9 часов над Атлантикой

Тихо. У нас тихо. Потому что я не слышу ни гула двигателей в крыльях нашего авиалайнера, ни даже отдалённого гомона утомлённых дальним перелётом пассажиров. Есть только глаза, застывшие в одном бесконечно глубоком взгляде. Настолько долгом, что кажется, будто время остановилось.

– Я думал, ты старше, – внезапно говорит.

– Плохо выгляжу?

Лео едва заметно качает головой, отрицая моё предположение:

– Ты выглядишь так, что дух захватывает… – он произносит каждое слово негромко, но чётко, обозначая их паузами. – А когда говоришь, осторожно дотрагиваешься до самых тонких струн души. И она начинает звучать.

Silent Island –  Let the dove fly home

У меня нет слов, нет мыслей. Есть только ощущения. Много ощущений. Они несутся, обгоняя друг друга, слипаясь в желания:

– Я хочу прикоснуться… Можно?

Он поднимает бровь:

– В каком смысле?

– Физически. Не мыслями, а пальцами. Ты позволишь?

Тяну руку к пульсирующей артерии на его шее, не дожидаясь ответа, но дотронуться не решаюсь – мои пальцы замирают в миллиметре от его кожи. Я ощущаю… нет, не тепло, это жар – обжигающая энергия. Настолько мощная, что мои веки опускаются сами. Но я распахиваю их снова, потому что наши лица так близко… я чувствую его дыхание на своей щеке и совершаю глубокий, осознанный, растянутый во времени вдох, заполняя лёгкие его воздухом до отказа. Забираю его в свою грудь… и возвращаю обратно одним стремительным выдохом.

Он закрывает глаза, вдыхая меня так же чувственно, как и я его, и так же точно выдыхает:

– Боюсь, закон будет на твоей стороне…

– На моей?

Это я мурлыкнула?

– Да, когда ты решишь засудить меня за растление…

Я ловлю момент и дотрагиваюсь до его шеи в том месте под ухом, где бьётся пульс, прижимаю к коже пальцы, и он вздрагивает так, словно к нему никто не прикасался вечность. И замирает. Успел вдохнуть, а выдохнуть не может. Я тоже не дышу, мы смотрим друг на друга и боимся не только пошевелиться, но и произнести хоть звук.

Моё лицо слишком близко… невыносимо близко. Так душераздирающе близко, что я ощущаю губами его тепло. Заношу руку над его лицом, другой мягко придерживаю за подбородок:

– Постарайся не моргать, просто смотри на меня. Хорошо?

– Ладно.

– По две или по одной?

– Две.

И я киваю, выдавливая лекарство из флакона в его глаза. Масляная жидкость растекается по его радужкам, и я снова проваливаюсь. Мне кажется, мы обладаем гипнозом оба. В невесомости из меня выделяется слишком много нежности, и я совсем не умею её прятать. Поэтому моя ладонь ложится на его волосы и совершает движение, которое Бог назвал бы лаской. И Лео закрывает глаза. Я понимаю, что мы теперь плывём в этом гипнотическом эфире оба, но всё же нахожу в себе силы заметить:

– Глаза лучше держать открытыми – так лекарство лучше распределится.

А он находит причину, чтобы плыть дальше:

– Не могу, щиплет, – и чуть поворачивает голову набок, показывая свою пульсирующую артерию, будто просит, чтобы ещё раз прикоснулась.

И вот тут меня пронзает мысль:

– Бетельгейзе… слышал о такой звезде?

Он отвечает не сразу, даже не через минуту, а гораздо позже. Возможно, его отвлекает моя поглаживающая его волосы рука? Я убираю её, и он почти мгновенно открывает глаза.

– Бетельгейзе – одна из самых старых видимых с Земли звёзд. Обречённая звезда, готовая в любой момент взорваться. Счастливые свидетели этого события смогут наблюдать вторую Луну, потому что сияние от взрыва будет равным её свечению. Это будет грандиозное зрелище.

– Которое нас уничтожит?

– Это вряд ли. Слишком она далеко от нас – 722 световых года, даже по космическим меркам это далеко. Вначале будет волна гамма излучения, но для нас оно, скорее всего, не будет опасным, поскольку мы, во-первых, защищены атмосферой, а, во-вторых, встречный Солнечный ветер его погасит. А вот ударная волна от взрыва доберётся до нас только 6 миллионов лет спустя. За это время мы что-нибудь придумаем.

– Да ты, я смотрю оптимист. Или всё это написано в книжке, которую ты везёшь в сумке для самых необходимых вещей?

– Нил Деграсс. Это и многое другое.

– А вторая книжка о чём?

– О человеческой психике.

Я не спрашиваю, зачем ему это нужно, самой не мешало бы почитать. Где б только найти столько терпения.

– Лео…

– Да?

– Какой твой любимый цвет?

– Красный.

Сколько людей проживает на планете Земля? Ну, допустим, не все из них являются благословенными пользователями интернета, но даже среди тех, что есть, какова вероятность… СОВПАДЕНИЯ?

– А татуировки у тебя есть?

– Была одна, но я её свёл.

– Где?

– А ты найди! – щурится.

Я смотрю на его подмышку, спрятанную под тканью рубашки, а он на меня.

– Прямо здесь искать?

– А почему нет?