Обреченные на любовь

– Может быть, это поможет. Но я не уверена, – Зара еще раз заглянула своими большими черными глазами в глаза Татьяны и вздохнула.

Весь день наша героиня не могла отделаться от мыслей о проклятье. В ее памяти то и дело всплывали слова Зары.

К немалому сожалению большинства пассажиров, ехавших в этом вагоне, цыгане здесь не задержались. Проехав несколько станций, они такой же шумной толпой, с визгом, криками, смехом и слезами его покинули. Несмотря на постигшее их огорчение, пассажиры все же вздохнули как-то свободней.

Все это время Татьяна старалась избегать встречи с Зарой. Но когда цыгане стали выходить, ей все же пришлось еще раз столкнуться с гадалкой. Та окинула ее взглядом с головы до ног, любуясь красотой проводницы. А полюбоваться было чем. В белой накрахмаленной рубашке, аккуратной серой юбочке, подчеркивающей тонкую талию, элегантных (насколько это возможно в поезде) туфлях, Татьяна была неотразима. Зара восхищенно качнула головой, ободряюще подмигнула и вышла из вагона не сказав ни слова.

Сделав сие необходимое отступление, пожалуй, мы больше не станем отнимать драгоценное время наших читателей подробным описанием того, как однажды Татьяна встретила того единственного, за которого потом вышла замуж. Иначе, нам пришлось бы рассказать о том, как в одной из поездок в вагон ввалились вахтовики, ехавшие на север за «длинным рублем»; о том, как они напились и стали вести себя неподобающим образом; о том, как один из них, особенно много «принявший на грудь», стал назойливо докучать Татьяне; о том, как один из пассажиров (не вахтовик), молодой парень, который возвращался к себе домой на Дальний Восток от родной тети, встал на ее защиту. Еще нам пришлось бы поведать о том, как благодарная девушка угостила паренька чаем с конфетами; о том, как они разговорились, и, почувствовав взаимную симпатию, обменялись адресами. В общем, не рассказывая всего этого подробно (потому что об их романе можно было бы написать целый роман (уж простите за каламбур)), мы ограничимся лишь добавлением того, что примерно год спустя молодые люди поженились, сыграв шумную и веселую свадьбу. Проведя медовый месяц в горах Кавказа, молодожены уехали в Хабаровск, где родили двух прекрасных девочек и жили вполне счастливо до того трагического дня, когда Василий Семенович погиб из-за негодяя, севшего за руль в пьяном виде. Было ему тогда 43 года.

Глава 5

Неожиданный переезд Татьяны и ее дочерей был связан с тем, что ее мама, Акулина Ильинична, тяжело заболела и слегла. Пожилой, можно даже сказать очень пожилой женщине, требовался постоянный уход. Врачи сказали ей, что теперь Акулина Ильинична уже вряд ли сможет подняться на ноги и самостоятельно себя обслуживать. Татьяна очень любила свою маму и не допускала даже мысли, что кто-нибудь, кроме нее, будет за ней присматривать.

Она тут же уволилась с работы, забрала детей и уехала на свою историческую родину, в один из больших южных городов, где и проживала Акулина Ильинична. Жизнь Татьяны и ее детей круто изменилась.

Переехав к матери в трехкомнатную квартиру, Татьяна занялась обустройством. Она была энергичным человеком, и, несмотря на слабые протесты Акулины Ильиничны, первым делом взялась за ремонт. В советское время это занятие было весьма и весьма затруднительное, потому что хорошие обои, качественную импортную сантехнику, кафельную плитку достать было очень сложно. Практически невозможно. Но, слава богу и советскому строю (хотя эти понятия было трудно совместить), существовало такое волшебное слово, как «блат». По «блату» можно было достать все. Нам даже кажется, что при соответствующем умении и наличии нужных знакомств, не составило бы особого труда достать, ну скажем, американский автомобиль «кадиллак», или устроить тайную встречу с президентом США, или… впрочем, не будем развивать эту тему дальше, и ограничимся вышеупомянутым перечнем.

Так вот, как мы уже упомянули, Татьяна была человеком дела, и она, вооружившись своей красотой и женским обаянием, немедленно приступила к осуществлению своего замысла. Познакомившись с нужными людьми, и, кого-то очаровав (это относится к мужчинам, но не подумайте ничего плохого, ибо все было целомудренно и достойно), кого-то задобрив коробочкой конфет и бутылкой шампанского, кого-то баночкой красной икры, привезенной из Дальнего востока (благо в Хабаровске ее было в избытке и она не считалась там деликатесом), сия достойная женщина в самый короткий срок приобрела все необходимое для ремонта квартиры. Не прошло и пары месяцев как «трешка» Акулины Ильиничны засверкала чистотой и новенькими обоями, белоснежным потолком и яркими красивыми шторами, новой финской сантехникой и замечательной керамической плиткой. Старой женщине это, конечно, доставило некоторые неудобства, но, увидев результат, она было поражена, и даже немного всплакнула.

– Доченька, какая же ты все-таки молодец, – утирая слезы, обратилась она к Татьяне, – я даже представить себе не могла, что такое чудо можно сотворить из нашей квартирки. Бог мой, сколько денег на это ушло, – она сокрушенно покачала головой.

– Тебе правда нравится, мамуль? – любящая дочь взяла в руки морщинистые руки мамы и нежно их погладила. – А по поводу денег не волнуйся, я скоро устроюсь на работу, и к тому же у меня еще остались кое-какие сбережения, так что с голоду не помрем. Ладно, мамуль, ремонт закончен, давай-ка я тебя покормлю, – с этими словами она направилась на кухню.

Заверив маму, что денег у нее более чем достаточно, наша героиня, мягко говоря, слукавила. На самом деле, Татьяна истратила практически все свои накопленные годами сбережения, и осталась на мели. Но она не отчаивалась. Для начала, молодая женщина устроилась на полставки уборщицей в парикмахерскую, расположенную рядом с домом. Это было вызвано необходимостью ухода за больной мамой. Зарабатывала Татьяна немного, но с учетом маминой пенсии, и пенсии по потере кормильца, которую государство платило несовершеннолетней Ниночке, денег вполне хватало. Конечно, Татьяне приходилось экономить и кое в чем себе отказывать ради детей, но на жизнь она не жаловалась.

Марине, старшей сестре Нины, уже исполнилось восемнадцать и, стало быть, она достигла совершеннолетия, того возраста, когда молодые девушки расцветают, словно бутоны алых роз, радуя глаз окружающих и вызывая восхищение сильной половины человечества. Она была похожа на свою мать, унаследовав от нее огромные черные глаза, темные волосы и отличную фигуру, на зависть многим представителям пола слабого. По окончании школы, будучи в Хабаровске, Марина пыталась поступить в институт, но попытка не увенчалась успехом. Тогда она решила годик поработать продавцом и на следующий год повторить попытку. Но тут заболела Акулина Ильинична, и они переехали к ней.

В том же году Марина устроилась на работу, и в ее жизни начался новый этап. Нину, само собой разумеется, устроили в школу. Помня об озорных и веселых подругах Нины, оставшихся на Дальнем Востоке, Татьяна очень надеялась на то, что здесь таковых не окажется. И действительно, класс, в который определили Нину, был на редкость дружным и сплоченным. Девочку встретили хорошо и все наперебой стали предлагать свою дружбу. Нельзя сказать, что все дети в 5 «Б» классе (в этом классе предстояло учиться нашей маленькой героине), оказались отличниками и хорошистами, но даже те ребята, которые учились посредственно, не были хулиганами и задирами. Теперь нам остается лишь надеяться на то, что Нина встанет на путь исправления, и, позабыв своих прежних подруг (девочек, безусловно, милых и симпатичных (хотя некоторые из их учителей могут с нами поспорить)), усердно примется за учебу. Произойдет это или нет, мы узнаем в свое время, а теперь нам предстоит познакомиться с еще одним героем нашего увлекательного (мы искренне на это надеемся) повествования.

Глава 6

Ванек, так звали нашего нового героя, появившегося на нашей воображаемой сцене, был мальчиком непоседливым и любознательным. Вообще-то, он был Иваном, но все, кто его знал, от мала до велика, называли его Ванек. Возможно, виной тому были белокурые волосы, мило украшавшие его голову с расположенными на этой же самой голове несколько оттопыренными ушами и веселым курносым носиком; возможно, этому способствовали нежные румяные щечки и озорные голубые глазки; возможно, такое имя-прозвище было дано ему за неукротимое любопытство и желание везде совать свой милый курносый нос. А может быть, сочетание всех этих черт и привело к тому, что однажды, когда наш герой оконфузился, проявив чрезмерное любопытство в деле, которое его вовсе не касалось, кто-то воскликнул: «Ну ты, Ванек, и дал маху!».

С тех незапамятных времен, все стали его так называть.

Не вдаваясь глубоко в его родословную, скажем только, что его родители были людьми интеллигентными, и, следовательно, образованными и воспитанными. В таком же духе они воспитывали и своего единственного сына, которого, впрочем, зачастую баловали и жалели. «Один ребенок в семье – это не есть хорошо». Так говорил дедушка (по отцу) нашего милого мальчика, но родители, руководствуясь своими, бог знает какими соображениями, категорически отказались родить Ивану брата или сестру. Ребенок, окруженный лаской и заботой, предназначенной лишь ему одному, очень часто пресыщается таким вниманием со стороны родителей и становится если не одиночкой-эгоистом, то очень близким к этому типу людей человеком. Но может и наоборот, начать требовать к своей персоне еще больше внимания, нежели необходимо, и тогда уж он точно станет себялюбивым и высокомерным типом, желающим иметь все и только для себя любимого. Достопочтенные родители нашего Вани это понимали, и все же любовь к единственному чаду иногда затмевала здравый смысл и порой они совершали непростительные поступки, оставлявшие глубокий (далеко не всегда позитивный) след в душе нашего милого мальчика. Этим, наверное, и можно объяснить неблаговидные поступки, совершенные Иваном в более зрелом возрасте.

Дедушка, так как он искренно любил своего внука, как мог, старался все же не допустить того, чтобы он превратился в разбалованного и самовлюбленного болвана. Благодаря стараниям этого мудрого человека (ни в коем случае не умаляя вклада родителей), Ванек все-таки не превратился в закоснелого эгоиста, но, однако, и человеком с большой буквы он не стал (хотя некоторые с нами все же не согласились бы). Но мы, кажется, немного отвлеклись и забежали вперед.

Ванек, как уже было отмечено, имел натуру любопытную и увлекающуюся. Чем только он ни занимался! Какие только занятия он не перепробовал к своим десяти года! Некоторое время Ванек посещал кружок авиамоделирования; затем он увлекся радиоделом; спустя какое-то время его внимание переключилось на картинг; потом был футбол, настольный теннис и еще куча всевозможных секций и кружков, в которых он (надо отдать должное его постоянству менять увлечения) надолго не задерживался. Стоит, кстати, заметить, что увлекающаяся и пылкая натура нашего героя имела склонность к моментальному охлаждению по отношению к предмету недавней страсти. Дедушка называл его – одному богу, да ему самому известно почему – «кукушонком». Эта милая птичка, как известно, имеет интересную привычку подкладывать свои яйца в чужое гнездо, предоставляя тем самым счастье воспитания и кормления потомства другим представителям птичьего рода.

Однако учился Ванек весьма неплохо, можно даже сказать хорошо. Обладая отличной памятью, мальчик все схватывал буквально на лету. Многие предметы давались ему очень легко, особенно история и география. История древнего мира увлекла нашего героя с головой. Он зачитывался древнегреческими и древнеримскими мифами, зная наизусть весь сонм олимпийских богов и богов древнеримских. Ванек восхищался героями античных времен, их великими подвигами, мысленно отождествляя себя с Ахиллом и Геркулесом, Персеем и Ясоном, Аяксом и Гектором. Казалось бы, человек, отождествляющий себя с вышеназванными героями, которые, в свою очередь олицетворяли собой и своими подвигами честь и отвагу, мужество и долг, храбрость и справедливость, не мог стать человеком бесчестным, подлым, корыстолюбивым лжецом и обманщиком. Но, увы, Провидение порой играет с нами злую шутку.

Как-то незаметно для себя, Ванек заинтересовался историей мировых религий. Ко времени окончания школы, он тщательно изучил истории появления всех основных мировых религий (магометанство, христианство, иудаизм и буддизм), их постулаты и догмы, и пришел к выводу, что ни одна из них не выдерживает критики с его стороны. Мы не будем здесь вдаваться в вопросы теологии, скажем лишь, что юношу заинтересовали появившиеся в тот нелегкий период для нашей великой страны, всевозможные секты. Дабы нас не обвинили в какой-либо пропаганде, мы не будем указывать названия этих сект, отметим только то, что руководители этих организаций, со всей энергией, на какую они были способны, стали вовлекать в свои сети молодых, умных, энергичных, целеустремленных людей. Много, очень много молодых, да и не только молодых людей оказались вовлечены в расставленные и крепко сплетенные сети. Среди них оказался и Ванек, который к тому времени, несмотря на свои семнадцать лет (а это все-таки уже серьезный возраст для мальчика!), для своих знакомых и близких, был все тем же Ваньком, все тем же любопытным и увлекающимся мальчишкой. Этим и воспользовался некий Варфоломей, руководивший одним из подразделений одной из упомянутых нами сект. Это был человек хитрый, образованный, неплохо изучивший психологию и к тому же с амбициями. Обладая немалой харизмой и даром убеждения, он с легкостью вовлекал в секту неопытных юнцов вроде нашего героя.

Ранним летним утром Ванек вышел из квартиры и направился к трамвайной остановке, чтобы ехать на вступительный экзамен по истории. В этом году он окончил школу и решил поступить на исторический факультет университета. Молодой человек хотел досконально изучить историю древнего мира, историю древних цивилизаций, да и вообще историю человечества в целом. В будущем (он был в этом абсолютно убежден), наш герой собирался стать великим ученым и открыть множество великих тайн, еще сокрытых от человечества, но ждущих своей очереди в списке, который Иван (будем называть теперь его так, ибо негоже будущего гения мировой науки называть Ваньком) составил собственноручно, и никогда никому не показывал.

Ну а пока Иван еще не стал мировой знаменитостью, он быстро шел на трамвай, пытаясь не попасть под дождь, который должен был вот-вот обрушиться на его светлую – во всех смыслах, – голову. Иван не успел добежать до трамвая, когда неучтивая природа все же обрушила на него свои очищающие нашу грешную землю, потоки воды. Ливень был настолько плотным, что люди с трудом могли разглядеть то, что творилось в нескольких шагах. Будущий светила науки забежал в трамвай совершенно мокрый, и ничуть не похожий на великого ученого. Пассажиры, находившиеся в трамвае, шарахнулись от него (видимо, не сумев разглядеть в нем будущего профессора) и еще нескольких человек, вошедших вместе с Иваном. Стараясь не намочить окружающих, наш герой попытался осторожно протиснуться в конец трамвая. Однако, как ни был он осторожен, несколько струек, стекавших с его светлой головы, все же попали на молодого мужчину, сидевшего на последнем из двух кресел.

– Молодой человек, можно аккуратней? – мужчина повернул голову в сторону Ивана.

– Извините, я случайно, – Ванек (а в этот момент он был скорее Ваньком, чем Иваном) виновато посмотрел на говорившего. – Вот, возьмите, – он достал из кармана брюк носовой платок и протянул недовольному мужчине.

Надо заметить, что это было хоть и вежливое, но весьма недальновидное решение (вызванное растерянностью и смущением), потому что в следующую секунду на белоснежные брюки уже и так изрядно подмокшего мужчины, вылилось еще некоторое количество воды из насквозь промокшего платка.

– Вы что, издеваетесь?! – воскликнул мужчина, вскакивая с места.

– Да нет, ну что вы, – окончательно растерявшийся Иван вдруг крепко сжал руку с мокрым носовым платком, пытаясь выжать из него воду, и остатки жидкости полились на светлые туфли незнакомца.

– Юноша! – вскричал мужчина, – вы в своем уме?

Юноша, ничего не ответив, вдруг наклонился и стал вытирать туфли мужчины тем же злосчастным платком. Находившиеся рядом пассажиры, внимательно следившие за происходящим, покатились со смеху. Мужчина недоуменно посмотрел на склонившегося Ивана, огляделся вокруг, и, увидев смеющиеся лица, вдруг тоже захохотал.

– Парень, поднимись, – незнакомец взял за плечо Ивана, который, заметив, что все смеются, продолжал натирать туфли, но уже не с огорченной и растерянной физиономией, а с веселой и озорной миной.

Иван встал и с виноватой, но лукавой улыбкой посмотрел на мужчину.

– Ну и рассмешил ты меня, парень, – сказал, улыбаясь, Варфоломей (а это был он), – хоть и изрядно подмочил, – он весело подмигнул окружающим, которые немедленно ответили веселым смехом на это замечание.

– Да… вы уж простите.

– Ничего, с кем не бывает, – Варфоломей внимательно оглядел Ивана с головы до ног. – Студент?

– Нет еще, только собираюсь им стать. Вот еду на экзамен.

– И куда?

– В университет, на исторический, – будущий профессор тоже внимательно оглядел мужчину.

Варфоломей был одет в белую льняную рубашку с коротким рукавом, белые брюки и светлые туфли с острым носком. На голове красовалась белая фетровая шляпа, удачно подчеркивавшая густую черную бороду, окаймлявшую округлое, приятное лицо. Из-под шляпы на Ивана смотрели два темных и внимательных глаза, разделенные широкой переносицей, переходящей в прямой, красивый нос. Ни толстые, ни тонкие губы скрывали ряд белоснежных зубов, которым могли бы позавидовать звезды мирового кино. Широкие волевые скулы, правда, скрытые под густой бородой, выдавали в нем человека твердого и решительного, но отнюдь не портили это милое и доброе лицо.

– Вот как! – воскликнул Варфоломей, – я, кстати, тоже увлекаюсь историей. Думаю, нам с вами есть о чем поговорить. Сейчас, как я понимаю, вы торопитесь. Да и мне на следующей остановке надо выходить. Вот, возьмите, – он протянул небольшой клочок бумаги, отдаленно напоминавший визитку. – Обязательно позвоните мне. Вас, кстати, как зовут?

– Иван Федоров, – и спустя мгновение добавил – не первопечатник.

– Это я уже понял, – мужчина улыбнулся, – очень приятно. А меня Варфоломей, – и протянул руку для рукопожатия.

Иван замялся. Хитрый Варфоломей тут же сообразил почему.

– Да жми уже, – он взял руку Ивана и крепко пожал, – хуже не будет, – и снова белоснежная улыбка.

– Спасибо, – не нашелся что ответить Иван.

Глава 7

Как и надеялась Татьяна, таких же озорных и хулиганистых подруг, какие остались в далеком Хабаровске, в новой школе, к счастью, не оказалось. Нина благополучно окончила восемь классов и, подобно сестре, поступила в технологический техникум (нынче он называется колледжем). Окончив его и получив профессию технолога швейного производства, устроилась работать на швейную фабрику. За это время Марина смогла поступить в технологический институт, расположенный в другом городе, благополучно его окончить и вернуться домой. Она работала начальником цеха на местной швейной фабрике, когда Нина пришла туда простым технологом.

За это время, к сожалению, Акулина Ильинична скончалась, оставив после себя трехкомнатную квартиру. Марина успела побывать замужем. Но семейная жизнь у нее не сложилась, и пожив у мужа пару лет, она развелась и вернулась к маме и сестре. После небольшого семейного совета, Татьяна с дочерьми решили обменять квартиру. Было условлено, что Татьяна с Ниной переедут в двухкомнатную квартиру, а Марине подыщут однокомнатную. Они довольно долго искали подходящие варианты, и в конце концов нашли. Доплатив кое-какие деньги, им удалось разменять «трешку» на однокомнатную и двухкомнатную квартиры. Марина, таким образом, стала полноправной хозяйкой пусть и небольшой, но собственной квартиры.