Золотой век человечества – что было, то и будет. Психологическое исследование

    А. Шопенгауэр

Видимо, потенциально любой взрослый человек может вновь обрести то, что утратил, перестав быть младенцем. Но для этого ему необходимо пройти все круги «страшного суда» в обратном порядке. Нужен «гром», способный встряхнуть жизненную почву. Для известного героя Достоевского таким громом стало убийство отца. Подлинный человек «был заключен во мне, но никогда бы не явился, если бы не этот гром», – заявляетМитя Карамазов (44, 638–639).

Таким образом, оформление уникальных способностей происходит не «по уму», не при участии интеллекта, характера, других личностных качеств, а скорее вопреки им, на фоне их слабости, при сдаче ими своих позиций в структуре человеческой активности. Развитое мышление, высокая социальная адекватность являются скорее препятствием к появлению сверхспособностей. По убеждению К. Юнга, проявление особой одаренности часто происходит рука об руку со значительными личностными дефектами и моментами снижения эффективности разума, в конфликте с общепринятыми нормами и принципами, как следствие, порою «оказывается несоизмеримым степени зрелости личности в целом» (169, 159). Создается впечатление, что умственное развитие и формирование личности идут своим путем, а перспективы проявления сверхспособностей своим. Эти два пути находятся даже в реципрокных отношениях. Если человек закрепился на первом из них, то вероятность раскрытия для него второго маловероятна. И, напротив, если проявилась сверхспособность (гениальность), то она будет всегда стоять на своем, заставит человека действовать вопреки всему, ибо, по словам К. Юнга, есть «в ее натуре нечто безусловное, неподвластное узам» (169, 161).

Все доброе и злое начинается из детства, и надежды человечества должны быть на детство. Скорее «дети индиго», чем какая-либо политическая элита, смогут вернуть в жизнь людей подлинный ее смысл и указать координаты другого, истинного пути. Да и искать начало этому пути нужно в детстве – детстве человека и человечества.

2.3. Младенец приходит в этот мир спасителем

Зеркало, в котором вписан мир, подносить мне должен ребенок.

    Ф. Ницше

Где дети, там всегда тепло и хорошо.

    Иоанн Кронштадский

По словам Н. А. Бердяева, «человек – верховный центр мировой жизни», и в этом качестве он – единственный проводник божественного в земной мир, единственное связующее звено между временем и вечностью (20, 249). Нет другого места, другой зоны, где два мира могли бы иметь общую границу и, следовательно, возможность прямого обмена информацией и энергией. У Бога нет иного пути в этот мир, как только через человеческую душу. Лишь в человеке, его внутреннем мире может соединяться нигде более не соединимое – высшее и низшее, небесное и земное. Средневековый мистик М. Экхарт даже утверждал, что для этого мира «нет Бога без человека». Согласно Библии, по высшему замыслу человек есть «сосуд», связывающий земной мир с Богом.

Но для выполнения этой высшей – связующей – миссии человеку необходимо определенное внутреннее состояние, характеризующееся чистотой душевных помыслов, запросов, установок. На стадии золотого века каждый человек в течение всей жизни удовлетворял этому требованию. После крушения доисторического детства человечества некоторое время связующими «сосудами» были многочисленные тогда праведники. Постепенно и они оказались вытесненными из земной жизни. Внутренний мир людей все больше заполняли другие связи и интересы. Они становятся ненасытными «сосудами» потребления, готовыми впитывать земные блага, удовлетворять материальные потребности. Привычное, суетное забило те пути, по которым должно поступать высшее и вечное. Замуровав железобетоном земных потребностей и привычек туннели, ведущие в миры Иные, люди перестали соответствовать замыслу Создателя.

Поэтому Библия призывает: «очистите себя, носящие сосуды Господни» (Исход 52:11); требует, чтобы каждый из нас «умел соблюдать свой сосуд в святости и чести, а не в страсти похотения, как и язычники, не знающие Бога» (1 Фес. 4:5–6). Но эти призывы и требования остаются «гласом вопиющего в пустыне».

В конечном счете Священное Писание вынуждено признать, что только «сосуды отроков чисты» (1 Цар. 21:5). В этой ситуации лишь младенцы («отроки») – безгрешные и невинные, способные к искренней любви – остаются на связи с миром всезнания, духовными кладовыми вечности и, не осознавая того, не встречая понимания со стороны взрослых, делают то, что возложено на каждого человека и что раньше было естественным для людей золотого века.

Говорят: «Монах – это тот, кто в одиночестве молится за весь мир». Нечто подобное можно сказать и о детях. Дети только своим существованием, чистой душой и еще не прерванной связью со своей духовной родиной делают для мира куда больше, чем монах способен дать через молитву. Монаху нужно еще пробиться к Богу. Для младенца Он открыт всегда.

В духовных учениях Востока (брахманизме, буддизме, даосизме) существует убеждение, что не замутненная земными приобретениями детская душа способна слышать «голос Сверхсознания», улавливать «прикосновение невидимой руки». Поэтому ребенку в максимальной мере открыты пути к интуитивному постижению истины, откровению, наитию. В христианстве наличие особой открытости младенца чему-то трансцендентному настойчиво подчеркивал блаженный Августин. По его убеждению, Господь открывает младенцам то, что утаено «от мудрых и разумных» (1, 94).

Наличие неземных связей у раннего детства признается и мыслителями ХХ века. По словам российского философа Г. Померанца, «есть какая-то мировая связь», к которой человек подключен с младенчества. С возрастом у современных детей «настройка» на нее «сбивается», и они начинают воспринимать только исходящее из окружающего мира, то, что стало для них привычным. Об этом же пишет Кришнамурти: «Многие дети, пока они не испорчены так называемым воспитанием, соприкасаются с неведомым… Но вскоре над ними захлопывается крышка окружающей среды, и, вырастая, они теряют свой источник света и красоту, которую нельзя найти в книге или в школе» (118, 546). На некие высшие связи, проходящие через «бесконечную досознательную душу ребенка», указывает и К. Юнг (169).

Хорошее соображение на этот счет у историка и мыслителя М. Гефтера. Он, с одной стороны, соглашается с тем, что человек есть максимально заданная сущность, – заданная генами, воспитанием, окружением, различными нормативными установками, традициями. Но, с другой стороны, имеется у человека небольшая свободная зона, через которую он может развиваться, творить, находить и проявлять себя истинного, ощущать нечто недоступное всем другим органам. Максимально открыта и активна эта зона в раннем детстве. Через нее в досознательную психику младенца беспрепятственно проникает сверхсознание как отражение чего-то высшего, небесного. По мере взросления и социализации эта зона, подобно шагреневой коже, начинает сокращаться. Каждое приобретенное и закрепленное в земной жизни желание отнимает часть ее пространства. Но она не исчезает полностью и на протяжении всей жизни подспудно, а в некоторых ситуациях самым решающим образом продолжает влиять на индивида, пропуская в его сознание нечто принципиально отличное от того, что навязывается реальной жизнью. Без этой зоны и ее противостояния экспансии социума процесс «одомашнивания» человека уже давно был бы успешно завершен.

Будто с целью создания лучших объективных условий для выполнения связующей функции человеку дано уникальное по своим характеристикам детство – по его протяженности и практически полной свободе от каких-либо наследственных предрасположенностей в психической сфере.

Есть еще одно выражение: «Духовная энергия подвижников перековывается в материальное богатство края». Примеры подобной «перековки» наглядно представлены в конкретных творениях людей золотого века – при их, казалось бы, полной погруженности в духовные аспекты бытия и детскости поведения. И современные дети – не нахлебники у взрослых. Приходящая через них духовная – всегда творческая – энергия тоже «перековывается» в материальные блага мира.

Мы не замечаем, что в жизни далеко не всегда лидирует взрослость. Известно выражение: тот, кто идет за кем-то, постоянно остается позади. Данное правило характеризует не только отношения между странами, но и отношения между взрослыми и детьми. В животном мире новое потомство практически неизбежно наследует формы поведения и возможности своих предшественников. Поэтому в мире животных не приходится говорить о прогрессе, по крайней мере, в обозримом для эволюции времени. В человеческом обществе прогресс возможен только потому, что дети не идут слепо за своими родителями. Они более активно, чем взрослые, используют полученное с рождения творящее начало и всегда уходят вперед, внося нечто свое в реальную жизнь.

Однако главная заслуга детства не в ускорении внешнего прогресса. Дети – спасители для человечества на другом, несравнимо более высоком уровне. В их возможностях как повседневное просветление и, следовательно, душевное оздоровление (спасение) взрослых, так и стратегическая поддержка человечества в качестве последних сохранившихся в этом мире праведников. Ибо, как известно, пока есть праведники в мире – мир спасен.

Благотворное влияние детей на душевное состояние взрослых проявляется в самых разных формах. Даже находясь в состоянии психического перенапряжения, взрослый человек способен душевно исцелиться, восстановить внутренний потенциал, если побудет среди детей раннего возраста, в атмосфере их отношения к жизни и тем более если сумеет почувствовать себя хотя бы на мгновение в их возрасте. Дети способны достучаться до наших сердец и своей внутренней чистотой освободить от скверны. В общении с ребенком невольно хочется быть естественным и искренним. «Через детей душа лечится», – замечает у Достоевского провидец Мышкин.

Наполненный любовью младенец заставляет каждого взрослого при виде этого почти неземного существа невольно почувствовать особое умиление, теплоту, ощутить нечто давно забытое, но предельно родное, светлое и обязательно ласково улыбнуться навстречу детскому взгляду. Им дано почти мгновенно возрождать то чувство любви, которое в повседневной суете взрослыми уже утрачено. В такие мгновения все земные проблемы растворяются без остатка и что-то иное заполняет жизнь.

Через воспитываемое дитя, как и через вынашиваемое, окружающие люди тоже получают духовно-творческую подпитку. Возможно, эту подпитку больше всего ощущают на подсознательном уровне матери. Известно, что рожающие второго, третьего и т. д. ребенка нередко говорят о появлении у них потребности постоянно иметь рядом с собой малыша и ощущать через него нечто не поддающееся осознанию, но крайне важное и приятное. Без удовлетворения этой потребности жизнь уже становится скучной, примитивной. Невольно на смену одному подросшему «отроку» хочется родить другого. Такого рода «бэби-потребность» – ее наличие широко признается в психологии – можно сравнить даже с тягой к наркотикам. Она также привязывает человека к определенному состоянию, но в данном случае – к состоянию, позволяющему непосредственно ощущать что-то высшее, божественное рядом с собой и, значит, в своей душе. Часто можно услышать, особенно от многодетных матерей: «Все хорошее, что я делаю в этом мире, породили во мне дети».

Эту же потребность еще более остро могут ощущать бабушки и дедушки. Они чаще молодых родителей детей задумываются о финале жизни, и поэтому в общении с малышами их притягивает подспудное звучание мотивов того таинственного мира, с которым малолетние внуки еще не утратили связь и который их самих ждет в недалеком будущем.

Известно влияние поздних детей (рожденных в зрелом возрасте – за пределами 40 лет) на душевный мир и психическое состояние родителей. Они сами будто рождаются заново, обретая еще одну – новую (или забытую) – жизнь. В этом случае появление малыша тоже вызывает подъем способностей и желание творить. Несмотря на неизбежные дополнительные нагрузки, возрастает жизненная активность, появляется ощущение возврата в молодые годы, более радужными видятся перспективы на будущее.

В многодетные семьи почти ежегодно приходит младенец со своими предельно насыщенными сакральными связями и возможностями. Невольно каждый раз новую волну духовной подпитки от него получают все члены семьи. Год за годом достигает она и старших детей, в чьи обязанности обычно входит наблюдение за малолетками. Характерно распространенное утверждение родителей многодетных семей: каждый новый ребенок не отнимает, а прибавляет нам сил. Поэтому многодетные семьи традиционно более дружны, энергичны, благочинны. В таких семьях почти всегда вырастали и вырастают дети с достойными человеческими качествами.

Совсем иная ситуация у бездетных супругов и особенно у единственного ребенка в семье, не испытавшего в более позднем детстве влияния только что пришедших в этот мир младенцев, не имевшего возможности с их помощью пройти через состояние младенчества второй и третий раз. Основной для него является атмосфера мира взрослых, полностью погруженных в земную суету со всеми ее мерзостями – завистью, раздражительностью, озлобленностью. Ничто святое, чистое, душевное сюда уже не проникает. В такой ситуации активность сущностного начала взрослеющего ребенка быстро глохнет. Он оказывается продуктом только внешних воздействий.

Может быть, родители таких детей и сами дети лучше обеспечены материально, но чем-то более важным для человека они обделены. Есть богатство вечное и суетное, богатство творца и богатство потребителя. Само понятие «богатство» происходит от слова Бог. Поэтому связи с Богом и сохранение в себе духовного и творческого подобия Ему определяют уровень внутренней обеспеченности человека в этом мире. Иметь рядом с собой чистого душою малолетнего гения и самому «прирастать» от него духовностью, талантом, добротой – это тоже путь к истинному богатству.

«Гений – богач страшный, перед которым ничто весь мир и все сокровища».

    Н. В. Гоголь

Нынешние европейцы, с бездетностью или малодетностью их семей, во многом лишают себя возможности душевного оздоровления общением с детьми и снижают подлинность своей жизни, проигрывая в этом отношении жителям прошлых эпох и нынешних стран Востока. Не здесь ли одна из причин почти эпидемического нарастания на Западе творческого оскудения, бездуховности, как следствие, неврозов, депрессий, суицидов?

В некотором суммарном варианте эффект благотворного влияния малолетних детей на взрослых действует и в масштабе отдельного народа, а при нынешних связях между народами, видимо, и в масштабе всего человечества. Число рождаемых (или нерождаемых) детей прямо влияет на состояние духовности, нравственности, способности людей жить в дружбе и любви. Дефицит детскости в обществе – губительная для него проблема.

Известно, что все империи – от Римской до советской – перед своей гибелью переживали кризис семьи и снижение интереса к проблемам детства. Модными становились аборты; немодным – стремление иметь детей. Следствием этого принято считать лишь ухудшение демографической ситуации и кадровые потери. Но здесь более важно другое: сокращение числа детей неизбежно вело к нарастанию духовного голода в обществе.

На закате империй менялось и отношение к тем немногим детям, которые еще приходили в этот мир. Они теряли статус божественного творения и не могли своей любовью вызывать ответную любовь окружающих. Власть безжалостно переделывала их внутренний мир под свои требования, а то и использовала в порочных целях. Например, в Древнем Риме широкое и почти официальное распространение получило обращение с детьми и подростками как с желанными объектами сексуальных утех. Дискредитация детства вела к устранению из жизни общества последнего данного Богом связующего звена с вечностью, как следствие – к атмосфере духовной пустоты и повсеместному заполнению образовавшейся пустоты всеми видами человеческого порока. А это уже начало краха любой системы. Праведники могли бы спасти эти сообщества, но их уже не было. Дети еще были, но тоже вскоре после рождения оказывались доведенными до такого состояния, которое уже не позволяло им в полной мере выполнять свою посредническую миссию.

Возможную роль праведников в спасении народов показывает библейский рассказ о гибели Содома и Гоморры. Эти города были уничтожены не только из-за того, что «погрязли в распутстве». Ангелы, посланные Богом покарать жителей этих городов, вначале спросили: есть ли среди них хотя бы десять праведников? Вопрос далеко не случайный. Наличие даже небольшого числа людей, полностью свободных от пороков, обеспечивало связь с миром Истины и давало надежду на исправление заблудших. При отсутствии таковых перспективы на изменение были сомнительными, значит, и помилование стало бы бессмысленным. Среди жителей Содома и Гоморры праведников не оказалось, и города вместе с людьми были сожжены «огнем с неба».

В ХХI веке своим отношением к детству развитый либеральный мир повторяет путь уже рухнувших под грузом духовных, а затем и материальных проблем империй. Так называемые цивилизованные страны захлестнули волны абортов, отказов от детей, гомосексуальных браков, педофилии. Рекламой сексуального и физического насилия над детьми заполнены порносайты интернета и страницы красочно оформленных журналов. Многочисленные киоски в изобилии предлагают соответствующего содержания диски. И вся эта продукция пользуется спросом. По данным Генеральной прокуратуры РФ, 50% всех преступлений на сексуальной почве совершается сегодня против детей. Причем это соотношение не окончательное. Обнаружена удивительная закономерность: если общая сексуальность населения (особенно мужского) снижается, то сексуальная тяга к детям растет. На них теперь готов посягать кто угодно – постоянно множащиеся числом маньяки, «друзья семьи», отчимы, отцы, дедушки, случайные прохожие. Налицо – растущие проявления сатанинской «любви» к тем, кто сохраняет в себе божественный образ.

Дикое насилие над зарождающимся младенцем при аборте все еще остается на стадии обсуждения. При этом тревогу у власти и общества вызывают лишь демографические проблемы. Фундаментальная угроза, связанная с умалением, оскудением – вместе с уничтоженными детьми – сакральной составляющей жизни общества, остается вне понимания.

В современном мире меньше становится не только детей, но и подлинного детства. По данным психологов, 3,5 миллионов юных англичан страдают синдромом, который можно определить как отсутствие детства. И это – общая проблема для европейских стран. Появились идеи, согласно которым за счет сокращения периода детства можно якобы достичь большего прогресса в производстве материальных благ и даже в «духовном» развитии человека.

Некоторым психиатрам (в частности, американским) состояние детскости с его «излишней шустростью», не поддающейся механическому контролю гиперактивностью уже видится психическим заболеванием. Для его «лечения» предлагаются медикаментозные средства, изобретаются своего рода «таблетки от детства».

Христос призывал взрослых вернуться в детство. Нынешние «христиане» торопятся быстрее превратить детей во взрослых, намеренно сокращают данные Богом и Природой масштабы детскости. Для них главное – не сохранять детство и не возвращаться в него, а быстрее его проскочить и забыть. Можно действовать либо по завету Христа, либо вопреки ему, следовательно, по указке его оппонента. Мы выбрали второй путь и, не осознавая того, усиленно демонизируем на нем свою жизнь. Мир буквально воюет с детскостью, не желая замечать, что покушается при этом на пребывание Бога в душах детей и, следовательно, земном бытии в целом. Есть уже и «успехи». Известный актер Олег Янковский в одном из последних интервью рассказывал о том, как хорошо владеют его внуки компьютером, интернетом, мобильным телефоном, и одновременно сетовал: «У них глаза другие, в них детскость стерта. Они уже взрослые изначально». В принципиальной – для каждого человека и мира в целом – борьбе за детскость победа во все больших масштабах остается на стороне оппонента Христа.

«Сохраненное детство и есть источник привлекательности… души».

    М. М. Пришвин

Таким «победам» активно способствует известная «антидетскость» рыночных отношений. «Главная задача рынка, – пишет американский психотерапевт Э. Шостром, – добиться от людей того, чтобы они были вещами» (167, 95). Это требование относится и к ребенку. Рынку необходимо быстрее вывести его из «невыгодного» детского состояния и сделать производителем, а затем и имеющей спрос «вещью». Любой материальный успех в рыночной экономике достигается главным образом за счет искажения и опустошения внутреннего мира человека, закрепления в нем однобокой устремленности. Рыночные отношения есть доведенный до предела антипод отношениям золотого века, и противостояние этих антиподов с особой наглядностью проявляется в оценке роли детства.

В экономически развитых странах нарастает мода на семьи, «свободные от детей». Устойчивой тенденцией становится массовый отказ молодых матерей от детей – в том числе как от «незапланированных продуктов приятного времяпровождения». Растет число мужчин и женщин детородного возраста, готовых следовать популярному нынче призыву: «Живите для себя. Занимайтесь любовью, но не детьми».

Деградирует чувство материнской любви. Все большее число детей растет при ее полном отсутствии – в детских домах и на улицах. Весь этот мир становится для детей одним общим «казенным домом».

Любой ребенок вправе повторить слова известной нынче песни: «Весь мир идет на меня войной».

Писатель А. Приставкин, выросший в детдоме, пишет: «В моей душе осталась черная дыра – у меня очень рано умерла мама. И эту дыру нельзя ничем заполнить». Сколько сегодня детей с «черной дырой» в душе, для которых даже живые мамы «умерли», уйдя в алкоголизм или сделав целью жизни служебную карьеру и обогащение, в том числе ради материального благополучия своего ребенка?! Выстроенные на духе соперничества, явном или скрытом обмане рыночные отношения в принципе исключают необходимость в жизни предельно важного для ребенка чувства любви. На проявление этого чувства не остается времени даже у родителей.

Нарастающий кризис традиционных семейных отношений сделал популярной формулу: государство должно взять на себя заботу о детях. В ряде стран законодательство позволяет уже под любым предлогом отлучить ребенка от матери и поместить для воспитания в государственное учреждение. Но, перефразируя известного российского политика конца ХХ века, можно заметить: государство – не тот орган, который способен любить! Все многочисленные попытки огосударствления детей кончались только крахом – от древнегреческой Спарты до Советского Союза. Крахом – вначале для детей и выросших из них граждан, а затем и для государства.

Государственная забота о детях – в лучшем случае экономическая. Например, государство, формально решая демографическую проблему, способно платить матерям за рожденных детей – прямыми деньгами, льготами, лицензиями. На таком «рынке детей» наш потенциальный Спаситель – всего лишь товар. Нетрудно представить, в атмосфере какой «любви» он будет жить и что станет даже с этой любовью через несколько лет, когда закончатся деньги (у родителей или у государства), а ребенок надоест взрослым своей нестандартностью.