностью своей милой подруги. Исключение составляли короткие стрижки, которые были у них почти одинаковыми. Характерами же девочки совпадали почти на сто процентов. Независимые, упорные или покладистые (в зависимости от ситуации или выгоды), своенравные, смелые, немного хитроватые (как можно девушке без этого?), не без способностей. Вот, пожалуй, все то, что сблизило наших героинь и сделало их подругами.

Эти милые девочки и оказались тем третьим фактором, повлиявшим на жизнь Нины. Мне думается, читатель уже давно догадался, что речь в этой главе идет именно о ней, о будущей жене Бориса.

Как-то так случилось, что Таня и Света приняли Нину в свой тандем. Нина, зеленоглазая шатенка с миниатюрным носиком и пухловатыми щечками с очаровательными ямочками в момент улыбки; с коралловыми губами; со стройной и в то же время немного полноватой фигуркой, великолепно дополнила дружеский тандем, превратив его в неотразимое трио.

Старшая сестра Нины, Марина, конечно, приглядывала за ней, но она все-таки приходилась ей лишь сестрой, а не мамой. Авторитет сестры находился на несколько ступеней ниже авторитета мамы. Да и сама она была еще лишь только ученицей девятого класса, когда Нина подружилась с Таней и Светой. Не утомляя читателя подробностями жизни Нины в столь юном возрасте, отметим лишь несколько моментов, наиболее ярко ее (жизнь) характеризующих.

Это великолепное трио то и дело попадало в различные переделки. То они поколотят какую-нибудь девочку (а то и мальчишку!), посмевшую оскорбить кого-то из них; то подстроят гадость одному из нелюбимых учителей (а выбор у них, уж поверьте! был не маленький); то что-нибудь подожгут или взорвут; то просто прогуляют уроки. Родители этих милых созданий ходили в школу как на работу. Если не чаще. На протяжении нескольких лет эта великолепная троица так достала учителей и директора, что они вздохнули с огрооооомным облегчением, когда Нина с мамой и сестрой неожиданно для всех переехали в другой город.

На этом месте, уважаемый читатель, нам придется сделать еще одно, надеюсь, не очень утомительное, но весьма необходимое отступление.

Татьяна Петровна родилась на юге нашей огромной и могучей страны. Как раз накануне войны. Войну, правда, она не помнила, поскольку была еще совсем ребенком. Но послевоенное время, когда в стране царствовали разруха, голод и холод, настолько врезалось в память маленькой девочки, что и спустя многие годы она не могла вспоминать о нем без содрогания.

Отец Татьяны Петровны, Петр Тимофеевич, как и миллионы других отцов, сыновей, братьев, ушел на фронт. Ее мама, Акулина Ильинична, проводив мужа на фронт, осталась с тремя малолетними детьми. Не прошло и двух месяцев, как Акулина Ильинична получила известие о гибели любимого мужа. Ее горе, как и горе миллионов других советских людей, невозможно передать словами. Конечно, ей все сочувствовали, сопереживали с ней о случившемся, но Акулина Ильинична была не единственной, кого коснулась беда.

Фронт стремительно приближался. Многие наскоро собирали вещи и уезжали на восток огромной страны. Акулина Ильинична с детьми поспешила покинуть родной город. Кое-как забравшись в товарный вагон уходящего поезда – нашлись добрые люди, которые помогли одинокой женщине с тремя детьми, – она отправилась в эвакуацию.

Кто знает, как сложилась бы дальнейшая судьба этой многострадальной семьи, если бы они остались в родном городе и не покинули свой отчий дом. Этого, к сожалению, мы уже никогда не узнаем. В то неимоверно тяжелое время, смерть не щадила никого. Ни старых, ни молодых. Своим трагическим черным крылом она коснулась и семьи маленькой Тани. Обе ее старшие сестры погибли во время налета немецкой авиации. Сама Акулина Ильинична и маленькая Таня чудом остались живы после кромешного ада, устроенного немецкими летчиками. Потеряв двух дочерей, Акулина Ильинична едва не сошла с ума от страшного горя, в очередной раз за столь короткое время посетившего их семью. Похоронив дочерей, и погоревав над их маленькими могилками, она все же нашла в себе силы и вернулась к жизни. Вернулась, чтобы спасти свою маленькую Танюшку. Девочка стала для нее отрадой, смыслом ее тяжелой и горемычной жизни. Акулина Ильинична отказывала себе во всем, лишь бы не потерять единственную дочь. После освобождения их родного города, Акулина Ильинична вместе с дочерью вернулась домой.

Но вот миновали те грозные, тяжелые годы, огромная страна встала с колен, жизнь постепенно наладилась, и новое поколение только из рассказов родителей, бабушек и дедушек знало о тех трудностях, которые они перенесли.

Таня выросла, превратившись в красивую брюнетку с огромными темными глазами. Тонкий стан и высокая грудь; стройные, красивые ноги; элегантная прическа и томный взгляд; алые губы и жемчужная улыбка – вот какой стала Татьяна. Ее место было на подиуме. Однако в то время считалось зазорным быть моделью и дефилировать на нем. Впрочем, Таня об этом даже не задумывалась. Окончив школу, она поступила в техникум железнодорожного транспорта и стала проводницей.

Говорят, красивым девушкам очень просто найти себе кавалера. Да, собственно, им и искать не приходится, кавалеры сами их находят. Так-то оно так, но найти кавалера несложно, а вот человека, который бы любил тебя искренно не только (или даже не столько) за твою внешность, но и за твои душевные качества, твою искренность, твое нежное и доброе сердце, весьма и весьма непросто.

Работая проводником, Татьяна встречала много, очень много молодых людей, навязывавшихся ей в женихи. Среди них встречались очень даже милые и сердечные парни, но все они не вызывали в ней никакого интереса. Скажете, она ждала принца на белом коне? Вовсе нет. Просто она верила, что где-то по земле ходит тот единственный мужчина, который предназначен ей судьбой. И если она встретит его, то сердце ей об этом скажет. И если бы кто-то, подслушав ее мысли, заявил что она ненормальная (а таких, думается, нашлось бы немало), Таня просто не стала бы его (или ее) слушать. Несколько лет она успешно работала проводником, то и дело уезжая из своего теплого южного города в далекие, как ей казалось поначалу, северные города, находившиеся в тысячах километров от родного дома. Татьяне шел двадцать шестой год, а она так и не посетила заведение, в котором молодые становятся супругами. Во времена Советского Союза (ох, уж эти времена!) девушки рано выходили замуж и в двадцать (а то и раньше) лет уже становились мамами. А на Татьяну и других девушек ее возраста, поглядывали с жалостью и даже некоторым подозрением. Но девушка не отчаивалась и твердо верила в свою звезду. Она была непоколебима в своей вере и ничто на свете не могло ее убедить в обратном.

Однажды ранним июньским утром, когда солнце лишь слегка озарило горизонт, поезд остановился на небольшой станции. Полусонная Татьяна открыла дверь своего плацкартного вагона и остолбенела. Дремоту как рукой сняло. Прямо перед входом в ее вагон стояла толпа цыган. Разноцветная орава, состоящая из молодых и старых женщин, детей самого разного возраста, и двух или трех мужчин, привела Таню в самое настоящее изумление. Дети кричали, визжали, бегали друг за другом, падали, плакали, вставали и снова бежали, затем опять падали, вставали и снова бежали. Женщины, как могли, пытались их успокоить, но все было тщетно. Детишек невозможно было угомонить. Мужчины же спокойно стояли в сторонке и курили трубки. Они о чем-то разговаривали между собой, не обращая на происходящее ни малейшего внимания.

Увидев такую картину, Татьяна даже немного испугалась. Она ошалело смотрела вокруг себя, пока не почувствовала, что кто-то настойчиво дергает за юбку, пытаясь привлечь ее внимание. Она глянула вниз.

– Красавица, открывай свой вагон, а то поезд скоро тронется! – внизу стояла молодая черноглазая цыганка с младенцем на руках.

– Да-да, сейчас, – Татьяна поспешно открыла ступени и отступила в сторонку. В тот же миг многоголосая ватага ринулась в вагон.

– Постойте, а билеты у вас есть? – спохватилась наша героиня.

– Конечно есть! – крикнул кто-то из толпы, как показалось Татьяне, та самая цыганка, что дергала ее за юбку. С визгом и криками, смехом и слезами, падая и поднимаясь, оголтелая толпа прошла, наконец, в вагон. Трое цыган, дождавшись, когда последний ребенок вскарабкается по крутым ступенькам вагона, степенно прошли мимо Татьяны. Двое из них, мужчины лет пятидесяти – пятидесяти пяти, коренастые, с крепкими руками, молча глянули на проводницу и прошли в вагон. И только один из них, молодой смуглолицый паренек лет двадцати двух – двадцати трех, приветливо улыбнулся, показав великолепные жемчужные зубы.

– Не волнуйся, хозяйка, мы люди мирные, никого не обидим, – и весело подмигнув, скрылся за дверью.

– Да я, собственно, и не волнуюсь, – вдогонку чуть слышно проговорила Татьяна. Но он вряд ли ее услышал, потому что дверь в вагон уже закрылась. Наша героиня заперла входную дверь и направилась в вагон, боясь даже предположить, чего ждать от таких неожиданных пассажиров. Вагон качнулся, и поезд медленно покатил к следующей станции, коих на его пути будет еще очень и очень много.

Кому хоть раз в жизни посчастливилось ехать в одном вагоне с толпой цыган, тому никогда не забыть столь приятного путешествия. Для тех же, кто этого не испытал, мы не станем раскрывать приятные моменты не менее приятного соседства с десятком вечно бегающих, прыгающих, орущих ребятишек. Пусть для несведущих это останется некой тайной за семью печатями. Отметим лишь, что для других пассажиров вагона, мирно спавших на своих полках, ночь закончилась весьма неожиданно, и столь же неожиданно началось утро: веселое, шумное, говорливое, наполненное детским смехом и криком. День, по всей видимости, обещал быть не менее насыщенным яркими событиями, чем раннее утро.

Кое-как усадив ребятишек, цыганки достали еду и принялись кормить ребятишек. По вагону тут же поплыли самые невероятные запахи, несколько раздражавшие некоторых пассажиров. Татьяна тем временем, принялась проверять билеты. Она почти закончила проверку и зашла в последнее купе, занятое цыганами, и увидела там ту самую молодую девушку, которая дергала ее за юбку. Это была смуглая, красивая цыганка с длинными шелковистыми волосами, заплетенными в косы. Из-под длинных ресниц прямо на Татьяну смотрели большие черные глаза. Среди двух слегка нарумяненных щек расположился маленький миловидный носик, чуть вздернутый вверх и придававший ей небольшую долю озорства, спрятавшегося в глубине темных, загадочных глаз, но готового вырваться наружу при первой же возможности. Темно-бордовые губы скрывали ряд великолепных жемчужных зубов, ослепительно сверкнувших, как только цыганка улыбнулась. На ней было темное платье, украшенное яркими цветами всевозможных оттенков. Аляповатый платок, накинутый на хрупкие плечи, подчеркивал красоту тонкой, лебединой шеи. Рядом с ней находился молодой мужчина, тот, который удостоил ее своим вниманием, заметив, что волноваться не стоит. Он был одет в черные штаны и красную рубаху с широко расстегнутым воротом, из-под которой выглядывали густые темные волосы, по всей видимости, такие же жесткие, как и те, что украшали его голову. Дополняли картину великолепные кожаные сапоги, немного поношенные, но не утратившие красоту и лоск. Тут же расположились трое ребятишек, с удовольствием уписывавшие нехитрые яства, разложенные на столе.

– Доброе утро, – Татьяна поздоровалась и обвела всех взглядом, выразившим ласку и удивление.

– Доброе, доброе, – весело ответила Зара (так звали цыганку), – Заходи, не стесняйся. Может, покушаешь с нами?

– Ой, нет, спасибо, я не голодна, – Татьяна присела.

– Эх, зря отказываешься, – цыганка улыбнулась, – ну, дело твое.

Зара достала билеты и протянула Татьяне, внимательно вглядываясь в ее черные, красивые глаза. Наша героиня почувствовала, как взгляд цыганки проник в самую глубину, прочитав все, что было у нее на душе и сердце. Татьяна проверила билеты и вернула Заре. Забирая билеты, цыганка коснулась руки Тани, и, чуть развернув ладонью вверх, быстрым взглядом пробежалась по ней.

– Хочешь, погадаю тебе? – она вопросительно посмотрела на проводницу.

– Нет, спасибо, – но ответ прозвучал как-то неубедительно, и это не укрылось от внимательной цыганки.

– Это совершенно бесплатно, – настаивала Зара, – я только посмотрю твою ладонь и расскажу тебе твое будущее.

Таня отрицательно покачала головой.

– А, я поняла, ты просто не веришь в гадания, – она не отставала от нее, – по твоей ладони я могу и прошлое рассказать. Не веришь? Покажи ладонь.

Настойчивая цыганка протянула свою руку и раскрыла ладонь.

– Ну, смелее.

Поколебавшись секунду, Таня робко вытянула руку с красивыми длинными пальцами. Зара положила ее в свою ладонь и принялась внимательно рассматривать. Минуту спустя цыганка подняла взгляд на Татьяну. На миг нашей героине показалось, что в черных, темных глазах Зары мелькнула тревога.

– У тебя была тяжелая жизнь, – заговорила цыганка, – в детстве ты много голодала, потеряла троих близких родственников, но ты была еще слишком мала, чтобы понять постигшее тебя горе. Поэтому, в твоей душе не осталось горечи от тяжелой утраты.

При этих словах Татьяна вздрогнула.

– В твоей памяти остались лишь смутные воспоминания, – продолжала Зара, от которой не ускользнула реакция нашей героини на ее слова. – Но тяжелые времена миновали, жизнь твоя наладилась и сейчас вполне тебя устраивает. За исключением одного. Тебе не везет в личной жизни. Ты, несмотря на свою красоту и доброе сердце, никак не можешь найти того единственного мужчину, который был бы достоин тебя. И дело не в твоей горделивости или заносчивости, потому что их у тебя нет, а кое-в-чем другом, – она замолчала.

Татьяна широко открытыми глазами смотрела на свою собеседницу и ждала продолжения рассказа. Она и вправду не верила во все эти гадания, заговоры, наговоры и прочие колдовские штучки. Но слова цыганки о ее умерших сестрах и отце, о которых гадалка не могла знать, повергли ее в настоящий шок.

– Ну что, теперь ты готова мне поверить? – цыганка ласково смотрела на Таню.

– Пожалуй, да.

– Так вот, хочу тебе сказать, что дела твои не очень хороши. Но, – заметив тревожный взгляд Татьяны, продолжила цыганка, – все можно поправить. Правда я лично тебе не смогу помочь, но я скажу тебе причину твоих, да и не только твоих, бед. Твой род по женской линии, начиная от твоей бабушки, прокляли. Не могу сказать почему, могу лишь предположить. Вероятно, все произошло из-за мужчины. Твоя бабушка отбила у какой-то девушки жениха и вышла за него замуж. За это брошенная невестка обратилась к колдуну и попросила его помочь отомстить. Колдун научил ее как проклясть твою бабушку. С тех пор ни у твоей бабушки, ни у твоей мамы, мужья не доживали до определенного возраста, не могу сказать точно до какого, но, по-моему, до сорока – сорока пяти лет. Та же участь ожидает и тебя. Ты обязательно встретишь достойного мужчину, но знай, что счастлива ты будешь недолго. По какой-то причине ты его обязательно потеряешь. Так же будет и с твоими дочерями, которых у тебя, судя по всему, будет двое. Они тоже будут счастливы в браке лишь до определенного времени. Могу сказать, что проклятье написано на бумаге и спрятано под увесистым камнем, который находится под каким-то большим мостом, перекинутом через широкую реку. Где находится этот мост, я, к сожалению, не знаю. Но если ты отыщешь этот мост, найдешь проклятье и сожжешь его, то оно будет снято с вашего рода, – Зара замолчала.

Татьяна сидела, огорошенная услышанным. Заре стало ее жаль. Она наклонилась к самому уху Татьяны и что-то прошептала. Та недоверчиво посмотрела на цыганку.