Однажды в сказку. (Не) Злая королева

– Граф де Фомберг.

Король удивленно вскинул брови.

– Даже так?

– Он был очень эмоционален, Ваше Величество. Чуть ли не головой о стенку бился и кричал, что должен вам что-то сообщить. Говорит, что это срочно.

Эдвард нахмурился, поворачиваясь ко мне. Улыбнувшись, я мягко сказала:

– Кажется, это может быть важно. Иди, я подожду тебя здесь.

Когда за королем закрылась дверь, я радостно выдохнула и упала в кресло, так как уже едва держалась на ватных ногах.

– К-хм, Ира… – позвал из внутреннего кармана Роджер.

– М-м? – достав зеркальце, посмотрела на сосредоточенную маску.

– Тебе не кажется, что король только что собирался сделать предложение?

– О, Роджер! Ты тоже об этом подумал? – я глупо улыбалась, в голове поселилась легкость, а в животе странное волнительное ощущение.

– Соприкасаясь с другими зеркалами, я оставляю на них метку и могу потом использовать их, чтобы наблюдать… помнишь, как с сережками в Блэкверне?

Я рассеянно кивнула, лишь вполуха слушая, что говорил Роджер. Мысли мои бежали уже далеко вперед, в прекрасное сказочное будущее с мужчиной мечты.

– Послушай, Ира, – на мгновение замявшись, Роджер твердо произнес, – мне нужно тебе кое-что показать.

Голос друга звучал непривычно серьезным. Удивленно поднеся к лицу зеркальце, я внимательно всмотрелась в проявляющееся изображение. В маленькой ажурной рамке отобразились очертания знакомой комнаты. Дверь распахнулась.

– Вносите, – произнес знакомый властный голос.

В комнату вошли двое мужчин с большими черными коробками в руках. Опустив их на кровать, они спешно удалились. Спустя несколько секунд внутрь прошел Эдвард и закрыл за собой дверь. Увидев, как король достает из кафтана знакомую шкатулочку, я улыбнулась.

Опустив её рядом с принесенными из ателье коробками, он осмотрелся по сторонам и подошел к туалетному столику. Так как он приближался к зеркалу, через которое и велось наблюдение, фигура короля в изображении увеличивалась, пока почти полностью не заполнила собой всё пространство. Взяв со стола лист пергамента и перо, король начал выводить послание, содержание которого было мне хорошо известно.

– Это женщина уже практически моя, – самодовольно произнес он. – А значит, моим скоро станет и её королевство.

В зеркале можно было отчетливо увидеть, как его губы растянулись в холодной, расчетливой улыбке. Он подошел к кровати и, небрежно бросив пергамент на коробки, вышел из комнаты, насвистывая веселую мелодию. Изображение растворилось.

– Роджер, что это? – спросила дрогнувшим голосом.

– Не знаю, – раздалось унылое в ответ. – Но тебе следовало этого увидеть до того как… Ира? Что ты делаешь?!

Мне вдруг стало невыносимо тесно в кабинете. В груди разрастался болезненный жар от невозможности сделать вдох. Перед глазами стояла эта холодная улыбка. Подбежав к стене, я начала хаотично надавливать на выступающие камни, в надежде найти тот, что открывал дверь в потайной ход.

– Постой, может, не стоит… – неуверенно начал Роджер.

Нужный камень нашелся, раздался тихий щелчок и в стене появилась долгожданная дверь. Не оборачиваясь, не задумываясь, не сомневаясь, я бросилась в темный проход и дала волю горьким слезам.

Глава 25. Почти всё тайное становится явным

Кромешная темнота и застилавшие глаза слёзы не позволяли что-либо разглядеть, но я неслась вперёд, не останавливаясь, лишь бы оказаться как можно скорее и как можно дальше от этого места. Как можно дальше от него. Сердце невыносимо ныло, боль ощущалась в сто раз сильнее, чем после разрыва с бывшим. От неё хотелось сбежать, и я бежала, не замечая жжения в легких.

Под ногу попался камень, и я чуть было не вспахала подбородком землю, но, к счастью, вовремя успела вернуть равновесие, хаотично замахав руками. Браслет на запястье легонько задрожал, и несколько небольших кристаллов, инкрустированных вместе с драгоценными камнями, засветились, прогоняя темноту. Поборов резкое желание отшвырнуть подальше ставшее ненавистным украшение, я продолжила бежать, выставив вперед руку с браслетом и освещая себе путь. Во второй молчал Роджер, лишь изредка громко и надрывно вздыхая.

Пробежав на одном дыхании весь туннель, я выбралась в уже знакомую заброшенную часовню и почувствовала, что меня оставляют силы. Надсадно и хрипло дыша, развалилась на холодном полу. Несколько минут просто лежала, невидящим взглядом рассматривая высокий потрескавшийся от времени потолок. В груди клокотали сильные эмоции, но постепенно все их вытеснил жгучий гнев.

«Да что он о себе возомнил? Королевство моё захотел… Не дождётся!»

Почувствовав новый прилив сил, подскочила на ноги и критически себя осмотрела. В замке я поддалась порыву и сбежала, не додумавшись ничего с собой прихватить, кроме Роджера и украшений, которые в тот момент были на мне.

– Ира, не глупи, давай вернемся в замок, – с надеждой и досадой в голосе предложил друг.

– Нет, Роджер, – сердито прошипела я, убирая зеркальце в карман. – Ни минутой дольше здесь не задержусь. Мы едем в Гримвальд. Пора королеве вернуться.

Стянув с себя браслет и сережки, убрала их в карман к Роджеру, так как светящиеся кристаллы могли привлечь ненужное внимание, после чего решительно покинула часовню. Мне повезло, что из всех костюмов я выбрала самый темный, и сейчас могла легло скрыться под покровом беззвездной ночи.

Стражники в этот раз не караулили въезд в город, и мне удалось пробраться в него незамеченной. Столица Горнхольца уже спала, однако в некоторых домах всё еще горел свет, а из таверн доносились веселые голоса и громкий смех. Я быстрым шагом направилась к главной конюшне, в надежде поймать там извозчика, который даже в столь поздний час был бы готов немедленно отправиться в путь. Мне снова повезло, за очередным поворотом на холмистой улице я столкнулась с запряженной повозкой, набитой под завязку огромными коробками. Мужчина в темном плаще и высокой широкополой шляпе уже уселся на козлы и взял в руки хлыст, когда я окликнула его, подбегая ближе. Он испуганно вздрогнул, но, разглядев меня получше, расслабил плечи и почтительно склонил голову, спрашивая, чем может быть полезен для прекрасной дамы.

– Куда вы направляетесь?

– Так в Хорндорф. Здесь всего два штайга…

– Я хорошо вам заплачу, если вы отвезете меня в Вильдорф, – перебила его, запуская руку в карман.

– В такое время в Вильдорф? Да вы что, барышня, мы же до него всю ночь будем добираться. Нет уж…

Он запнулся, разглядывая то, что я ему протягивала.

– Вторую получите, когда мы доедем до границы.

Мужик подхватил серёжку и внимательно её осмотрел, попробовал на зуб несколько камней и быстро спрятал украшение.

– Вильдорф, так Вильдорф, – растянул он губы в учтивой улыбке и приглашающим жестом указал на кузов. – Устраивайтесь поудобнее.

В забитой коробками повозке оставался лишь маленький закуток, в который я с трудом протиснулась. Подтянув колени к груди, опустила на них голову и горестно вздохнула.

– Это же я дочкам новые кафтанчики смогу купить, – радостно рассуждал вслух извозчик, когда мы направлялись к городским воротам.

Я улыбнулась. Хоть кому-то эти украшения принесут радость. Перед тем как предложить их в качестве оплаты, первую секунду колебалась, все-таки их мне подарил Эдвард, но потом перед глазами встала его холодная улыбка, и я отринула все сомнения.

Часы в пути тянулись невыносимо долго, хотя извозчик старался как можно быстрее преодолеть расстояние до приграничного города. Не знаю, что подгоняло его, желание получить вторую половину платы, или же опасения встретить ночью на дороге нежелательных личностей, но как только мы выехали из столицы, он зажег небольшую лампу, прикрепленную к козлам, и, со всей силы ударив хлыстом, погнал лошадей. Я была этому только рада, и мысленно считала минуты до того, как окажусь за границей Горнхольца.

Трясясь в телеге, я невольно возвращалась мыслями к тому, что произошло. Как же горько было осознавать, что Эдвард, по всей видимости, обманывал меня все это время.

«А каков актер!» – со злостью стукнув кулаком в ближайшую коробку, я тихо зашипела от боли.

Потирая ушибленные костяшки, вспоминала, как хорошо король изображал и проникновенный взгляд, и огонь в глазах, и тяжело вздымающуюся грудь, когда после очередного неожиданного поцелуя отстранялся от меня с ошалевшим взглядом и румянцем на бледных щеках. Право, даже я не сыграла бы лучше. Как нежно он гладил меня по плечам, когда мы сидели возле костра, и он рассказывал историю своей трагичной любви.