Только о любви +18

– А о чём же?

– О том, что его Чарльз обнаглел! И не просто, а по выражению его лица, в конец. Спишь, ешь и гадишь или наоборот. А в марте, так ещё и орешь как резаный. Пишешь плохо! Тему не раскрываешь! Ошибки орфографические допускать стал. Синтаксис забыл. Отвлекает, понимаешь, тебя эта чёртова крыша. Поэтому мы тута и едем.

– Барончик, дружище. Давай клетку быстренько откроем и улизнём. Сначала под сиденья, а потом, когда машина остановится то на улицу и уже затем на крышу! Понимаешь, не хочу я тенором петь! Не хочу, и всё тут. Хочу своим голосом мявкать до конца своих дней ходить. Давай смоемся, ну пожалуйста!

– Чарльзик, во-первых ни слова о крыше, а во вторых, ты мне конечно друг, но кошечек, там на крыше, на всех не хватает. Поэтому, как бы тебе сказать это по мягче. Моя Мурка, она конечно киса видная, но порода у меня такая, гены понимаешь такие, хромосомы. Короче, после того, как тебе голос подрежут, мне как-то легче жить станет. Мы с тобой драться перестанем. Дружить будем.

– То есть, как это, драться перестанем. Ты, что такое говоришь, это когда нам, голоса драться мешала? Да и дерёмся мы с тобой только раз в месяц, и то исключительно по весне. А остальное время дружим. И вообще я никак в толк не возьму. И вообще, почему это мне одному тенором становиться? Давай и тебя тенором сделаем.

– Неееееееее, я тенорится не стану. Мне Мурка не велит. Я ей басистый больше нравлюсь.

***

Хозяин резко нажал на тормоза. Коты больно стукнулись носами о решотку клетки. Мяууууууу! Гаркнули они дуэтом!

Водитель достал платок и вытер им скупую мужскую слезу.

– Чарльзик, кыс, кыс, кыс. Кошки поехали домой. Я не изверг, я передумал. Нельзя тебе мой котёночек тенором становиться. Такого гения пера и клавиатуры туда. Нет, это выше моих сил! Всё кошки! Выпускаю вас из клетки, только чур обивку не драть и не гадить!

– Да, что это такое творится на белом свете- Чарльз выгнул спину и даже попытался встать на задние лапы, но тут же кубарём слител под сиденье, так как автомобиль резко развернулся.

– Сейчас вот возьмут и увезут. И я никогда больше не узнаю про это загадочное изменение голоса! Ну, уж нет. В конце-концов писатель я или нет? -Он решительно толкнул лапой в клавиатуру открытого лептопа.

****

Минуту спустя

***

– Мяуууууу. – Тушка Чарльза описав в воздухе большую дугу шлёпнулась на пол автомобиля.

– И это хозяин хотел проделать со мной! Нет, нет и нет. Для этого кошкомучителя больше ни строчки! Отныне буду как все коты! Будет знать!

Особенности островного языка

Директор крупного и единственного на острове комбината хлебопродуктов нервно стучал карандашом по столу.

– Тишина товарищи. Я вам говорю, угомонитесь наконец. Давайте уже начинать. Дебаты потом устроим. Всем слово дам. И так на повестке дня всего один, но очень важный вопрос. Я бы не побоялся этого слова- вопросище! Назрело, накипело, товарищи.

В переполненном актовом зале, всё ещё украшенном кумачовыми плакатами и бюстом Владимира Ильича затихли.

– Слово для доклада представляется нашему уважаемому главному бухгалтеру Марь Степановне. А кто будет перебивать докладчика, предупреждаю сразу- того в шею, понятно.

Сидевшая в президиуме дородная женщина бальзаковского, а может и забальзаковского возраста решительно поднялась со своего места.

– Товарищи или по современному, господа, так дальше продолжаться не может! Ведь прохожие на другую сторону улицы переходить стали. Даже не хотят мимо нашего забора идти, я уже не говорю о проходной. Мат стоит такой, что не только уши вянут, но и остальные части тела тоже.

– Ппппоо-про-шу уточнить, какие именно – раздался подвыпивший голос с задних рядов. Тут же раздался звук увесистой оплеухи и аппонент не дождавшись ответа на свой вопрос заткнулся и притих.

– Дошло до того, что курсанты мореходного училища приходят к нашим слесарям и записывают их, как это сказать по научному- лек -си-кон. Сотрудники нашего комбината, я не побоюсь этого слова, перещеголяли даже боцманов. Куда это годится. Ну в море, понятно там матерись сколько тебе влезет, кроме чаек никто не услышит. Да и те, бывали случаи, от подобных выражений камнем в воду падали. Но у нас же здесь суша, девушки ходят, женщины. Хотя если уж быть откровенной, наши дамы слесарям спуску не дают. Моя кассирша баба Нюра, так иногда такое словосочетание завернёт, что купюры на её столе сами собой в трубочку сворачиваются. Пора с этим безобразием кончать.

– А что ты предлагаешь? Как же мне со своими работягами разговаривать, не стихами же? – Главный механик Киррилыч поднялся с места и расталкивая впереди сидящих пробирался к трибуне.

– Я предлагаю на территории нашего родного комбината хлебопродуктов ввести повсеместный штраф! – Марь Степановна повернулась к секретарше Зиночки писавшей протокол.

– Зинуля так и запиши- ругнулся матом – неси рубь в кассу, а ежели загул трёхэтажным -неси трёшку!

– Этак моей зарплаты минут на двадцать и хватит -вскочил с места токарь Иванчихин.

– И где это видано, что бы за великий и могучий язык штрафовали. Беззаконие! Безобразие! – Главный механик всё же смог пробраться к президиуму и теперь стоял рядом с директором и размахивал зажатой в руке фуражкой подражая незабвенному Владимиру Ильичу.

– Ставлю вопрос на голосование – директор посмотрел на секретаршу. – Зиночка, считайте.

– Конечно, баб у нас на комбинате знамо больше. Нечестное получается голосование- токарь хотел ввернуть ещё одно словцо, так сказать для предание веса всему вышесказанному, но две дородные работницы схватили его за робу и споро усадили на место.

– И так абсолютным большинством голосов предложение Марии Степановны с данной минуты вступает в силу. Похлопаем, товарищи. Так сказать по аплодируем.

Однако зал ответил на предложение директора гробовым молчанием.

***

На следующее утро, в мастерской комбината дебаты продолжились. Мужики -слесаря, на ухо друг другу, шёпотом высказывали, что они по этому поводу думают и как теперь жить дальше. Все ждали, что скажет Главный механик и абсолютный авторитет Киррилыч. Дружно подошли к его кабинету.

– А что тут скажешь- размахивая зажатым руке толстенным томом толкового словаря произнёс Киррилыч. Знать судьба у нас такая. Как говорил наш великий вождь товарищ Ленин « учиться, учиться и ещё раз учиться» иначе по миру пойдёшь. Нет, этого не он говорил, это я вам говорю. Берите вот, сию книжку, как это сказать по новому, по научному – штудируйте. А в конце недели, устроим, так сказать, экзамен. Кто за время его ни разу не ругнётся, тому, значит, премия полагается. Так то вот. Идите работайте, да школьную программу вспоминайте. Чему вас учителя, то есть педагоги с младых готов учили.

В этот момент дверь в мастерскую распахнулась настежь. В помещение влетел весь в муке и побелевший то ли от этого самого продукта, то ли от ужаса пэтэушник Вовка.

– Дядь Киррилыч, там того, там этого, короче полный п… Ну, в общем, там на этаже перепускных самотёков образовалась очень сильно упитанная полярная лисица из семейства псовых!

– Кто образовался? – Не понял Главный механик. Какая такая лисица? Объясни толком.

– Не могу. Никак не могу, у меня стипендия совсем маленькая, даже на два предложения не хватит.– При этом он энергично показывал рукой в сторону окон мельницы, распахнутых настежь по случаю летнего периода времени. Из них валил густой белый туман образовавшийся из частиц молотого зерна.

– Ещё немного и всем нам здесь будет эта самая полярная лисица. Короче, сейчас бабахнет так, что аж в Японии слышно будет! Нам об этом в ПТУ рассказывали.

Спустя минуту Киррилыч уже стоял на месте аварии. Он прекрасно понимал, что не дай бог где-то коротнёт кабель и всё! Взрыва не избежать! Но вот объяснить стоящим рядом людям, что нужно в данный момент времени делать, он не мог. Банально не хватало словарного запаса. Он смотрел на клубы вылетающей из самотёка муки, на белых или побелевших рабочих и решился.

– Мать вашу, какого вы здесь топчитесь, е…, что бы я вас всех….

***

Вечером того же дня директор комбината подписывал сразу три приказа.

№1- В соответствии с решением принятым на общем собрании коллектива комбината оштрафовать главного механика на пятьсот пятьдесят рублей. Вычесть означенную сумму из очередной и последующих заработных плат.

№2 – за находчивость и проявленное самообладание проявленное главным механиком комбината в процессе ликвидации аварии на мельнице ПРЕМИРОВАТЬ его ценным подарком и выделить из особого директорского фонда денежные средства в размере пятьсот пятьдесят рублей.00 копеек.

№3. Разрешить сотрудникам комбината хлебопродуктов, в особых, экстремальных ситуациях доносить информацию любыми, понятными всем окружающим способами!