9 часов над Атлантикой

– Жизнь иногда снимает с нас кожу. Но самое худшее – при этом она ждёт нашей реакции: депрессию, уныние, уход в себя, а если не дожидается – бьет ещё. И ещё. А ты зубами цепляешься за рассудок и заставляешь себя жить вопреки. Поднимаешься и всё равно прёшь вперёд, хоть на одной ноге, хоть ползком.

– Я виновата… я предала его. И никакая терапия тут мне не поможет.

– Нет, он предал себя сам.

– Самое страшное, я даже не была «той самой». Я всегда знала, что он продолжал любить её. Думаю, умирая, он видел её, не меня.

– У меня есть знакомый, у него с женой некоторое время были серьезные проблемы в отношениях. Довольно продолжительное время. Так вот это навсегда осталось на её лице: за те два или три года, пока они не могли найти дорогу друг к другу, у уголков её губ появились заломы. Глубокие. И хотя сейчас у них всё хорошо, даже очень хорошо, эта печать грусти навсегда осталась ему напоминанием. Ничто не проходит бесследно.

– Зачем ты мне это говоришь?

– У тебя таких заломов нет – красивое, ровное молодое лицо. Значит, этот парень при всём том, что он творил, не смог достать настолько глубоко. Понимаешь о чём я?

– Нет.

– Возможно, твой парень – это не тот человек, который для тебя. А твой мужчина все ещё ждёт тебя. Где-то. А то, что случилось с твоим парнем – это опыт. Бесценный опыт, необходимый для того, чтобы не наделать роковых ошибок в будущем и не потерять человека, который действительно твой.

– Ну ты загнул. Вот чтоб так всё вывернуть – это надо уметь. Да. Пошли уже, а то моя истерика тебя обанкротит!

– Это вряд ли… – смеётся.

– Тогда можно вопрос?

– Давай.

– Она красивая?

– Очень.

– Красивее меня?

– Тебе интересно моё мнение?

– Конечно! Мужчина, способный отвалить десять кусков за пару минут приватности, по определению авторитетен!

– Как раз наоборот, – смеётся, – моё мнение бессмысленно, потому что в нём нет, и не будет, объективности!

– Но…

– Но я могу совершенно искренне сознаться в том, что ты красива.

Я замираю, его руки обнимают плотнее:

– Ты женщина, которая влечёт… Моё мнение

– Почему она? Почему из тысяч ты выбрал её?

– Бывают же такие лица, от которых ты не в состоянии оторвать глаз? Вроде бы и ничего особенного: красота присутствует, но не более чем в сотнях тысяч других лиц, ежедневно кишащих вокруг тебя в мегаполисе. Но вот именно у неё губы такой формы, что самым первым на ум приходит слово «чувственность». Именно в её глазах ты видишь историю, где главная роль почему-то отведена тебе. И сыграть её очень хочется. А любовь, это просто момент… момент такой: твои губы растягиваются против твоей воли – просто внутри вдруг появилось слишком много тепла, а она… она улыбается в ответ.

Лео умолкает на время, но не перестаёт раскачивать нас. И от этих банальных движений мне становится так легко… спокойно.

– Можно прожить с человеком годы и так и не узнать его, – признается со вздохом. – А можно едва встретиться, и понять, что на самом деле вы знакомы уже вечность.

– Как это? – играю в наивность.

– Очень просто: когда нет ни неловкости, ни неудобства, ни необходимости кого-то или что-то изображать. Ты – это ты – исключительное состояние внутреннего комфорта. Когда не нужно ни обдумывать слова, ни придумывать фразы, когда разговор тянется сам собой одной бесконечной мятной нитью. И в этой пряже из слов и мыслей тебе так спокойно и уютно, что ты не хочешь ничего больше.

Глава двадцать четвёртая. Мечтать нужно правильно

Velvet Moon – Hush You

Лео снова садится у окна, поднимает все подлокотники, я молча наблюдаю. Он ложится, и я понимаю, почему этот парень не принимал моего предложения раньше – на креслах помещается только половина его туловища. Вторая прилично нависает над полом, и ему приходится упираться ногой в пол, чтобы не упасть. Мягко и  осторожно Лео берет меня за руку и притягивает к себе. Я не упираюсь, потому что всё во мне противится тому, чтобы противиться. Все, что есть у меня “женского”, восстаёт против осторожности, пренебрегает тем, что принято называть благоразумием. И вот мои лопатки касаются его груди, за ними поясница, плечи, руки…

– Расслабься, – тихо просит, – ты слишком напряжена.

– Это не просто…

– Помочь?

– Давай…

И он прижимает меня плотнее, локтем и предплечьем удерживая в положении, достаточно комфортном и стабильном, чтобы не свалиться на пол. Но кульминация – в его ладони: он укладывает её на мои рёбра ровно над сердцем. Не пытается трогать грудь, не касается кожи, только укрывает сердце.

– Чувствуешь?

– Что?

– Энергию.

– Нет, – нервно качаю головой, – Только тепло твоей ладони.

– Это она и есть. И в ней – покой, уверенность, силы. Впитывай.

– Как батарея мобильника электричество?

– Ну… можно и так, – посмеивается, покачивая мою голову.

– А глаза закрыть можно?

– Нужно, – шепотом.

– Боже, как же хорошо…

Его грудь не твёрдая, и словно не чужая. Она… уютная.

– Ты любишь музыку? – спрашиваю его.

– Я отношусь к ней спокойно.