Дневник Джессики

Дневник Джессики
Виталий Белицкий

Нет лучше истории, чем твоя жизнь. Искусство, каким бы оно ни было – это отражение того состояния социума, в котором мы пребываем.Наши сны – это тысячи вариаций одной и той же Вселенной, а имя каждого отдельного человека – название такой Вселенной. Совершенно не удивителен тот факт, что наши Вселенные могут пересекаться в разное время, в разных местах, и мы на это не можем никак повлиять. Это не просто книга, это история. Книга содержит нецензурную брань.

Дневник Джессики

Виталий Белицкий

© Виталий Белицкий, 2023

ISBN 978-5-0060-0254-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Безумие – это смотреть на закат в полном безмолвии, осознавая, что вот сейчас последний солнечный луч коснётся тверди земной, и ты его больше не увидишь. Всё, Солнца больше не будет. Ты понимаешь, что видел его в последний раз, и сейчас, в эту самую секунду, начинается настоящий мрак, тьма, время царствия тёмного, как ты считаешь, Хаоса. И в то же время ты почему-то привык верить, а потому и уверен, что Солнце взойдёт неким мифическим завтра.

Вся твоя жизнь стоит на вере в привычку быть уверенным. Это ли не настоящее безумие? Вы все говорите мне, точнее пытаетесь доказать, что я сумасшедший, не зная, сможете ли вообще сами проснуться завтра? Вы просто кожаные часы с обратным ходом.

Безумие – это осознание собственного конца от рождения до самой смерти, каждую секунду жизни. Важно лишь понять, где было начало твоего собственного безумства…»

    (с) Джессика Майерс

ПРОЛОГ

Первое, что я помню – это яркий белый свет. Когда и где он начался? Я не знаю. Сначала был громкий звук, похожий на хлопок или взрыв. Да, пожалуй, это был взрыв. Я чувствовал жгучую боль, очень долго и по всему телу, пока не забыл, что такое тело и что такое сама боль. А затем всё вокруг заполнил белый свет. Настолько яркий, что я чувствовал, как он проходит сквозь меня.

Бывает, смотришь на фонарь, а свет его становится всё ярче. Немногим позже, он становится нестерпимо белым, как будто бы твоё зрение уже не может воспринимать такой уровень света и просто держится на пределе, пока ты не сдаёшься и не отводишь взгляд. Я разорвал эти границы тем самым взрывом, и в эту секунду свет был везде. Вокруг меня и во мне самом. Я не видел своих рук и ног, был только свет. Он был таким ослепительным, что в какой-то момент я его даже услышал. Да, я слышал свет. Его звук был похож на медленно нарастающий гул. Гул переходил в писк, перешагивал через что-то невидимое и становился ультразвуком. А затем была тишина. Тишина и мрак. Полная, всепоглощающая темнота воцарилась вокруг меня. Такая густая и вязкая, что я не мог понять, вечность это или секунда.

Так прошло много лет, а может быть и всего лишь пара секунд, но я начал падать. Было ощущение даже не полёта, а именно падения. Оно не покидало моё сознание или то, что от него осталось.

Интересная вещь – сознание. Иногда оно играет с нами плохие шутки, иногда помогает там, где это нужно. Сейчас я не понимал, в сознании я или нет. Тьма вокруг будто обдавала меня ветром, и в самом деле, как при падении. Я долго летел через неё. Затем я увидел белую точку. Она стремительно приближалась ко мне. Или я к ней, скорее так. За несколько секунд она стала в разы больше, и я понял, что еще немного, и я попросту разобьюсь. То, что должно было быть телом, начало инстинктивно съёживаться, как-то переворачиваться в этом чёрном пространстве, но всё оно будто было сковано невидимыми нитями. Я понимал, что не могу пошевелиться и что-то изменить только потому, что это был мой выбор.

Я стремительно влетел в пространство абсолютного света. Пытаясь понять, когда же все это началось, и где была точка невозврата, я видел перед собой тысячи картин из чьей-то жизни, возможно, моей. Они пролетали мимо меня, как распущенный неумелым киномехаником моток киноленты. Вот здесь мальчика разбудили родители и подарили игрушечную машинку к Рождеству.

Вот тут, наверное, все же мне, исполнилось пять лет, и я был самым счастливым ребенком на свете – мне подарили новый велосипед с несколькими передачами. А вот тут я пошёл в новую школу и сразу ввязался в драку, нос разбили. Вот я в четвёртом классе – какая-то первая «любовь», смешно даже. Одиннадцать лет, я стою у разбитой копилки и пересчитываю монетки, чтобы купить хлеба. Двенадцать – отец бросил меня. В пятнадцать я, патлатый, играю в школьной рок-группе. Шестнадцать – первый секс. Восемнадцать – сломано ребро в драке. И так – куча картин, как маленькие детали пазла. Их тысячи, они проносились мимо меня калейдоскопом сплошных цветов, от приятных до боли жгучих. Но, помимо этого, они заканчивались не одной определённой картинкой и даже не десятью.

Сотни концовок этой истории были передо мной. Всё могло закончиться иначе, но какое из миллионов принятых мною решений привело меня именно к этому? Вся окружающая нас Вселенная – это и есть наша история. Наши имена – ее название, ведь каждый человек и есть отдельная Вселенная. Для Вас не существует моего мира, есть только Ваш, где я только гость, равно как и наоборот. Человеку свойственно ставить себя изначально, априорно, безапелляционно, бесспорно, и никак не обоснованно в центр мира, потому что всё вокруг себя он мерит на основе только своего миропонимания, но это не значит, не отрицает и не оспаривает права на существование иных людей, иных Вселенных. Вся великая тайна древних историй и имен в том, чтобы знать историю этого имени, чтобы Ваше имя назвали, и Вы узнали историю человека. Узнав это, Вы проникаете в совершенно другую Вселенную, в его Вселенную.

Если я скажу Вам: «Иисус Христос», то Вы будете шагать к Голгофе вместе с когортой римлян или кричать его имя из толпы последователей? Вы будете уже там, даже не осознавая этого, в эту самую секунду. Но сейчас я Вам скажу лишь одно – безумие…

ЧАСТЬ I

ГЛАВА I

ВОДА

По пустому коридору идет мужчина в длинном белом халате. Звук его шагов разносится по всему коридору, ничем не примечательному темно-зеленому коридору с коричневыми половицами и множеством дверей

Он проходит через десятки таких дверей, пока не находит крайнюю справа. Мужчина в халате останавливается и входит без стука. Тяжелая кованая дверь с натяжным скрипом медленно открывается.

– Ну здравствуй, дорогая. Как спалось? – говорит он это и присаживается на стул напротив одноместной койки.

В комнате нет ничего, кроме стола, стула и этой койки. На ней и сидит в позе лотоса девушка с копной светлых волос. Она медленно открывает глаза и внимательно смотрит на вошедшего.

– Спалось отлично, есть не хочется, голова не болит, чувствую себя прекрасно. Когда я смогу выйти?

– Что тебе снилось сегодня?

– Ничего особенного. Вода. Много воды. Когда я смогу отсюда выйти?

– Что-то кроме воды? – он начал что-то писать в блокноте.

– Когда я смогу отсюда выйти? – спросила девушка, сжав кулаки.

Мужчина поправил свои очки и внимательно посмотрел на девушку.

– Давай сделаем так. Мы перестанем давать тебе препараты, но ты начнешь записывать все, что помнишь о том, что было до того, как ты сюда попала.

– Я не помню, как я сюда попала. Я хочу увидеть брата. Когда я смогу отсюда выйти?

– Это пока невозможно.

– Почему? – она по-детски наивно задала свой вопрос и посмотрела на мужчину широко открытыми глазами цвета ясного синего неба.

– С сегодняшнего дня пиши все, что тебе снится. Я уеду в командировку на пару месяцев, постарайся записать все, что вспомнишь или хотя бы то, что тебе снится. Как только я вернусь, я постараюсь поднять вопрос о том, чтобы тебя выпустили. Разумеется, все зависит от твоего морально-психологического состояния и…

– Со мной все нормально! Я нормальная! – она вскочила с кровати и швырнула подушку в голову мужчины, но безрезультатно.

Он медленно встал со стула, подошел к столу, вытащил из-за пазухи большую тетрадь или даже блокнот, аккуратно положил его на стол, затем вернулся к стулу напротив девушки и положил на него подушку.

– Постарайся относиться к этому чуть проще, чем сейчас. Если о твоих таких выходках узнает кто-то еще, ты никогда отсюда не выйдешь. При всех вводных данных, у тебя закрыты посещения, поэтому если не будешь следовать моим рекомендациям, брата не увидишь никогда. Если он и правда существует на самом деле.

– Что значит «на самом деле»?

– До свидания, – сказал мужчина, показал пальцем на блокнот на столе и вышел из комнаты.

Тяжелая железная дверь с таким же протяжным не то скрипом, не то гулом медленно закрылась, затем прозвучали щелчки замков и стало максимально тихо. Девушка сначала прошлась по маленькой комнате, затем взяла подушку и уткнулась в нее, свернувшись калачиком. Плечи ее начали беззвучно вздрагивать. В это время мужчина смотрел на дверь и ничего не делал. Он еще раз взглянул на табличку, прибитую к двери, и так же размеренно удалился в мрак коридора под эхо собственных шагов.

«Комната №021. Джессика Майерс. Особый контроль»

«Брат часто говорил мне в последнее время, что наши сны – это тысячи вариаций одной и той же Вселенной. Все, что происходит там, вполне может происходить с другими нами в какой-то другой версии нашего мера, но поскольку Вселенная одна – мы можем это видеть только во снах. Я бы не сказала, что согласна с ним полностью, однако сейчас, находясь в этом мрачном месте, я понимаю, что мои сны – это то единственное место, в котором я могу его увидеть. Я потеряла ту грань между снами и очень далекими воспоминаниями. Но одно я точно могу вспомнить в любое время и в любом месте. Как-то давно, очень давно, Питер мне рассказывал о нем, о своем сне. Он редко откровенничал со мной, но в последнее время это случалось все чаще, пока не случилось то, что случилось. Я думаю, он просто чувствовал что-то, но не мог никак предугадать те события и ситуации, о которых ему это всевышнее Нечто пыталось сказать. Последнее, что он мне рассказал, было связано именно с водой. Не знаю, снилось мне это или я это точно помню, так давно это было. Иногда я вижу его сны, как будто бы я – это Питер. Скорее всего, это бред, и мне никогда не дадут отсюда выйти. Но я точно знаю, что он был в моей жизни, что у меня… была жизнь…»

    (с Джессика Майерс

Я проснулся от того, что дверь машины мягко закрылась. Джесс и Оливер забирали рюкзаки из багажника, а Мия курила у дерева позади и пила кофе из термоса. Меня немного морозило. Знаете, это состояние, когда ты только-только открываешь глаза, на часах часов 6 утра, все вокруг застилает легкая дымка тумана, и роса свисает с каждой травинки – все сковано застывшим мгновением «за секунду до». За секунду до пробуждения. Все очень красиво, но мне с утра обычно холодно – тело остывает за время сна. Интересно, насколько бы я охладился, если бы уснул навсегда.

Эти интересные мысли занимали мою голову пару минут, пока я потягивался и искал упавшую пачку сигарет по салону, и тут на тебе, такой громкий стук в стекло машины, что я подумал – выстрел. Нет, это придурок Карл хлопнул ладонью по стеклу.

– Вставай, соня, все проспишь! – прокричал он сквозь закрытое окно автомобиля.