Госпожа Загадка

***

Дверь соседской комнаты открыла миловидная женщина с гладко уложенными на затылке каштановыми волосами. Слегка полноватая, в коричневом поношенном платье и подвязанном переднике. В серых глазах – огонек интереса и сочувствия.

– Вы Эвади? – Я кивнула, неловко переступая порог. Неудобно было тревожить семью в такой поздний час. Мать Кая слегка наклонила голову: – Мари Джером. Проходите, дети мне все уши прожужжали о том, какая вы смелая и решительная. Прошу, отобедайте с нами, Эвади.

Деваться мне было решительно некуда, и я вошла. Семья расположилась вокруг стола. С ящика исчезли краски и опилки, их заменила расстеленная чистая салфетка, в центре которой сиротливо лежали аккуратно нарезанные ломтики грубого хлеба из кимуры[3], кусок дешевого сала и луковица. Вот и весь ужин.

Кай махнул мне, чтобы садилась рядом, на кровать, что я и сделала. Мари подвинула ко мне нехитрое угощение. В ответ я вытащила из сумки сверток со съестным. Даже маленький Барри перестал тоскливо ныть и блестящими темными глазенками уставился на большой кусок соленого мяса и хороший белый хлеб. Запах ветчины поплыл над столом. Мари, явно смущенная, запротестовала, и мне стоило большого труда заставить ее принять мой вклад в трапезу. Кажется, ее больше убедили не мои слова, что для меня этого слишком много, а голодные и явно разочарованные глаза ее детей.

Вся ватага, включая бедного, крохотного для своих двух лет, Барри, смела угощение за минуту. Вскоре, сытые и довольные, дети начали зевать. Я засобиралась уходить.

– Куда же вы пойдете, Эвади? Этот тип все еще караулит там, у крыльца. Оставайтесь с нами. Хотя бы на эту ночь. Давайте, я налью вам еще травяного отвара. Сейчас уложу Мирри и Барри, и мы поговорим. У нас есть матрас, постелим его тут, у окна.

Мальчики уже тихо посапывали в кровати у противоположной стены. Мирри улеглась на кровать матери. Мари взяла крошку Барри на руки и принялась укачивать.

Это такое искушение, остаться с этими милыми людьми. Хотя бы на одну ночь окунуться в то величавое спокойствие, с которым они несут тяжкую сиротскую долю. Я пила травяной настой и слушала тихое пение Мари, чувствуя, что горечь разочарования от неудач, преследующих меня в этом городе, постепенно растворяется.

Малыш заснул, Мари уложила его под бочок сестренке и подсела ко мне. Мы заварили новую порцию душистых трав (единственная роскошь, которую могут позволить себе бедняки, ведь травы растут свободно: собирай и суши) и постепенно разговорились. Я узнала историю несчастий этой дружной семьи, которая началась в тот день, когда муж Мари, служивший боцманом на торговом судне, пропал без вести в море.

– Я так виновата перед бедным Барри. На руках было трое детей, без крова, на сносях – я забыла обо всем, хотела уйти, забыться… И… бедняжка родился вот таким, с проклятьем, которое заслужила его несчастная глупая мать. И ему все хуже, месяц от месяца… Это справедливое наказание за пагубные мысли, но я бы предпочла, если бы наказывали только меня.

– Что бы было с остальными детьми, если бы Маррана наказала вас, Мари? Подумайте.

Я обняла несчастную мать, но как утешить ее? Ее горе неизбывно, ведь она винит себя в болезни сына.

– Верно. А вы, моя бедная красивая девочка? Что думаете делать вы?

Широкими мазками я обрисовала туманные перспективы будущего. Внимание Мари располагало к откровенности, а выговориться мне было необходимо. Слово за слово, выложила о себе все. Поведала даже о несчастном случае в дороге и о гибели несчастной молодой женщины.

– Эти бумаги при вас? – оживилась Мари. – Можно взглянуть?

Я выудила из сумки помятый бумажный сверток. Мари просмотрела характеристику и особенно внимательно прочла послание управляющего.

– До замужества мне довелось поработать в конторе стряпчего. Бумаги с подлинными печатями, и, если я правильно понимаю, ни лорд, ни управляющий не представляют, как выглядит Вероника Ивинг.

– Да, думаю, она ответила на объявление, еще находясь в своем городке на севере.

– Здесь написано, что нужно прибыть до пятнадцатого сего месяца. А сегодня тринадцатое.

Я непонимающе смотрела на Мари. Та дотронулась до моей руки.

– Вы ведь в отчаянном положении, девочка моя. С вашей внешностью скитаться в поисках работы просто опасно. Не все мужчины порядочны, и уж извините, не всех можно напугать, брызгая в них водой. Думаю, сам Шандор привел вас в тот момент на дорогу к несчастной умирающей женщине.

Я смотрела на Мари расширенными от ужаса глазами, уже догадываясь, что она предложит.

– Вы должны стать Вероникой Ивинг и занять ее место.

– Но это же преступление! – прошептала я. Онемевшие губы едва шевелились.

– Никому в целом мире об этом не будет известно. К тому же, что плохого в этом невинном подлоге? Лорд получит хорошую благонравную служанку. А вы, дитя, стабильный доход, уважаемую работу и, в дальнейшем, рекомендации от влиятельного лица. Насколько я понимаю, поместье находится в пригороде. А вы ведь именно туда и хотите уехать, чтобы скрыться от этого ненормального Рея. Сам Шандор ведет вас. Со временем, живя тихо и скромно, вы скопите небольшую сумму и сможете даже открыть свое дело или выйти замуж за порядочного человека.

Мари рисовала радужные перспективы. В моем бедственном положении они казались спасением. Но присвоить чужое имя – это же подлог. За это можно оказаться в Темной башне.

_________________________

[1] Маговизор (актефакт связи) – устройство видеосвязи. При помощи маговизора можно общаться на любых расстояниях. Многие модели позволяют делать снимки, снабжены обширной базой информации и удобной системой поиска в инфо-сетях. Имеет плоский тонкий полупрозрачный экран размером в треть тетрадного листа.

[2] Веолика – одна из лун этого мира. Наиболее яркое ночное светило. Вторая луна – Тея, маленькая и голубая.

[3] Кимура – травянистое культурное растение, хлебный злак, зерна идут на изготовление круп, муки, пива, кваса и пр.

5

Ночью в коридоре раздался грохот, послышались ругань и крики несносного Котса. Бедолага напоролся на Рея, которому надоело без толку дежурить у крыльца. Маг поднялся наверх и, не обнаружив ни меня, ни моих вещей, пришел в ярость. В результате сунувшийся с претензиями вечно хмельной сосед получил по зубам так, что слетел с лестницы. Стража увела обоих драчунов, слава богам!

Ранним утром я собиралась в путь.

Да-да, Мари все-таки убедила меня, что лучший выход – немедленно стать Вероникой Ивинг. Ночное происшествие только подтвердило, что это необходимо, хотя бы для того, чтобы спрятаться от Рея.

Мальчики побежали за наемным экипажем, который должен отвезти меня в поместье «Семиречье».

Мари протянула черный полотняный платок.

– Вот, Эвади, повяжи на голову. А то на бывшую послушницу ты похожа так же, как я на эльфийскую королеву.

Я повязала косынку, как делают замужние оборотницы – закрыв лоб, связав концы на затылке. Длинную косу перебросила на спину. Выжидающе уставилась на Мари.

– Слишком ты юно выглядишь, – та покачала головой. – Веронике было двадцать пять, прибавь к этому жизнь при храме Марраны… Думаю, она выглядела лет на тридцать.

Я посмотрелась в осколок зеркала, что висел возле окна. Оттуда на меня вытаращились яркие бирюзовые глаза – больше ничего не разглядела. Тут вспомнила кое о чем: покопалась в сумке и водрузила на нос очки в темной роговой оправе. Деда Мирк носил их только во время свадебных служб в храме, для особой торжественности.

Я повернулась к Мари:

– Ну, а сейчас?

– Э… ну, выглядит, конечно, странно. Ты что-нибудь видишь сквозь эти толстые стекла?

– А там обычные стоят – у дедушки было прекрасное зрение.

– В целом неплохо. Если будешь вести себя степенно и скованно, разговаривать тихо и медленно, можно поверить, что ты бывшая послушница. С натяжкой.

Я медленно прошла по комнате и осторожно наклонила голову перед Мирри, словно перед хозяйкой: – Слушаю, госпожа. – Малышка захихикала.

Вскоре прибежал Дейк – экипаж прибыл. Я расцеловала Мирри и Барри. Сунула Мари под подушку сверток, в который вложила двадцать золотых леев на лечение малыша. Если возьмут в услужение – десяти леев мне за глаза хватит до первого жалования, а нет – в Тюремном измерении деньги вообще без надобности.

На углу дома мы обнаружили Кая и потрепанный экипаж, похожий на большой сундук, поставленный на колеса. Пара тощих наалов, вытянув длиннющие, тонкие шеи, печально щипали травку у дороги. Субъект в засаленном переднике и серой вязаной шапке на нечесаной шевелюре запросил за поездку целый золотой лей. После отчаянного торга сошлись на пятидесяти хилдо.

– Пиши нам, Вероника, как устроишься! – весело подмигнула мне Мари.