Я был счастлив. Том 2. В зените лет. Том 3. На закате лет. Приложение. На расцвете лет

– Ах, какие вы красивые! – подойдя к нам, сказала старшая Липатникова, уточняя. – Ты, Таня! И вы, Алла и Катя!

Ни слова не сказала обо мне, вероятно, чтобы ущемить.

– А Света? – поняв, что мать поступает, мягко говоря, плохо по отношению ко мне, проговорила Алла.

– Ну, и Света, конечно! – мимолётом ответила её мать, выходя из комнаты, в которой мы наводили на себе лоск.

От автора.

Света не придала этому эпизоду значение (даже сейчас, когда то время от сегодняшнего дня отделяют 50 лет), а я со временем понял, что своими словами добивалась старшая Липатникова.. Она хотела выбить Свету из колеи, внести в её душу неуверенность в себе и тем самым показать себя в глазах курсантов бякой-букой и нелюдимкой. Её можно было понять, дочери были уже на выданье (Кате 23 года, Алле 21 год), но никто не хотел связывать с ними свою жизнь. Катю портили вставные железные зубы, а Аллу чрезмерно длинный нос на узком лице. Света, моя Света была красавицей! Она могла без напряжения сил, при её желании, отбить любого мальчика от любой девушки, собственно, так и получилось. Только её желание было подавлено моей волей.

– Идут, идут! – вбежав в комнату, скороговоркой прокричала старшая Липатникова, стоящая на «карауле», и мы моментально включили музыку и стали танцевать что-то активное и быстрое, показывая этим свою весёлость и мажорную живость.

Хлопнула входная дверь, лёгкая зимняя прохлада пробежала по квартире, резко раздвинулась штора, огораживающая прихожую от гостиного зала, и в просвете её показались молоденькие ребята в солдатских шинелях с курсантскими погонами на плечах.

Раздвинув руками друзей, на первый план вышел юноша с красивыми большими глазами, излучающими что-то невообразимо сказочное и, протянув ко мне руку, представился:

– Витя.

Взяв его руку в свою, я ответила:

– Света.

От автора.

Лишь только я увидел Свету, всё окружающее меня пространство исчезло, и кто-то чётко проговорил: «Эта девушка будет твоей женой!»

Сели за стол, подняли тост за новый год. Парни что-то говорили, рассказывали смешные истории, мы смеялись, танцевали кружком быстрые танцы, а танго было только Витино.

От автора.

Пётр Волков, Владимир Шарушинский и я – Виктор Свинаренко были крепкими друзьями, четвёртым к нашей дружной компании иногда присоединялся Александр Косов. Пётр дружил с Аллой, Саша с Катей, девушки были подруги. У Аллы была сестра Катя, друзья решили меня познакомить с ней. Мы познакомились в декабре и до нового года встречались у неё на дому два раза. За неделю до нового года договорились, что 1971 год будем встречать одной дружной компанией. Алла сказала, что будет ещё одна девушка, попросила нас привести какого-нибудь курсанта. Мы с Петром хотели пригласить Владимира Шарушинского, но его поставили в наряд по роте. Пригласили Петра Волкова, однофамильца и тёзку моего друга Волкова Петра. Собственно, пригласил его я. У меня было какое-то внутреннее чутьё моей будущности. Я чувствовал, что подруга Аллы уже связана со мной какой-то прочной нитью, нитью судьбы, и разрывать её я не хотел, не хотел отдавать её в руки ни Владимиру Шарушинскому, ни кому бы то другому. Увидев Свету, я тут же понял, что она это моя судьба. Я сказал себе, что никому не позволю танцевать с ней. Света, предназначавшаяся для танцев приглашённому нами Петру, была «оккупирована» мной, и делить её ни с кем я не собирался – ни в танцах, ни даже местом рядом с ней. С одной стороны от Светы сел я, с другой усадил кого-то из девушек. Я влюбился в Свету с первого взгляда.

– Катя сказала, что можешь забирать себе Витю, – подойдя ко мне, объявила Алла решение своей сестры.

– Он, что вещь? – ответила я. – Захочу и заберу, и её разрешение мне не нужно.

Так установилось некоторое равновесие. Исключение – второй Пётр Волков оказался без подруги, а Катя без напарника для танцев. В то время я не думала ни о Кате, ни о ком-либо ещё. Был новый год, я была молода, мне было весело и не хотелось забивать голову чем-то посторонним. Вспоминая то время, можно понять Катю. Её первый друг – курсант-танкист оказался подлецом. Дружил с Катей, по окончании танкового училища, уезжая в войска, сказал, что вызовет к себе, и они женятся, но шло время и тишина. Катя случайно узнала, что он женился, написала ему. В письме высказала свою боль, упрекнула в неверности, назвала человеком, не имеющим чести и благородства, каким не должен быть настоящий советский офицер.

В тот праздничный вечер я много танцевала, веселилась и смеялась, на улице каталась с ледяной горки, а когда слегка замерзала, Виктор увлекал меня в здание междугородной телефонной станции, где яростно согревал своими жаркими поцелуями. Я видела, что нравлюсь Виктору и позволяла ему эту небольшую шалость.

Виктор мне понравился, но сказать, что полюбила его с первого взгляда не могу. Мой первый друг обманул меня, и я стала с осторожностью относиться ко всем новым знакомствам, которых за пять лет после нашего разрыва на набережной Иртыша было всего два. С первым юношей я прервала отношения после второй встречи, – он пригласил меня на танцы в дом культуры и в танце что-то тихо говорил, я прислушалась, он нецензурно выражался. Всё, больше ни одной встречи с ним. Со вторым парнем меня познакомила Алла, это была единственная встреча, через несколько дней он демобилизовался и уехал домой на Донбасс. Виктор стал третьим. Он полностью овладел моим разумом, в настоящую, чистую любовь которого я поверила. А то, что он влюбился в меня с первого взгляда, было чётко видно, что о себе сказать не могу. Он понравился мне в наш первый новогодний вечер, но сказать, что полюбила… не могу. Во мне всё ещё был жив мой школьный друг. И всё же я встречалась с Виктором. Он приглашал меня в училище, я приходила. Шла по знамённому залу, видела знамя училища и часового у него. Наша дружба крепла. Я увидела в Викторе честного, порядочного человека, не позволяющего себе ничего лишнего по отношению ко мне. Он не позволял себе ничего низменного, даже целовал как-то робко, как бы спрашивая разрешения. Его чувства были настоящие, не надуманные, в них не было фальши. Я видела, что он влюблён в меня и вскоре пригласила его к себе домой, где он познакомился с моими родителями. Маме и папе Виктор понравился. А наша полная любовь была только после свадьбы.

В первых числах марта Виктор сделал мне предложение – выйти за него замуж. Я согласилась без колебаний и раздумий.

От автора.

В феврале я уехал в Барнаул на две недели – в отпуск, приехав в Омск, сразу поехал к Свете. Дома её не было. Решил, что она у Аллы, поехал к ней, но её не было и у подруги. Алла сказала, что Свете звонил парень из Донбасса, сделал ей предложение выйти за него замуж и сказал, что приедет. Я развернулся и поехал обратно, думая, что ни за какие коврижки не уступлю Свету. Моя ненаглядная была уже дома, пригласила за стол, потом мы с ней уединились в её комнате, где Света угостила меня купленным по случаю вином «Наурское». В тот день я сказал Свете:

– Света, давай поженимся.

Света промолчала, и я понял, что говорю как-то не так, как надо. Подумал и сказал иначе:

– Света, выходи за меня замуж!

Ответ последовал через несколько секунд, но их мне хватило, чтобы сердце миллион раз сжалось, разжалось и глухо застучало в виски.

После моего согласия на брак, мы вышли из моей комнаты, вошли в комнату родителей и Виктор сказал маме и папе, что любит меня и просит их разрешения на брак со мной.

Они, естественно, опешили. Мы с Виктором встречались всего два месяца, из них непосредственных встреч было не более двух десятков.

Родители благословили нас и 10 марта мы поехали во дворец бракосочетания.

Во дворце нас приняли без проволочек и задержек. Регистрацию предложили провести 4 апреля, но я сказала, что не успею подготовиться, и бракосочетание нам назначили на 9 апреля. Виктор сказал на выходе из дворца:

– Для курсантов военных училищ дни и часы на регистрацию брака выделяются по нашему усмотрению, а гражданским лицам попасть на регистрацию во дворец невероятно трудно, очереди приходится ждать по три месяца и более.

С обручальными кольцами была проблема, их можно было купить только по справке, выдаваемой ЗАГСом. Нам такую справку выдали, и мы их купили на следующий день. А в этот день у нас был праздничный стол. Мы пришли домой, родители нас поздравили и усадили за стол, где были сладости и бутылка коньяка с хорошими закусками.

Потом начались предсвадебные хлопоты. С водкой в магазинах проблемы не было, а с продуктами напряг. У Валентина был друг, его невеста работала в буфете райисполкома. (Чего там только не было, – чёрная и красная икра, колбасы нескольких сортов, фрукты и даже свежие огурцы. Заметьте, огурцы в апреле, о которых простой трудяга в те годы не мог даже помыслить).

От автора.

Все хлопоты по подготовке к свадьбе выпали на долю Светы и её родителей. Я выделил лишь часть денег на стол, полностью организовать свадьбу за свой счёт я не мог. Откуда у меня – курсанта могли взяться 500 рублей? Именно столько стоила наша свадьба. Написал родителям, они выслали 200 рублей, а в то время это были большие деньги. На регистрацию я пошёл в цивильном костюме, его дал Валентин, белую рубашку и чёрный галстук привезли мои родители, а туфли мы купили. Света была во всём белом, – красивое короткое платье (сшила сама), фата, белые туфельки. Света была ослепительно прекрасна, а я беспредельно счастлив!

Свадьба прошла хорошо, – без эксцессов, ругани и драк, что случается крайне редко, когда спиртное льётся морем, было весело, и всем она понравилась. С моей стороны были мои родители, два товарища детства – Виталий Корабейников (учился на третьем курсе в Омской школе милиции), и Сергей Яцков (учился на втором курсе Омской пожарной школы), и товарищи по моему Омскому общевойсковому училищу. Те из них, кто не смог прийти в первый день, пришли и поздравили нас на второй день свадьбы. На третий день мои родители уехали домой в Барнаул, а для меня этот день был последним в моём кратком отпуске. Но я учился на четвёртом курсе, до выпуска оставалось три с половиной месяца и жил не в училище, после занятий приходил домой (дом моей жены стал и моим домом), поэтому ни на день не разлучался со Светой.

09.04.1970. Омск. Дворец бракосочетания

09.04.1970. Омск. Дворец бракосочетания

В июне, после успешной сдачи государственных экзаменов, наступил «золотой карантин». Я был ещё курсантом, но уже носил мундир офицера.

После свадьбы Света проработала в Омском отделе института «Гипроспецмонтаж» до 30 июня. 25 июля, попрощавшись со знаменем училища, в парадном строю своих товарищей я прошёл по плацу училища последний раз.

Где-то дня через три после торжественного обеда в ОВОКДКУ им М. В. Фрунзе мы с Виктором выехали в его родной город Барнаул.

В Барнауле меня встретили очень хорошо. Виктор познакомил меня со своими родственниками. Мы ездили на моторной лодке по реке, на противоположном берегу Оби купались и устраивали пикники, ходили на краевую выставку достижений народного хозяйства, где Виктор катал меня на лодке по пруду и мы пили пиво с шашлыками. Были у бабушки по отцовской линии, она жила в посёлке Кармацкое в маленьком домике на берегу речки с названием «Старая Обь». До посёлка сначала добирались пригородным поездом, который останавливался у каждого «столба». Наш ж/д маршрут: Барнаул – станция Зудилово проехали часа за полтора, сейчас это расстояние электричка проходит минут за 20. Потом мы шли лесной дрогой три километра. На полпути какой-то добрый человек сделал столик и рядом вкопал скамеечку, здесь путник мог отдохнуть и поесть. Это было чудесно! Вокруг сосновый лес, пение птиц, стрекот кузнечиков, аромат трав и цветов, поляны с сочной костяникой и клубникой. Мы ели те ягоды, вдыхали аромат лета и были очень счастливы.

Кармацкий – небольшой посёлок, всего в одну улицу, на которой по обе стороны стояло дворов тридцать, но в посёлке был свой магазин-киоск, где всегда можно было купить хлеб, сахар, соль, крупы и консервы, куда без них, особенно без камбалы в томатном соусе, это визитная карточка того времени.

Дом у бабушки был малюсенький, – узкие темные сени, низкая входная дверь в единственную мизерную комнатёнку с одним окном, выглядывающим во двор с сараем, где бабушка Феодосия держала козу. Она поила нас козьим молоком и варила из него кисель, вкус его необычный, но приятный. В комнате была кровать, стол, рукомойник, вешалка у входной двери, лавочка и на ей ведро с водой. Электричества не было, благо август и вечерами ещё светло. Под вечерние сумерки мы вели разговор, потом ложились спать, бабушка на свою кровать, а мы с Виктором на матраце, уложенном прямо на пол, но нам было тепло и мы не чувствовали никаких неудобств.

Виктор катал меня на лодке по реке, мы бродили по лесу, заходили в заросли папоротника в рост высотой, ели лесную смородину и малину, а в обед и вечером бабушка угощала нас вкусной свежей картошкой, солениями, и мы пили чай, настоянный на ароматных травах и ложками ели клубничное варенье.

Витина бабушка мне понравилась, хорошая, культурная старушечка, с приятными чертами лица. Думаю, понравилась ей и я.

От автора.