Я был счастлив. Том 2. В зените лет. Том 3. На закате лет. Приложение. На расцвете лет

Мы жили с базара, и я это понимала, так как на нашем столе было мясо и овощи, чего в магазинах никогда не было. В магазине всегда были лишь рыбные консервы, конфеты и пряники, а хлеб, мука и сахар завозились очень редко, и эти продукты продавались только по талонам. Когда всё это поступало в продажу, выстраивалась многометровая очередь. Люди в ней прилипали друг к другу так плотно, что между ними невозможно было просунуть лист бумаги. Зимой тепло, а летом душно, жарко и пот лился ручьями по лицу.

1951. Света в матроске

– Мама, ты куда?

– На базар, доченька. Я быстро, ты пока поиграй, приду, будем обедать.

И вот я уже за столом. Мама купила молоко и вкуснейшие ягодки, она называет их Виктория.

– Ах, какое красивое и вкусное имя у этих сладких ягодок, – мысленно говорю я и смотрю в тарелку, в которую мама положила эти я годки и стала заливать их молоком.

– Вот тебе ложка, милая доченька. Кушай ягодки, – говорит мама, садится за стол, подпирает голову рукой и смотрит на меня счастливыми глазами.

Правой рукой я беру ложку, левой край тарелки, поддеваю одну ягодку и, раскачиваясь на стуле, подношу её ко рту.

– Доченька, не качайся, упадёшь, – говорит мама, но…

Стул опрокидывается, я падаю и тяну за собой тарелку. Молоко на голове, лице и платьице, а ягодки на полу.

Я лежу, моргаю глазами, мне горько, обидно, хочется плакать, но я сдерживаю себя, хотя губы, вмиг скривившиеся, готовы раскрыться и выплеснуть стон из маленькой груди под «молочным» платьем.

– Ты не ушиблась, доченька? – спросила меня мама.

– Нет, мамочка! Мне не больно! – сквозь слёзы ответила я.

Молча, собрала ягодки мама, ополоснула их в чистой воде, вновь положила их в тарелку и залила новой порцией молока.

С тех пор я никогда не раскачивалась на стуле.

В нашей квартире появилась курица, клетки у неё не было, чтобы она не разгуливала по всей комнате, папа привязал её за лапку к ножке табуретки стоящей у кухонного стола. Это был сам чёрт в куриных перьях. Она клевала в ноги всех, папу, брата и меня, кроме мамы, вероятно от того, что она кормила её. В одно утро (папа был на работе, мама ушла в магазин, брат был в школе), курица каким-то образом развязалась, увидела меня, только что проснувшуюся и лежащую под одеялом, налилась кровавыми глазами, расправила крылья и, запрыгнув на меня, стала клевать в голову, благо я вовремя укрылась одеялом. Мне не было больно, страшно… – да! Я кричала, плакала, звала на помощь и на моё счастье пришла мама. Она схватила курицу, вновь привязала к табуретке и стала меня успокаивать. Я плакала и называла курицу Бякой. Вечером папа пришёл с работы, мама рассказала ему о происшествии, он взял курицу и куда-то унёс. На следующий день мы ели куриный суп. Но я не догадывалась, что ела мою обидчицу.

Выше я сказала, что в нашей комнате было четыре окна. Отдельное четвёртое окно смотрело во двор, на дальней стороне которого сиротливо стояло небольшое деревянное здание, это был склад табачной фабрики. Днём ворота склада были постоянно открыты, в них ежедневно заезжали машины гружённые тюками с табаком, реже приходили пустые грузовые автомобили, они загружались тюками и везли их на табачную фабрику. Мы – дети любили играть на том табачном складе, тюки были мягкие, мы по ним ползали и бегали, прятались среди них, что-то строили, что-то рушили, крик, визг, смех и никто из персонала склада не запрещал нам там играть.

Домой я приходила пропитавшаяся запахом табака, мама незлобиво ругала: «Опять на складе была!» – Я отмалчивалась, потому что прекрасно понимала, что заслуживаю наказания, ибо действительно играла на складе, но родители никогда не наказывали меня. Всё говорилось спокойно, убедительно, но… я была ребёнком и довольно-таки своенравным. Игры на складе продолжались. В выборе игр почему-то вся детвора советовалась со мной, даже мальчишки. Скажу:

– Сейчас будем играть в «Гуси-Лебеди», – играем в эту подвижную игру. – Будем играть с мячом, – все играем с мячом.

Игр у нас было много, это и испорченный телефон, и классики, и скакалка, и прятки, и догонялки и просто детская беготня по двору. Для нас – детворы детство было счастливое и беззаботное. Мы не сидели по квартирам у мониторов компьютеров, в наших руках не было смартфонов, мы были активны и общались со сверстниками в реальном времени и в реальном пространстве, а не через интернет неведомо с кем в виртуальном мире. Мы друг друга знали не только в лицо, знали внутреннее состояние каждого. Наша жизнь была настоящей, объёмной и в цвете. А чем живёшь ты, потомок? Ты случайно не перепутал реальность с виртуальностью? Ты случаем не живёшь в реальном мире телом, а сознанием в виртуальности, где вседозволенность затмила твой разум и позволяет тебе творить зло в реальности. Одумайся, если это так.

Ещё один случай, коли разговор пошёл о друзьях детства.

Как-то одна из моих подруг сказала мальчикам, что не хочет играть в мальчишеские игры. Ребята затеяли войнушку. Мальчики подошли ко мне и спросили, буду ли я играть с ними. Я ответила, нет. Они демонстративно поломали свои мечи через колено и бросили своё оружие к моим ногам.

Вспоминая себя в детстве, говорю: «Дети познают мир через призму своих ощущений, видят своих товарищей в сравнении с собой и другими детьми, поэтому не задумываются над своими действиями!»

Появится мальчик в новой рубашке, или девочка в красивом платьице, а мы все хором: «О-ё-ёй! Воображала первый сорт! Куда едешь? На курорт?»

Не понимали, что наш друг выходил нарядным, потому что у него, возможно, день рождения. Не понимали, что у него праздничное настроение, и он хочет поделиться им со всеми, без рисовки. Вот такие мы были злюки!

Улица Красный Путь одна из старейших улиц Омска. Многие дома на ней в то время не имели центральное отопление, квартиры, как я уже писала выше, обогревались дровяными печами. Во дворах домов были сараи. В этих сараях жильцы хранили малонужные вещи, дрова и уголь. В одном из сараев кто-то из жильцов поселил молоденького хряка. Хряк быстро рос и однажды он сделал подкоп и вырвался во двор. Мы – ребятня в это время играли во дворе, нас как ветром сдуло. Хряк бегал по двору с налитыми кровью глазами. После этого случая жильцы поставили тому мужчине условие, удалить со двора хряка. Хряк исчез. Но напугал он нас до полусмерти. Потом ещё долго кто-нибудь из ребятни ради шутки кричал: «Хряк! Хряк!» – Мы разбегались в разные стороны, а тот шутник, стоя посреди двора, показывал на нас пальцем и хохотал. Тогда мы обижались на шутника, сейчас, вспоминая, мне весело! Я была счастлива!

1954. Света первоклассница

У нас была домашняя собачка. Мы её звали Мальчик. Собачка подросла и оказалось, что это девочка, мальчик превратился в Мальку. С Малькой произошла беда. Папа пошёл в магазин и она увязалась за ним. По дороге в магазин Мальку напугал большой пёс, она рванулась в сторону и попала под машину. Папа принёс Мальку домой, и она в тот же день скончалась.

Прожив около шести лет в этом доме, мы переехали в новый район города – Советский, на улицу Магистральная, в дом №23, в квартиру №5.

Пока не забыла.

У нас была табуретка с дырочкой посередине, в неё запускали пальцы для переноса этого предметы мебели из одного места на другое. И у нас была кошка. Кошка была в каждой квартире. Кошка – это борьба с мышами, а их в наше время было очень много.

Я очень любила нашу кошку, играла с ней, привязывала к её хвосту бумажку и кошка гонялась за своим хвостом. Нам, кошке и мне, было весело.

Так вот, о дырочке в табуретке. Валентин играл с кошкой через дырочку в ней. Просунет в дырочку палец и ворочает им, кошка хвать, мимо, пальца уже нет. Как-то пришёл к брату друг, сел на тот табурет и через минуту стал ерзать на нём и морщиться. Мы не можем понять его беспокойство. Потом он как подпрыгнет, и мы увидели под табуреткой нашу кошку. Нам всё стало понятно. Наша Мурка когтями цапнула парня за зад.

1958. Света с мамой

Мама и я.

На маму постоянно сыпались беды. Если взглянуть на её жизнь с высоты моих лет, то я увижу над ней серое небо, – ранее сиротство и борьба за выживание. Отца казака расстреляли партизаны. Мать умерла в расцвете лет, не вынесла смерть мужа.

В замужестве мама похоронила шесть детей, Валентин был при смерти, и меня она однажды везла из больницы домой умирать. Я заболела дизентерией, мне делали уколы, но они не помогали. Какая-то медсестра сказала:

– Увозите свою дочь отсюда. Здесь её заколют, но не вылечат. Здесь тоже от дизентерии умерла моя дочь.

Мама лежала вместе со мной в больничной палате, собрала меня, и как была в больничном халате, так и поехала домой. Едет на трамвае и плачет. Её спрашивает женщина: (Участливый был народ. Сейчас больной человек упадёт, пройдут мимо).

– Что с вами случилось?

Мама ей всё рассказала.

– Давайте дочери пюре из китайских яблок, – сказала женщина.

Мама продала свои платья, что привезла из Германии, покупала китайские яблоки и этим выходила меня.

А однажды мама упала, сломала себе ногу, но её не положили в больницу. Она долго лежала в постели, а папа приходил с работы и готовил еду на весь день, так он её выходил. Была у неё беда и с правой рукой. Каким-то образом попала в неё инфекция, руку разбомбасило, она почернела и наполнилась гноем. Врачи сказали, надо ампутировать, но мама не дала. И вот, когда дело было уже совсем плохо, какая-то женщина пришла к нам домой и сказала, что к руке надо прикладывать траву, назвала какую именно. Рана вскрылась, и гной стал вытекать. Рука постепенно стала приобретать свой естественный цвет и мама полностью выздоровела.

Случайным, а может быть закономерным бедам была подвержена и я. Может быть, кровный рок довлеет надо мной? Но то, или другое, факт есть факт. Голова моя головушка!

Как-то зимой, катаясь с горки, я решила проверить себя на устойчивость, – скатиться с неё не на «пятой точке», а на ногах. Проехала всю горку, а у подножия её, когда скат переходил в горизонтальную плоскость, не удержалась на ногах и со всего маху повалилась вперёд. Ударилась лбом и потеряла сознание. Как долго лежала на льду, не знаю, мимо проходила соседка, увидела меня в луже замёрзшей крови, подхватила на руки и принесла к нам в дом. Мама, естественно, разохалась, в слёзы и в больницу со мной. Врач наложил шов, было больно, но я терпела. Сейчас о том ухарском катании с горы, напоминает шрам на лбу.

Школа.

В первый класс я пошла в 1954 году – 1 сентября. В нашем дворе были девочки старше меня на два – три года и они, играя со мной и моими подругами сверстницами, научили нас счёту и чтению. В первый класс я пришла подготовленная, хотя в то время это не требовалось. В первом классе мы старательно выводили в тетради палочки, крючочки, загибулинки и закорючки. Учили азбуку и цифры, читать стали во втором классе, арифметика была уже в третьем или даже в четвёртом классе. Все предметы давались мне легко, трудность была в написании букв. Учительница учила нас правильному нажиму на перо (каллиграфии), я старалась, но у меня это плохо получалось. Перо рвало тонкую бумагу тетради, на ней появлялись разводы, лишние полоски от волосков, прицепившихся к перу, и кляксы, как естественный процесс всякого письма чернилами.

1954. Подруги – Света и Света

Света Брежнева моя лучшая подруга. В школу мы пошли в один год и в один класс, сидели на одной парте, и первое время учительница нас не различала. Она и все одноклассники думали, что мы сёстры, т.к. были очень похожи друг на друга. Бывает же такое! Мало того, что были похожи лицом, одеты были одинаково и на голове у каждой был большой белый бант.