Шериф

Сегодня заведению было не до клиентов. Даже с первого этажа был слышен могучий рев Савелия Рапаповича, хозяина этого и еще десятка кредитных кооперативов. Мощные стены искажали смысл слов, но уже по тону было понятно, что шеф очень сильно не в духе. С каждым раскатом начальственного гнева вздрагивали менеджеры, вздрагивали стекла на окнах, и даже золотая рыбка в аквариуме – уже месяц как мертвая – вздрагивала вместе с поверхностью воды.

Но хуже всего приходилось тем, кто пребывал в начальственном кабинете и из первого ряда внимал монологу босса.

– Два с половиной миллиона двадцать пять тысяч евро! – подсевшим голосом прорычал Савелий, разыскивая на столе, чем бы еще кинуть в трех идиотов-подчиненных.

Полированная столешница посмотрела на него отражением пунцово-красной неприятной рожи с тонкими губами-ниточками, сломанным носом и тщательно выбритой лысиной. Кидать было решительно нечего.

Троица «темных эльфов» зябко поежилась – босс приценивался к столу, решая, сможет ли он его прицельно кинуть или нет, – и с облегчением выдохнули, когда Савелий уселся-таки обратно в кресло.

Работники частного финансового бизнеса в очередной раз переступили с ноги на ногу, скорбно повели плечами и продолжили рассматривать пространство под ногами, перебирая взглядами все, что сегодня уже было запущено в них и большей частью не пережило встречи с твердыми лбами и накачанными телами – ваза, набор ручек, подставки, фотография американского президента и ноутбук с погрызенным яблоком.

– Кто он, узнали? – после легкой дыхательной гимнастики произнес босс. – Где работает, родственники, адрес, собственность?

– В суде сведений не дали, и вообще не заладилось, – дернул уголком рта Михайло. – Человечек несговорчивый дело ведет, Аарон… фамилию забыл.

– Через гильдию игровую пробили, представились родственниками, – вступил второй, заметив возвращение гнева на лицо начальства, – имя и адрес есть.

– Через имя и адрес получили налоговую декларацию, ну и все, что полагается, – продолжил Митя, успокаивая босса.

– Роберт, пятьдесят семь лет, нигде не работает, в собственности «Роллс-Ройс а-эр-шестнадцать-эс».

– Стоп, – остановил жестом Савелий. – Это как – нигде не работает, но «Роллс-Ройс»? Он что, москвич?

– Нет, в Одессе обретается.

– Может, в кредит взял? – неуверенно предположил Михайло.

– Кто даст шестьдесят миллионов старику? – фыркнул босс. – Хотя не-эт, посто-ойте! Как кто даст? А как же вы, идиоты?! Два с половиной миллиона евро! – прорычал Савелий, заводясь вновь.

– Шеф, мы все исправим!

– А как же иначе! Иначе я вас в порошок сотру, идиоты! Чтобы этот шустрый старичок уже сегодня писал отказ от заявления, вы поняли?

– Само собой, дело знакомое! – воодушевился Митя. – Или травку подбросим, или заяву от малолетки оформим, а там родная полиция поможет, – хохотнул он и ойкнул, когда в бок впился локоть соседа.

Правый глаз Савелия ощутимо дернулся. Затем еще раз.

– Травка и девочки, говоришь… в пятьдесят семь лет, говоришь… – коброй прошипел Савелий, – да к нему половина города за автографами выстроится!

– Шеф, – приподнял ладони Митя, – осознал! Винюсь! Исправлюсь!

– Ладно, – успокоился Савелий и расстегнул воротник рубашки. – Интересный старичок. Что за ник? Может, в игре виделись?

– Шеф, да ерунда это все, так себе игрок – серая масса, – отчего-то отступил назад Михайло.

– Данные мне. Живо! – прикрикнул босс.

Михайло медленно, с огромной неохотой достал из-за отворота сложенный листок бумаги и положил его на самый край стола.

– Так, – Савелий ловко подхватил и развернул одной рукой бумагу, – что тут у нас… раса – гном, специализация – хирдман первой линии, ник…

Оглушительный хохот пронесся по второму этажу, затем по первому, вылетел из приоткрытого окна и вспугнул стайку воробьев с деревца.

– То есть вас наипечальнейшим образом… наижесточайшим образом… на два с половиной миллиона…. – рыдал Савелий, утирая выступившие от смеха слезы этим же клочком бумаги, – и сделал это гном с ником Е… – окончание слова потонуло в его громовом смехе.

– Шеф, мы это… пойдем, вот. – Бочком-бочком троица один за одним понуро покинула кабинет, быстрым шагом достигла выхода и, уже не сдерживаясь, бегом добежала до запаркованного джипа, хлопнула дверями, отгораживаясь от застрявшего в ушах отзвука начальственного хохота.

Электромобиль взревел звуком «Гранд-Чероки» и быстро набрал скорость к въезду на магистраль Москва – Одесса.

…Где-то посередине этого пути пассажиры проводят равнодушным взглядом роскошный «Роллс-Ройс», летящий по встречной полосе, и забудут его через мгновение…

Уже через три часа массивный внедорожник затормозил у подъезда элитной одесской многоэтажки.

– Кто пойдет? – Михайло кивнул на бабок с планшетами, оккупировавших приподъездную лавочку. – Втроем двинемся – ментов вызовут, к гадалке не ходи.

– Может, ночи дождемся и вместе пойдем?

– Какая ночь! Это же старик! Чего его бояться? – пренебрежительно бросил Митя.

– Ты то же самое про кролика говорил… – буркнул Михайло.

– Ну, то ведь кролик, – насупились в ответ, – а тут – не игра! И вот я сейчас пойду и объясню это дедушке.

Митя открыл дверь и уверенно вышагнул на ласковое вечернее солнышко.

– К кому? – грозно прозвучало сбоку.

– К Роберту. – Митя даже голову не повернул.

– Синьора Роберто сейчас нет дома. У него сходняк.

Бабушки два часа решали, с чего бы со старым затворником произошли такие перемены. Никитишна настаивала на версии о законспирированном летчике-шпионе и влюбленно посматривала в окошко девятого этажа, но две другие бабки вцепились в оброненную стариком фразу про семью и заочно короновали его в боссы сицилийской мафии. Еще семья была у триады, но Роберт на японца походил слабо, так что третий вариант был признан резервным.

– Я его внутри подожду… к-какой сходняк? – Митя оступился и чуть не влетел носом в бетонную плитку под ногами.

– Московский, судя по номерам машины, – со значением и важностью промолвила вторая старушка, демонстрируя собственную наблюдательность, – центровой!

– А он вообще кто? – Митя почувствовал неприятный холодок в спине. – В смысле чем занимается?

– Цветы выращивает. Я у него была как-то – мама-а!.. – охнула третья. – Такие красивые бутоны, такие красивые соцветия, чем только он удобряет? И кадки такие здоровущие – человек трех в каждой можно поместить! Не целиком, конечно, – справедливо поправила она себя, – по частям ежели…

– А вы кто такие?.. – неуверенно спросил Митя, пытаясь переварить услышанное.

– Мы за порядком следим, – важно ответили ему.

– Без пригляда нельзя! – поучительно поддакнула вторая. – Вот зайдет плохой человек в подъезд – а нам пепел убирать, что после него остался, следы всякие затирать. И ведь не могут чисто уйти, без гадостей-то! О душе не думают!

– За что ж вы их так, бабушки? – побледнел Митя, отступая к машине. – Ведь и просто поговорить можно…