Только о любви +18

Вот все утверждают, что машины времени не существует. А я говорю, есть она. И находится в пригородном доме отдыха.

Советские панцирные скрипучие кровати в комплекте со стиранным- перестиранным постельным бельём. С трудом работающий унитаз, один на два номера. Как и во всех советских гостиницах- принудительное подселение постояльцев на свободную, кроватную площадь. (Слава богу, нас с супругой сия чаша миновала. Семья как- никак. Даже по советским законам, ячейка общества). За пять минут до объявленного «дед лайна», то есть, открытия столовой, все без исключения обитатели дома отдыха смиренно стоят в очереди к заветным дверям точки общепита. Втягивают в себя подзабытый запах. Ещё пять минут хватает на поглощение предложенного ассортимента, плюс- на десерт, положенный напиток, одновременно похожий на кофе, какао и чай без сахара. Сахарница, понятное дело, на столах присутствует. И в ней, согласно прейскуранту, наличиствует белый кристаллический порошок, из расчёта одна чайная ложка на едока.

Насколько я знаю, у каждого отдыхающего в холодильнике имеется весьма приличный запас разнообразной деликатесной снеди, приобретённой в соседнем магазине. Но, как говорится, что положено- то отдай. Поэтому завтраков, обедов и ужинов никто не пропускает.

В доме отдыха в обязательном порядке проводятся и культмассовые мероприятия. По вечерам- песни под баян, или «акапелла» советского репертуара. Беседы на темы: как хорошо жилось в те годы, когда аванс и получка строго пятого и двадцатого числа каждого месяца. А если сильно повезёт- то раз в три-пять лет путёвка в санаторий по линии профсоюза. Антураж и атмосфера нашего дома отдыха к разговорам на эту тему очень даже располагает.

***

Спустя неделю, отдохнувшие и посвежевшие мы возвращались в родные пенаты. Нельзя сказать, что сильно похудели, но с кое-какими буржуйскими отложениями распрощались без всякой жалости. С обитателями дома отдыха расставались, как с близкими родственниками. Сему факту сильно способствовал оригинальный напиток изготавливаемый супругом любезной администраторши.

***

– Отдохнул? Ну и славно. А теперь за работу. Завтра вместе будем нести транспарант на очередной демонстрации. Мы активисты, и это наша обязанность. Можно сказать, долг. Кстати, о нём, о долге. Мне кое-что в квартире сделать надо. Полочку прибить. Розетка не работает. А долг- платежом красен.– При этих словах Алла Эдуардовна кокетливо одёрнула своё платье так, чтобы вырез на её платье слегка переместился вниз.

Кот поэтессы. Тяжелая жизнь теноров

– Понимаете ли уважаемая соседка. – Дородный мужчина в домашних тапочках переминался с ноги на ногу и теребил в руках коробку дорогих импортных конфет. – Просьба у меня к вам, деликатная. Можно сказать, интимного характера.

– И этот туда же – подумала поэтесса, отходя в сторону и пропуская гостя. – И чего эти мужики во мне нашли? Внешность обыкновенная. Фигурка, да. Фигурка, как у девочки на выданье. Ну и талант конечно, этого не отнять. Она мельком оглядела себя в зеркале. Поправила причёску и пошла за гостем.

– Вам чаю или кофе? – Хозяйка легонько подтолкнула мужчину в сторону кухни.

– Вот дурак, сразу в спальню прётся. У этих мужланов, вечно только одно на уме. -Пронеслось в голове поэтессы. -Принёс коробку конфет и думает я на них повелась. Как же, держи карман шире. Сейчас напою его чаем и выпровожу к чёртовой бабушке. Или не выпровожу? Ладно там видно будет. Но если сразу же с поцелуями полезет, точно, огребёт у меня. При чём по полной. Или не огребёт. Посмотрим. Будет приятно- не огребёт!

– Понимаете соседка- мужчина открыл коробку с конфетами и достал из кармана плоскую бутылочку с коньяком.

– Хочу попросить у вас кота, на время. Понимаете, очень мне надо.

Поэтесса разочаровано уставилась на гостя. – Простите, чего вы хотите у меня попросить. Не расслышала?

– Кккккко-та вашего, Барона. Нет, нет, вы ничего такого не подумайте, не на всегда, только на время. Так сказать, по-соседски.

Понимаете, мой Чарльз, так орет, по весне, так орёт. Ну, вы, наверное, сами слышали. Короче, его надо того. В общем вы понимаете. Короче, его к ветеринару, срочно.

Поэтесса таращила глаза на своего гостя и опрокидывала стопку за стопкой, не закусывая.

– Не дам! Моего Барсика, ни за что не дам! Вы с ума сошли. Если вы милейший -живодёр, это ваше личное дело. Кота Чарльзика, мне конечно жалко, но это ваш кот. Так сказать, ваша личная собственность. А я к зелёным, в прочем, как и к голубым, никакого отношения не имею. Поэтому вперёд, идите кастрируйте своё животное, на здоровье. Но, моего пушистика не смейте трогать. Они с Муркой вот-вот мне внучат, мурлык настрогают. -Поэтесса встала, покачиваясь, всем видом показывая, что разговор окончен и гостю пора и честь знать.

– Милая соседка, да вы опять меня не так поняли.

– И ниииии ни-ка-кая я вам не ми-ла-я.– Язык поэтессы заплетался.– За ко-нь-як спа-си-бо. Знат-ный напи-ток. Ува-жа-ю. Но дос-ви-да-ния – Женщина решительно указала рукой на дверь.

– Минуточку, всего лишь минуточку – взмолился мужчина.

– Хо-ро-шо, то-лько ми-ну-ту- Поэтесса мотнула головой, сменяя гнев на милость.

– Ваш Барсик будет просто другом Чарльза. Так сказать поддержкой в трудную минуту, всего лишь. Протянет в критический момент свою надёжную белую лапу. Утешит, по своийски, по кошачьи.

***

На следующий день в автомобиле, в котоклетке.

***

– Барон, ты всё знаешь! Скажи только честно, зачем тебя в мою клетку засунули? Мне и одному тут всегда тесно было. – Здоровенный кот Чарльз выгнул спину и зевнул во всю пасть.

– Едем-буркнул друг в ответ.

– А куда едем? Если к нам на дачу, то предупреждаю сразу, мышей ловить будешь только ты. Я пас. У меня на них, как это ал… ал… аллергия. И вообще подвинься. -Чарльз боднул собрата по несчастью головой. -Тебя, когда последний раз с шампунем мыли? Ты так и не ответил. Зачем мы едем?

– Куда. – нехотя мяукнул Барон

– Что, куда?

– Для тебя сейчас крайне важно знать, куда!

– Не понял. Поясни. Почему-куда?

– Вон твой хозяин сосредоточенно рулит, даже радио не включил, а это что значит?

– Это значит, что роман, который я вместо него написал, не понравился. И он в издательство меня везёт, к редактору на расправу. И тебя прохватил, чтобы не меня одного тапком отхайдахали. В два раза меньше огребу. Вчера ребята полосатые на крышу, что есть мочи, звали. Там такие кошечки собрались, коготочки оближешь. Так нет, этот деспот не отпустил. Редакция мол текст требует, сроки поджимают. Я конечно в отместку в тапки ему нагадил, даже на полку залез и в шапку тоже, но толку с этого. Девочки, шалуньи-мурлыки с крыши то тютю! А ты на нашей крыше был? Расскажи, по-мужски. Что там происходило?

– Не был- со вздохом ответил Барон. – Меня моя Мурка не пустила. Сказала, из квартиры хоть шаг сделаешь, зенки выцарапаю. Она такая, она может.

– А почему твоя хозяйка с нами не едет? У поэтессы что, с моим хозяином не того?

– Не знаю. Видать не того. Ты Чарльз, давай не отвлекайся. Сосредоточься, думай о чём-нибудь, приятном. О сосисках, например. Скоро тебе голос менять будут. Фальцетом мявкать будешь.

– Ты что, дружбан на дереве не удержался? Я же и так на самой высокой ноте муркам песни пою. Куда же ещё выше?

– Ну, как тебе объяснить популярно. Чарльзик понимаешь, тебе некоторые части подрежут маленько, и ты такой тенор приобретёшь, закачаешься. Правда будешь петь только для себя и хозяина. Да так классно, что про кошечек совсем забудешь.

– Барон, ты часом валерьянки сегодня с утра не напился? Разве я могу о них забыть? Почти круглые сутки о них думаю. Забываю только тогда, когда тексты для этого тирана, сочиняю.

– Эх, дружище -котище! Поверь моему маву, ты теперь много больше романов насочиняешь. Будешь есть, спать, писать, ну ещё и ходить в лоток или в тапок.

– А это больно, когда голос сильно улучшают?

– Я лично не знаю, но знающие коты рассказывали, что миску дают, а там что-то вкусненькое, превкусненькое. Ты вылакаешь и сразу заснёшь. А когда проснёшься, всё! Ты уже тенор-великий и главное больше на крышу кота шкодливого не тянет.

– Как это не тянет? Разве такое бывает?

– Высуни из клетки морду. Посмотри на хозяина. Заешь о чём он сейчас думает?

– Конечно. Он думает о том, как бы кошечку не задавить, если та вдруг из подворотни под колёса бросится.

– Нет. Не о том!