Под маской зла

– Я не стану вечно выговаривать полное «Ассоль», вот мне делать нечего, – хмыкнул мужчина. – Или одно или другое, выбирай.

– Ай-ай! По щекам-то за что! Уймите свой хвост, сударыня! – замотал головой Аргон, которого то и дело чем-то мохнатым хлопали по лицу.

– Да не могу я! – воскликнула Шанти. – Когда нервничаю, он уже сам по себе отдельной жизнью живёт! Я его не контролирую! – размахивала она хвостом из стороны в сторону.

– Раз он ваш, надо и отвечать за все его действия! – фыркнул гном.

– А отойти не судьба? – с недобрым видом повернула к нему голову цыганка.

– Ты скажи, ты ж у нас гадалка и предсказательница! – ухмыльнулся цверг, подойдя ближе к Берну.

– Вы лучше б призадумались, если эта тварь настолько умелая и бессмертная, что ни тесаком в грудь, ни отсечение руки не берёт, отчего ж она уже второй раз отступает? Чего боится? – поразмышляла вслух Шанти, но ответа никто дать не смог. – Говорю же, дурной месяц, – добавила цыганка после воцарившегося молчания. – Меня – табор бросил. У девицы отца в данжеон увели. У вас вот друга убили, – поглядела она на Бернхарда. – Наш друг аристократ-анимаг ногу подвернул. Гном… Гном, у тебя были какие-нибудь неприятности в последнее время?

– Да цверги, между прочим, главные мастаки по поиску неприятностей! Зачем я, по-твоему, этого нанял себе в охрану! – кивнул тот на рыжего усача.

– Ты? Это я его наняла себе эскортом в столицу! – возмутилась Ассоль.

– Детям вообще давно спать пора! Танцуй давай отсюда! – вдарил Аргон по струнам лютни.

– Сломаю её тебе, будешь знать! – хмыкнула девушка, сжав кулачки.

– Давай-давай, мелюзга, гном дело говорит, спать пора, – погнал её к костру Берн.

– Это он – мелюзга, а не я! – фыркнула девушка, глядя на музыканта.

– Нам объединяться надо и держаться вместе! – приобняла их всех кучкой Шанти. – И надо успокоиться! Сейчас заварю травяной настойки на всех с ромашкой и валерианой. Если голову не потеряю от запаха. Идём, будешь следить-ассистировать, чтобы меня не развезло, – потянула она Ассоль за руку.

– Эй, усатый-хвостатый, – произнёс Аргон анимагу.

– Ну? – хмыкнул тот, не поворачиваясь и полуприкрыл глаза в пренебрежительном жесте.

– Дай лапу! – ухмыльнулся цверг.

– Вот ещё! – только махнул тот хвостом, отвернувшись.

– Примадонна! – закатил глаза гном, упрекая его во вредности. – Ну, так что, сударь? – взглянул он на Берна. – Два на два дежурим? Мелюзгу охраняем и себя бережём? – уточнил он о ближайших планах компании.

– Да иди ты в палатку, братец, – толкнул его в лоб ладошкой подальше от себя усач. – Я подежурю.

– Составлю компанию: нога ноет и как-то не спится, – философским спокойным тоном произнёс анимаг в форме тигра, даже не пошевелившись.

– Чего там за дама сердца, а? – достав из кармана рубахи за жилетом парочку самокруток, закурил одну Берн, покашливая и провожая взором гнома и цыганку, двинувшимся спать вслед за Ассоль.

– Эта штука тебя убьёт, – презрительно уставился анимаг на вещицу в зубах собеседника.

– Да ты что?! Она? А не вот эта тварь из леса? А я думал, только цыганка у нас умеет будущее предсказывать, – хмыкнул тот.

– Может, стоит её послушать, любезный? Мало ли что суждено… – призадумался тигр.

– Двум смертям не бывать, а одной – не миновать! – хлопнул себя Бернхард по коленке. – Ну, так чего там у тебя за сердечная трагедия? Сказал «А», говори и «Б», интересно же. Тут уж либо одно, либо другое… Кто кого бросил? Я слышал, ты рассказывал о какой-то подруге детства. А голос дрожал так, словно ты в небе ангела углядел.

– Из сгустков пламени, с бесконечным количеством крыльев и переплетением глазастых колец? – скривив тигриные брови, таки повернулся Вильгельм к собеседнику.

– А ты хорош, – кивнул тот, пуская облачко дыма. – Образован. Не то что молодёжь нынешняя… Так что стряслось-то? Я хоть и старый солдат и не знаю слов любви, но вот послушать всегда готов про такие вещички. Не томи же, рассказывай, – толкнул плечом собеседника рыжий мужчина.

– Долгая история, – отвернулся от него тигр.

– А у нас с тобой, я чую, вся ночь впереди. Гнома храпящего мы на пост не добудимся. Я наслышан, как крепко цверги спят, похлеще меня пьяного тормошить надо. А девиц благородно ни ты, ни я будить явно не станем, – повернулся снова усач. – Правильно я гово… да что ж такое! С кем поведёшься… Скоро уже в привычку эти фразочки гнома войдут.

– Мне – нет, – заметил Вильгельм.

– А мне вот – да, – недовольно воскликнул, глядя на него, собеседник.

– А что с вашим-то прошлым? Аристократ, потерявший всё? Верно я понял? – не поворачиваясь, спросил анимаг.

– Может, и так, – потрогал цепочку амулет на шее Бернхард. – Опустился до самых низов, кем только не был. Нигде не задерживался подолгу из-за выпивки. Ставрид меня приютил. Вместо темницы предложил пойти в стражу. Следил за мной, чтобы я в рот ни капли пойла не брал. Тогда я в себя пришёл, выучился, хорошо служил, стал капитаном… И там понеслось всё опять. Добрался, называется, до свободы. Стал в звании выше Ставрида, и никто мне, мол, не указ, – усмехнулся усач. – Но там уже было попроще. Или я стал тогда поумнее. Уже не такой юнец, как вот эта… – поглядел он на Ассоль, прилёгшую возле костра. – Таким порка хорошая нужна, знаешь ли. Прям за каждую мелкую пакость. Чтоб неповадно было.

– Жалко же, – заявил Вильгельм. – Шанти вон сказала, задница у неё хорошенькая. Какие там розги… Я вообще считаю, что красоту нельзя портить.

– Да ты в отцы ей годишься, – хмыкнул Бернхард.

– Но я-то про Шанти, – усмехнулся тигр.

– На кошку нашу глаз положил? – усмехнулся в ответ и усач.

– Я всё слышу! – раздалось с шипением издалека. – Запущу сковороду, будешь знать «кошку»! Проверим, чей затылок крепче: у тебя или того механоида!

– Тут уж или одно, или другое, – погладил свой затылок, явно занервничав, Берн, озираясь на голос Шанти, и недоговорил.

– Иногда кажется: хорошая компания собралась. А потом опять друг друга все задирают, – проговорил Вильгельм.

– Да в любой семье так. И в любой компании друзей. Подколоть, подшутить, обычное дело. Ты ж не думаешь, что она правда мне в затылок сковородкой метнёт? – звуча уверенно, с усмешкой на губах, но с явным опасением и сомнением во взгляде, грызя кончик дымящейся самокрутки, Бернхард вновь оглянулся на Шанти и прикрыл рукою затылок.

– А ты вот веришь цыганке, любезный? – всё улыбался тигр.

– Я никому здесь не верю. Так легче живётся. Так ты расскажешь, что там у тебя за печаль с дамой сердца? Дать табачку? – предложил Берн.

– Ох, не нужно, – отвёл голову анимаг. – Оставь себе и дыми в другую сторону.

– Я и дымлю! Это ветер к тебе всё подгоняет, – хмыкнул Бернхард.

– Жили однажды в графстве Ангстерн Жан и Вильгельм де ла Конте. Два брата. Один, старший, увлекался огранкой самоцветов и изучением камней, младший же умел превращаться в животных. «Обращаться собакой! Много ли чести!» – говорил мне отец… Мать вообще не понимала этой способности и просила, буквально умоляла, в доме не перевоплощаться. И брату не нравилось, но Жан как-то смирился. Был подобрее остальных. Отец пытался и в войска меня сдать, и пажом пристроить, и помощником в какую-то гильдию, даже предлагал в звериного лекаря выучиться да съехать от них поскорее, занимаясь полезным делом. Меня избегали, не принимали, прогоняли… – рассказывал аристократ, приняв естественный человеческий облик. – Но вот Орфея, дочь соседского лорда Кёртиса, постоянно к нам приезжала, находила в моей способности нечто захватывающее, забавное и интересное. Она была мне и другом, и объектом влюблённости ещё с детства. Так мы и веселились вечно втроём. Я, брат и леди Кёртис.

– Мой отец тоже был не подарок… В этом мы схожи. Так что же стряслось? – любопытствовал Берн, повернувшись всё-таки к Вильгельму.

– Ах, мы гуляли, купались, играли в карты и прочие игры. Дурачились, лазали по деревьям… Всего не упомнить. Чудесное было время. С ней я впервые поцеловался. У дерева, под яблоней, когда брат полез фруктов нарвать. Мне казалось, у нас всё хорошо… Будто вот-вот ещё стану постарше, предложу выйти замуж ей, обрету своё счастье. Как раз и от родителей съеду в её замок или там в качестве приданного лорд отдаст ей… то есть, нам… какое-нибудь поместье. Я распланировал идеальную жизнь… – мечтательно воскликнул Вильгельм, глядя на звёзды.

– И кто же это всё обломал? – любопытствовал дымящий экс-капитан.