Друг фараона

– Была! – гневно ответил он. – Была! Но я мужчина и не мог отказываться от подарков принца Кашта. Но женщина, если она не шлюха, должна вести себя по-другому!

– Что? Ты сказал «шлюха»? Это ты так обо мне?

– Я не сказал этого о тебе, я сказал, «если она не шлюха».

– Нехези! Я не простая женщина и тебе это давно известно. Я не твоя рабыня. Меня нельзя привязать к себе узами брака и вашими традициями, которые говорят как, и что нужно делать женщине! Я сама выберу себе правила! Сама! И я давно говорила тебе об этом!

– Но говорить и делать это разные вещи. Я рассчитывал, что ты меня дождешься, а не бросишься в постель к первому попавшемуся офицеру корпуса Амона.

– Ах, вот ты как заговорил! Значит ты такой же, как и они все! Но если так, то я уйду и никогда более к тебе не вернусь! Тебя это устраивает?

Нехези знал, что она может сдержать слово и действительно уйти. Потому он промолчал.

– Ты не сказал ни «да», ни «нет», Нехези.

– Я не хочу, чтобы ты уходила навсегда, Мерани.

– Тогда проси у меня прощения, и я забуду о твоих словах…

Глава 10

Награда владыки стран.

Ахетатон

1356 год до новой эры

Восьмой год правления фараона Аменхотепа IV (Эхнатона)

Нехези в сопровождении собственной свиты отправлялся в Ахетатон. Пришло его время отбыть из Фив ко двору фараона и доложить о выполненной им работе. А сделано за последний год много. Вырос в Нубии грандиозный храм Гем-Атон, который мог поспорить по своему великолепию с храмом Атона в Фивах. При этом волнений в провинции Нубия совершенно не наблюдалось, и не было ни одного случая срыва поставок продовольствия рабочим-строителям или срыва поставок строительных материалов. А вот в иных номах, такое случалось сплошь и рядом. Нехези показал себя мудрым администратором и талантливым организатором, умевшим находить компромисс с местными властями.

Вместе с ним ехали Пэнтоэр, Небра и Мерани. Правда, отряд солдат, на преданность которых Нехези вполне мог положиться, пришлось оставить в Фивах. Мерира дал ему отряд ливийских колесниц для сопровождения.

Во время одного из привалов Пэнтоэр приблизился к Нехези и присел рядом с ним у костра.

– Ты уверен, господин, что мне следовало сопровождать тебя? – спросил он.

– Да, Пэнтоэр. Тебе ничего не грозит. Фараон Эхнатон умеет прощать. Да ты и не сделал ничего такого, за что Его святейшество жаждет мстить. Скажешь, что божественный свет Атона сошел на тебя, и ты стал просветленным и готов служить новому божеству. За такие слова тебя не только простят, но и возвысят.

– Это можно сказать. Тем более что к культам старых богов я равнодушен. И мне все равно, какой храм посещать. Я солдат и умею сражаться. Большего мне не нужно.

– И тебя не интересует, за что сражаться?

– Нет. Если слишком много думать, то можно потеряться среди различных истин и правд. А я этого не желаю. Судьба послала мне тебя и тебе приятно служить. Воину нужен господин.

– Но ты мог бы найти господина и побольше чем я. Кто я в сущности такой? Писец господина Эйе. Ты ведь пока также его, а не мой человек. У меня нет права набирать слуг для себя лично. Только для моего господина Эйе.

– Но у тебя храброе сердце и большая душа. Мне этого хватит. И я чувствую в тебе друга, Нехези. И мне кажется, что ты умеешь быть верным.

– Думаю, что так.

– А что до права набирать своих слуг, то чего тебе для этого не хватет?

– Титула Друга фараона, – ответил Нехези.

***

По прибытии в новую столицу, Нехези сразу же был приглашен ко двору фараона. И на этот раз за ним прислали носилки и рабов, которые должны были нести его во дворец.

Нехези надел золоченую юбку с пластинами, исписанными ритуальными формулами и обращениями к Атону, которую прислал ему Эйе. Это было отличное произведение ювелирного искусства придворной мастерской. Золотые браслеты и многослойное новое ожерелье дополнили его наряд. Сандалии из золоченой кожи сверкали драгоценностями и были ничуть не хуже, чем те, что он видел на ногах Мерира в Фивах.

В его свиту вошли Небра и Пентоэр также одетые по- праздничному. Они вместе со слугами и рабами сопровождали своего господина.

Впереди бежали глашатаи и выкрикивали:

–Дорогу высокому господину Нехези, писцу великого господина Эйе, чачи фараона Верхнего и Нижнего Египта!

Нехези раздвинул шторки носилок и беседовал в Небра.

–Ты уже воспользовался тем, что я добыл для тебя, господин? – спросил нубиец.

–Ты хочешь спросить, прижал ли я великого жреца Атона? Нет. Это не так просто, Небра. Торопиться в таком деле не следует.

–Твоя правда, господин. Великий жрец Атона – опасный человек и такого лучше иметь другом, чем врагом.

–Но мне придется сделать выбор между ним и Эйе.

– И что с того? В жизни всегда приходится делать выбор.

Нехези усмехнулся и спросил толстяка:

– Ты бы кого посоветовал для сохранения верности? Эйе или Мерира?

– Мне пока трудно судить о том, что происходит при дворе.

– Настроение фараона, – ответил Нехези, – часто меняется. И любой его приближенный может пасть в мгновение ока. Но Эйе силен царицей, ибо она его дочь.

– Но её можно скомпрометировать в глазах фараона.

Нехези вспомнил о своей ночи с Нефертити и понял, что Небра прав. Стоит только великому жрецу Атона узнать о любовной связи царицы Египта с простым писцом и все…

***

Среди ярких расписанных стен большого приемного зала появился владыка Египта фараон Эхнатон. С тех пор как культ Атона стал общегосударственным, он сильно постарел, хотя прошел всего лишь год. Кожа его теперь напоминала старый папирус и оспины и шрамы на его лице стали багровыми. Уголки рта владыки постоянно подергивались. Жрецы Амона-Ра говорили, что царя медленно убивают боги, которых он предал. Всего год назад он выглядел намного лучше.

Фараон не любил одеваться пышно и абсолютно не соблюдал священные ритуалы появления царя перед подданными. На этот раз он вышел в простой белой льняной юбке с кожаным поясом без всяких украшений. Его положение выдавал только золотой урей на калафе. За царем, как всегда, словно тень следовала красавица Нефертити.

За царицей вышел изрядно растолстевший великий Жрец Атона Мерира. Он прибыл в столицу раньше чем Нехези. И это удивило писца, который не ожидал такой прыти от неуклюжего служителя культа солнечного диска. На его обрюзгшем лице застыла льстивая улыбка. Так он делал всегда при официальных приемах.