Друг фараона

– Я не отказываюсь от своих обещаний, господин. И готов выполнить все условия нашего договора.

– А я, веря этому, сделаю тебе подарок, Нехези.

– Подарок?

– Ты ведь желаешь знать, чем занималась во время твоего отсутствия Мерани? Не так ли? По твоему вспыхнувшему взгляду вижу, что ты этого страстно желаешь.

– Не скрою, я хочу это знать.

– Мои люди следили за ней всюду. Я хотел тщательно отследить её контакты – вдруг они приведут к Вездесущему, но этого не произошло. Эти грабители могил чрезвычайно осторожны. Но зато я узнал многое о ней самой.

– И что же это? – Нехези совсем не интересовал Вездесущий, но его волновал вопрос, не изменила ли ему Мерани.

– Она завела себе нового дружка, Нехези.

– Что? – вскричал юноша.

– Именно так. Удержать такую девицу трудно в рамках дозволенного для порядочной египетской женщины. И она пустилась за приключениями. Молодой офицер корпуса Амона завлек её в свои сети.

– И есть доказательства их близкой связи?

– Еще какие доказательства. Я подкупил раба этого самого офицера, и он наблюдал за всем, что происходило между ними во время этих встреч. Я могу рассказать тебе подробности, как она занимается любовью. И ты сравнишь это со своими воспоминаниями и поймешь правда это или нет? Желаешь услышать?

– Нет! – решительно тряхнул головой Нехези. – Я прогоню эту женщину от себя!

– А вот этого делать не следует, ибо она нам может еще не раз пригодиться. А впрочем, ты и не сможешь её прогнать, Нехези. Такую прогнать трудно. Тем более что она уже поселилась в твоем сердце, как сказали бы ранее, когда почитали богиню Хатор.

– Но я все равно попробую изгнать её из своего сердца, – упрямо заявил Нехези. – Или еще лучше я прикончу эту женщину. Её и того, кто занял мое место.

– А вот убийств совершать не стоит, Нехези. Да и если ты схватишься с этим офицером в бою на мечах, он тебя убьет. Я выяснил, что он отличный боец. Конечно, ты можешь заколоть его в спину, когда он этого не ждет, но это не твой стиль, Нехези. И подослать к нему своих воинов ты также не сможешь. Ты все делаешь сам, не так ли?

– Убивать просто так я не хочу. А воина можно благородно убить только в честном бою.

–Вот это и есть самое плохое в придворной борьбе, Нехези. В ней нет места для чести. В ней или ты сожрешь своего врага, или он сожрет тебя.

–Но мои отношения с Мерани не относятся к придворной борьбе, господин.

–А разве есть разница в придворной борьбе за власть и в борьбе за любовь? – засмеялся Мерира.

«Вот за это тебя и не любит Йуйя, – подумал про себя Нехези. – За то, что ты давно потерял порядочность и честь. А, по мнению деда фараона, новому богу должны служить люди чести».

Но вслух Нехези сказал иное:

– Я пойду сейчас, великий господин. Мне нужно остаться одному.

– Иди. Я более не держу тебя, но вскоре мой посланец вызовет тебя во дворец…

***

Нехези отправился в старое святилище, до которого еще не добрался Мерира и его преобразователи. Ранее здесь горело множество светильников, но сейчас царил полумрак. Слуги Мерира следили за выполнением приказов фараона Эхнатона относительно старых запрещенных культов.

Кто-то из жрецов зажигал здесь два три светильника и исполнял свои обязанности под страхом смерти. Величественные колоны с яркой раскраской поднимались вверх к массивной крыше.

Внутри было тихо, и только гулкие шаги самого Нехези отдавались под сводами.

«Заброшенный храм Амона-Ра. Место прежнего величия! Это место навевает благоговейный трепет по-прежнему. Кажется, что здесь и вправду обитает божество».

– Ты пришел к богу? – громкий шепот вдруг прозвучал совсем рядом с Нехези.

Он вздрогнул всем телом и обернулся. Никого! Он бросился за колонну и всмотрелся в темноту. Никого!

– Кто здесь? Отзовись!

– Это зависит от того, к кому ты пришел, – снова прозвучал голос.

– Я просто пришел в храм. Я хочу побыть один! И думал, что это место пустынно, но я ошибся.

– Ты страдаешь? И тебе нужен бог, не так ли? Все вспоминают о боге, когда им плохо. А тебе сейчас плохо.

– Я пришел совсем не к богу. Кое-кто утверждает, что никаких богов вообще не существует и это сказка только для того чтобы держать в повиновении чернь.

– Это не так, Нехези.

– Ты знаешь, кто я? – искренне удивился юноша.

– Я многое знаю, Нехези. Но не это сейчас главное. Ты сказал, что богов нет. Но вот посмотри на статуи. Иди вперед.

Вдали загорелся свет, идущий неизвестно откуда и Нехези показалось, что светится сама статуя Амона-Ра. Человек приблизился к богу. Статуя, сделанная из известняка, была втрое выше, чем Нехези. В руках каменный бог держал символы Могущества и Бессмертия.

– Это Амон-Ра! – проговорил голос. – Вернее так он выглядит в глазах скульптора, который изготовил статую. Но кто видел бога на деле? Может он маленький и невзрачный, или может быть, он вообще не имеет человеческого тела. Но в глазах людей бог должен быть велик. И потому его изобразили именно так.

– И что из того? Чем все это поможет мне?

– Но ты сам пришел в храм, Нехези. Человек, когда ему трудно и когда он в отчаянии всегда ищет, и будет искать бога.

– Я бы хотел найти его. Но кто они боги? Кто прав из жрецов, говоря, что именно его бог настоящий? Жрецы Амона-Ра? Или прав фараон Эхнатон, говоря, что бог – это живое и могущественное солнце? Ведь оно и правда сияет на небе и дарит нас теплом и дает нам жизнь!

– Но тогда правы и жрецы священного Хапи. Они также указывают на воды Нила и говорят, что вот он наш бог! Вы можете видеть его. Сторонники Себека покажут тебе крокодила и скажут – вот он! То, как доказывает существование Атона твой фараон – это ничуть не отличается от доказательств жрецов других богов. Вот рядом с Амоном-Ра статуя его божественной супруги Мут, Матери всех вещей. В её руке символ вечной жизни – перекрещенная петля. Ты помнишь «зубы змеи», Нехези?

– Мне до смерти моей не забыть того страшного кинжала.

– Отчего страшного? Некогда яд, заключенный в нем, был предметом вожделения каждого знатного человека страны Кемет. Это и есть вечная жизнь богини Мут.

– Не могу понять тебя.

– Один небольшой надрез на твоей коже и одна капля яда Мут. Всего одна и твоя жизнь станет настолько длинной, что ты увидишь взрослыми не внуков, а правнуков.

– Значит там не яд?