Сезон

– Да я тоже на два дня проездом. До поезда переконтуюсь.

Довольные враньем друг друга мы разошлись. Я заперся в своей комнате, а хозяйка, получив с меня три тысячи рублей, покрутилась на кухне и удалилась восвояси.

Бросив рюкзачок на протертый диван, я присел на табурет у стола и осмотрелся. В углу на тумбочке стоял старенький телевизор, стыдливо прикрытый вышитой салфеткой. Рядом к стене прислонилась сложенная раскладушка, порванная в нескольких местах. Единственное окно выходило в гулкий двор – колодец среди старых сталинских домов. Подозрительно тонкая фанерная перегородка между комнатами наводила на мысль о том, что хитрая хозяйка из однокомнатной квартиры сделала двухкомнатную и теперь сдает комнаты посуточно, имея неплохой навар, а сама живет в другом месте.

Брезгливо осмотрев диван, я развернул оставленные хозяйкой, неожиданно чистые, накрахмаленные и выглаженные простыни. На первый взгляд клопов не наблюдалось, но спать все же, я решил на раскладушке.

За перегородкой тем временем стоны закончились, и началась вторая часть марлезонского балета, в виде распития спиртных напитков, курения сигарет и слушания музыки. Там тоже видимо был телевизор, потому что я слышал, как переключались каналы, и сквозь вопли какого-то заграничного певца доносился женский смех, мужской бас и звон стаканов. Запах табачного дыма от дешевых сигарет проникал в комнату, поэтому мне пришлось открыть форточку, и в окно сразу ворвался птичий гомон. Уличная духота наполнила помещение и пыль, поднятая со стола, закружилась в воздухе.

Чертыхнувшись, я чихнул, и сразу из-за перегородки донесся игривый женский голос.

– Будьте здоровы!

На всякий случай, я подпер табуретом дверь и, застелив раскладушку простыней, завалился на нее, не обращая внимания на жалобный скрип пружин и треск порванного брезента. До вечера можно поспать, а потом надо выдвигаться в район моего дома и начинать вести наблюдение за квартирой.

В голове вертелись назойливые вопросы, не дававшие уснуть.

– Как попасть в мою квартиру?

– Как найти Игоря и что с ним делать потом?

Но если ответ на первый вопрос я знал почти наверняка, то со вторым, было труднее. Вот приду я к Игорю со всеми моими претензиями и без доказательств, а он возьмет да вызовет милицию! И тогда снова здравствуй камера, тюрьма, суд, Сибирь!

Единственной зацепкой здесь были золотые монеты, которые Игорь забрал, и теперь наверняка пытается сбыть, что довольно непросто, учитывая их стоимость.

– Скорее всего, бегает по ломбардам и скупщикам, – рассуждал я, – а это уже свидетели, которые подтвердят, что монеты у него. А раз монеты у него, то и подозрение в убийстве ему обеспечено, поскольку монеты это мотив.

Вывод этот был довольно спорным, да и не знал я, как себя поведет Игорь, встретив меня. Может, бухнется в ноги и напишет явку с повинной, а может, рассмеется мне в лицо и пошлет куда подальше. Тем ни менее другого выхода кроме слежки за ним, у меня не было.

Поворочавшись на раскладушке, я приказал себе заснуть и, закрыв глаза, попытался расслабиться. Этот метод иногда помогал уснуть, когда спать не хотелось, но было нужно. Главное стараться ни о чем не думать. Мысли скользили плавно, ни на чем, не задерживаясь, перескакивая с одного на другое, и, в конце концов, я впал в дрему. Проспав почти до вечера, я проснулся с больной головой после полуденного сна в пыльной и душной комнате.

Тесный московский дворик утопает в густой зеленой листве деревьев, бросающих обильную тень на автомобили, рядами припаркованные вокруг панельных многоэтажек. Я сижу на скамейке возле детской площадки, наслаждаясь вечерней прохладой и освежающим ветерком, гоняющим по тротуарам комья тополиного пуха. Мой дом возвышается напротив буквально в ста метрах через двор. Я наблюдаю сквозь кусты за подъездом и за всеми людьми, что входят и выходят оттуда.

Особое внимание обращаю на припаркованные вдоль подъезда автомобили, стараясь разглядеть присутствие в них людей, ведущих слежку. Мой взгляд привлекает тонированная «шестерка», из которой доносятся гулкие звуки музыки. Саму машину мне плохо видно за кустами, поэтому я обхожу двор с другой стороны, присаживаюсь на лавочку у соседнего дома и, раскрыв газету, делаю вид, что читаю. В машине по-прежнему гремит музыка, но кто в ней находится не видно за тонированными стеклами.

Спешить мне некуда, и я увлеченно начинаю разгадывать кроссворд, ожидая, когда стемнеет, а в окнах зажгутся огни. Я почти уверен в том, что моя бывшая супруга заселилась в мою квартиру, как только ей сообщили о моем аресте. Скорее всего, к ней даже приходили менты и просили ее звонить им, как только я появлюсь. Теперь мне надо дождаться, когда она вернется с работы, забрать свои деньги из-под шкафа и бежать как можно быстрее, пока она меня не заложила. В том, что она меня сдаст, я тоже был почти уверен, зная ее «благородный» характер. Однако другого выхода не было, ибо мне были нужны деньги.

Тем временем, машина с тонированными стеклами отъехала, приняв в свое нутро галдящую ораву каких-то сопляков, и раскрашенных девиц того же возраста с банками пива в руках.

Я с любопытством посмотрел на то, как они запрессовывались в салон, и нарочито не спеша направился к подъезду. Пройдясь до конца дома и не заметив ничего подозрительного, я вернулся на свою лавочку и занялся кроссвордом. Рядом прогуливались многочисленные мамаши с колясками, которые вывели своих чад на вечерний моцион. Они собирались группами и громко, не стесняясь меня, обсуждали отсутствующих подруг и их мужей. Их дети в это время орали в колясках, а те, кто из них вырос, возились тут – же в песочнице.

Наконец я увидел свою бывшую в компании ее нынешнего. Они шли под ручку со стороны автобусной остановки, и он ей что-то нашептывал на ушко. Судя по его руке на ее бедре, и по тому, как она смеялась, это был новый бойфренд. Видимо их роман находился в самом разгаре. Пакет в его руках, из которого торчало запечатанное горлышко бутылки вина и коробка конфет, подтверждал это.

– Возможно, он будет мне досадной помехой, – подумал я, – поэтому надо действовать быстро и не дав им опомниться, свалить из квартиры.

Дождавшись, когда они поднимутся, я вызвал лифт следом и уже через минуту настойчиво давил на звонок.

– Кто там?! – испуганно спросила жена через дверь.

– Откройте, милиция! – прорычал я басом и закрыл глазок ладонью, опасаясь, что она, узнав меня, может не открыть.

– Опять, – послышался вздох из-за двери, подтвердив мои догадки о визите ментов в квартиру.

– Я же говорила, что мой бывший муж здесь не…

Лязгнул замок, дверь открылась, и она застыла на пороге с открытым ртом, замолкнув на полуслове и узнав меня. Инстинктивно она попыталась закрыть дверь, но я сунул ногу в дверной проем и, приложив палец к губам, оттеснил ее в сторону. Закрыв дверь на ключ, я убрал его к себе в карман.

– Кто там, зайка? – вышел из кухни бойфренд с бутылкой вина и штопором в руках.

Я окинул его взглядом и понял, что мне ничего не грозит. Это был симпатичный крепкий молодой человек, лет двадцати пяти, с хорошей фигурой, выше среднего роста. В общем, такие бабам нравятся, и сами это понимают, чем и пользуются. На активные действия по нападению и обороне не способны, потому что все время заняты мыслями, как – бы закадрить очередную красотку. Увидев меня, он замер и в его глазах отразился сначала немой вопрос, а потом и страх.

– Это серый волк пришел! – ухмыльнулся я, – сейчас всех заек съест!

Пока они переваривали мое появление, я осторожно вынул бутылку у него из рук и прошел с ней в комнату. Кто его знает, этого героя любовника? Тюкнет меня бутылем по темечку, а потом ментов вызовет.

В комнате стояла новая тахта, застланная атласным покрывалом. Мой шкаф был задвинут в угол, но не выброшен. Обернувшись, я увидел, как влюбленные шепчутся, и рявкнул на них:

– А ну заткнулись оба, мне терять нечего, сами знаете!

Они тут – же замолкли, а я, опустившись на четвереньки, сунул руку под днище шкафа и извлек оттуда заветный пакет с долларами.

Отряхнувшись, я поднялся и огляделся. Можно было уходить, но тут я вспомнил о браунинге, который был спрятан мной под паркетом, в том месте, где теперь стояла тахта.

– Теперь ваше брачное ложе будет стоять вот здесь! – ткнул я пальцем в середину комнаты, – поэтому весело берете его и перетаскиваете!

Для убедительности я взял бутылку за горлышко и похлопал по донцем о ладонь. Они удивленно переглянулись, но тахту переставили.

– Алексей, ты что, спятил?! – воскликнула бывшая супруга, глядя на то, как я отдираю плашки паркета на полу в углу комнаты.

– Угу, – буркнул я в ответ, извлекая сверток из-под пола, – сейчас весь паркет вскрою, чтобы вам не достался!

Захлопнув за собой дверь снаружи, я опрометью бросился по лестнице вниз, и вздохнул с облегчением, только отойдя от дома на приличное расстояние. Тут я заметил, что до сих пор держу в руках бутылку вина.

– Есть повод отметить, – подумал я и рассмотрел этикетку «Шато лафит».

Похоже, бойфренд не скупился на дорогое вино, пытаясь пустить пыль в глаза своей даме сердца. Однако сейчас меня больше занимало то, каким образом найти Игоря.

Вечером, сидя перед телевизором на съемной квартире, я потягивал из горла божественный французский нектар и обдумывал планы на следующий день.

Во-первых, я решил сменить квартиру, ибо нескончаемая череда влюбленных парочек за перегородкой, наводила на мысль о том, что хозяйка устроила тут притон и сдает комнату проституткам. Это значило, что дело у них неминуемо кончится воровством денег у клиентов, мордобоем, поножовщиной и визитом милиции. Встречаться с местным участковым в мои планы не входило, да и просто такое шумное соседство мне было ни к чему.

Во-вторых, я решил посетить школу, в которой работал Игорь, понаблюдать за ним издали и решить, что делать дальше. Как быть, если Игорь из школы уволился, я себе не представлял, потому что не знал, где он живет.

Вообще, все было плохо и неопределенно. Милиция меня ищет и скорее всего, найдет. Что делать дальше непонятно. Денег мало и документов у меня никаких нет.

От этих мыслей на душе стало тяжело и безысходно. Захотелось даже пойти и сдаться властям, но я быстро отогнал это желание. Я уже привык отгонять от себя дурные мысли, несмотря на то, что становилось все хуже и хуже. Главное, надо было пропустить через себя эту волну отчаяния, переждать ее и действовать. Действовать обдуманно несмотря ни на что!

– Никогда не сдаваться!