Физ-культура? Физкульт-ура?

А я к этому ничего добавлять не хочу…

Стадионы: чужие и наши

В пятидесятых мы удивили мир не только массовыми стартами, чемпионами и рекордами, – у нас появились «Лужники».

Само слово ЛУЖНИКИ было на слуху у москвичей еще в пятнадцатом веке: в одной из бумаг Юрий, младший брат великого князя Ивана III, завещал «свои земли гурьбой с поселением Лужниково». Немногим позже историки свидетельствуют об иконе Предтечи, помеченной 1589 годом с именем лужника (служащего при лугах) Ивана Леонтьева. Кто такой служащий при лугах? Там, где стоит ныне Крымский мост, существовал когда-то так называемый крымский брод. Татары, делая набеги на Москву, переправлялись через реку именно в этом месте. Связан брод и с военными действиями позитивного характера. Козьма Минин с ополчением перешел в этом месте реку и разбил войска Хоткевича. В целом же неспокойная тут была территория и незавидная в климатическом плане. Болотистые луга затапливались даже при небольших разливах реки, остававшиеся сухими островки теряли связь с большой землёй. Селились здесь потому неохотно, даже несмотря на то, что государи щедро жаловали эти земли своим знатным приближенным. Сохранились данные, что в 1638 году в Малых Лужниках, то есть на месте, где потом раскинется спорткомплекс, стояли 4 двора боярских, 1 дом думного дьяка, 2 двора думных дворян и 23 двора посадских. Занимались они уходом за царскими конюшнями и заготовкой сена на заливных лугах – вот их-то и называли лужниками. Впрочем, есть еще одно толкование этого слова: мол, так называли людей не из-за географии их проживания, а из-за профессии – были местные посадские хорошими лудильщиками, чинили медную посуду. Лужение тогда как раз входило в моду…

Однако, что да как называлось – это несколько иная тема. Мы же, как и было обещано в предисловии, коснемся истории возведения в Лужниках храма.

Поначалу здесь в середине XVII века заложили деревянную церковь Иоанна Златоуста, но эпидемия чумы, обрушившаяся в то время на Москву, так скосила лужниковцев, что прихожан не осталось, и церковь разобрали по бревнам и свезли в Кузнечную слободу. Полвека спустя в Лужниках поставили церковь Тихвинской Богородицы, сначала из дерева, а потом из камня. Жильцов в этом районе было меньше полусотни дворов, потому приход считался бедным. Да к тому же храму доставалось и от стихийных бедствий. В августе 1799 года буря снесла деревянную крышу церкви, а в 1807 году здесь был такой разлив, что его увековечили особой зарубкой на колокольне с надписью: «В 1807 году возвышенность Москвы-реки было до сих мест».

Тем не менее именно в этой скромной Тихвинской церкви в 1817 году был отслужен первый молебен при закладке храма Христа Спасителя. На нем присутствовали император Александр I, архиепископ Московский Августин, архимандриты всех московских монастырей. Затем по наведенному мосту из Тихвинского храма на Воробьевы горы направился крестный ход и состоялась торжественная закладка главного храма Москвы.

В 1923 году одну из последних в своей жизни литургий отслужил в Тихвинской церкви патриарх Тихон.

В 1955 году её снесли для строительства на этом месте Центрального стадиона имени Ленина.

Что здесь было кроме церкви? Огороды с хибарами-времянками, старые складские помещения, помойки и… горы грунта. Дело в том, что при прокладке столичного метрополитена именно сюда свозили вынутую из-под города землю. Она пришлась как нельзя кстати, превратив болота в весьма привлекательную площадку для возведения на ней спортивного комплекса.

Кто подал мысль строить в Лужниках именно спортивный комплекс?

Идея о том, что в Москве должен появиться стадион, который бы демонстрировал всему миру величие и силу советской страны, надо сказать, витала в воздухе еще в довоенные годы. В тридцатых годах даже приняли было решение построить такой, на сто тысяч мест, но проект получился слишком дорогим, а время было тревожным, требовались огромные суммы на укрепление нашей боеспособности… В общем, «спортивно-политический» вопрос был отложен до лучших времен.

Час его практического решения настал в начале пятидесятых. Теоретически же необходимость строительства стадиона была обоснована немногим ранее и связана с… созданием Всемирной федерации демократической молодёжи и началом проведения фестивалей. Первый состоялся в 1947 году в Праге, в нём приняли участие 17 тысяч человек из 71 страны. Где могло такое количество людей разместиться, чтоб неформально общаться между собой, заводить знакомства, обмениваться адресами и сувенирами, и притом не мешать ни горожанам, ни транспорту? Конечно же, на стадионе. Наверное, не все знают, что на то время пражский стадион «Страгов» был крупнейшим в мире и мог принимать до 220 тысяч зрителей!

Последующие фестивали молодежи и студентов (в Будапеште, Берлине, Бухаресте, Варшаве) проходили тоже на стадионах, и тут надо отметить, что румынский «Имени 23 августа», на 60 тысяч зрителей, строился специально для этого события. Сюда приехали 30 тысяч участников из 111 стран. Москва же ожидала посланцев из 131 страны в количестве 34 тысяч человек!

Конечно, вопрос о том, как организовать проведение VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве, решался на самом высоком уровне. Когда первого секретаря московского городского комитета КПСС Екатерину Алексеевну Фурцеву пригласили по этому вопросу в ЦК, она пошла туда уже не с пустыми руками. Её спросили о том, как быть со стадионом. Она ответила: «Если строить, так уж строить комплекс! Где? В Лужниках. Я уже имела разговор с архитекторами… Да, есть наработки…» Тогда она только-только стала первым секретарем МГК, но потому и стала, что возглавляя до этого райком партии, а потом на должности второго секретаря горкома была просто на удивление энергична, инициативна. В продолжение этой темы могу сказать, что под лично её контролем шло проектирование и строительство «Детского мира», реконструкция ВДНХ, а когда она стала министром культуры СССР, в стране стали проводить конкурс Чайковского, родился театр на Таганке, к нам вернулось наследие Рерихов, был построен цирк на проспекте Вернадского…

Впрочем, вернемся к Лужникам. Предложение Е. Фурцевой относительно строительства спортивного комплекса в ЦК одобрили, контроль за ним был поручен Екатерине Алексеевне, – это чисто по русской традиции: коль вызвался, так исполняй. В марте 1955 года исполком Московского городского Совета депутатов трудящихся под председательством Михаила Алексеевича Яснова выпустил решение «Об утверждении представленных Главмосстроем первоочередных мероприятий сообразно осуществлению подготовительных и основных работ по строительству комплекса спортивных сооружений в Лужниках». Руководителем группы архитекторов стал Александр Васильевич Власов. Какими темпами строили? Судите сами: в августе 1956 года на аренах его уже проводили Спартакиаду народов СССР. Если хотите точные данные, то вот они: проект комплекса был составлен за 90 дней, строительство его шло 450 дней.

Естественно, не надо думать, что возведен он был только для проведения фестиваля. Международный форум молодежи и студентов лишь уточнил временные ориентиры – к какому времени нам надо построить спортивную арену государственного масштаба.

Как мы знаем, в середине пятидесятых, залечив раны, нанесенные войной, мы включились в борьбу за мировое лидерство по всем направлениям – в военной мощи, экономике, культуре, образовании и, конечно же, спорте. Одним из этапов этой борьбы и было рождение «Лужников» как спортивного объекта. С чем его сравнивали в ту пору в Европе, да и в мире? О нескольких существовавших «фестивальных» объектах мы уже упоминали. Вот другие. И среди этих других – конечно же, «Маракана» (Бразилия, Рио-де-Жанейро).

В те годы он был на слуху у всех. Построенный специально к чемпионату мира по футболу, мог вместить 200 тысяч зрителей. Вот что писал о нем Игорь Фесуненко в своей знаменитой книге «Чаша „Мараканы“»:

«Металлоконструкции, затраченные на сооружение стадиона, можно было бы дважды уложить вокруг земного шара по линии экватора. Из цемента, израсходованного на сооружение этого гиганта, можно было бы воздвигнуть колонну, вдвое превышающую высоту самого высокого здания на земле – 103-этажного „Эмпайр Стейт Билдинг“ в Нью-Йорке».

Словом, уникальное, грандиозное сооружение. Но стадион этот был монофункциональным, то есть, предназначался только для одного вида соревнований – футбола.

(Почему в таком случае, спросите, он настолько огромен? Для России этот вопрос уместен: у нас ведь средняя посещаемость футбольных болельщиков тех же «Лужников» в последние годы колеблется в пределах 8-12 тысяч, а «Маракана» – тоже в среднем! – собирает на игру в национальном чемпионате более 60 тысяч человек).

Почти одновременно с «Лужниками», летом 1954 года, после основательной реконструкции открылся новый стадион в Испании – «Нуэво Чамартини» (ныне известный как «Сантьяго Барнабеу») – самый большой на то время в Европе. Вместимость его рассчитана на 125 тысяч мест, однако большинство из них были стоячими.

Конечно же, нельзя не сказать и о том стадионе, на котором советские спортсмены впервые приняли участие в Олимпийских играх, впервые, так сказать, своими глазами увидели олимпийские объекты. Эта крупнейшая спортивная арена Финляндии была построена еще в 1938 году для проведения летних Олимпийских игр 1940 года. Но началась Вторая мировая, после нее, в 1948 году, Олимпиаду доверили проводить Лондону, и только четыре года спустя главный спортивный праздник планеты состоялся в Хельсинки. Стадион здесь, надо сказать, морально не устарел, считался (да и сейчас считается) одним из красивейших архитектурных сооружений Европы, по внутреннему виду напоминал арены античности. Вместимость его составляла чуть более 70 тысяч человек, правда, размещались зрители на скамьях. Что еще обращало на себя внимание, он очень органично сочетался с классическим финским пейзажем – гранитными скалами, сосновым лесом. (Так чуть позже впишутся в чисто русский пейзаж – река, холмы, рощи – «Лужники»).

Два слова надо сказать о башне олимпийского стадиона. Высота её – 72 метра 71 сантиметр. Это равно рекорду по метанию копья, установленному выдающимся финским спортсменом Матти Ярвиненом еще в 1932 году, на Олимпиаде в Лос-Анджелесе. Тогда результат этот казался просто фантастическим. Ведь до этого (1928 год) рекорд по метанию копья принадлежал шведу Эрику Лундквисту, и был равен 66 метрам 60 сантиметрам. Потом были Олимпиады в Германии (1936 год), Лондоне (1948 год), но никто из копьеметателей не смог запустить снаряд так далеко. Рекорд пал только в Хельсинки, на пьедестал почета вновь поднялся финн – Тайво Хюютняйнен, но… занял лишь третью ступеньку. А чемпионом и, соответственно, рекордсменом Игр-52 стал американец Янг Сайрус (73 метра 78 сантиметров).

Такие вот спортивные объекты рождались в мире в то время, когда родились и наши «Лужники». И надо сказать, на их фоне мы смотрелись очень даже достойно.

К этому обязательно надо добавить, что и возведение их, и последующая реконструкция к проведению Московских Олимпийских Игр были всесоюзным делом. Абсолютно со всех республик приехали на эту стройку бригады самых опытных строителей, внутреннюю отделку многих помещений так и называли – белорусская, латышская, украинская, узбекская… Но главное – она и воспринималась всеми как народная стройка. Александра Соколова, о которой я уже упоминал в начале книги, говорит, что до сих пор поддерживает связи со строителями «Лужников», и те, поучаствовав за свои годы в воплощении многих крупных объектов, все же самым важным и своим считают этот, олимпийский. Он ассоциируется не только со спортом. Здесь проводились международные политические форумы и встречи, выступали звезды мировой и отечественной эстрады. Совсем не случайно именно площадки спортивного комплекса стали местами народных сходов, стихийных митингов и дискуссий. «Лужники» не были ведомственными, не были столичными – они были всенародными! И что бы там ни говорили о лужниковском рынке, какие бы обидные ярлыки ни старались ему приклеивать, но по сути он ведь стал начальной школой предпринимательства в России, где зарабатывали на хлеб и сколачивали первые миллионы.

Забегая немного вперед, скажу, что незадолго до моей отставки один знаменитый в прошлом спортсмен, а ныне спортивный и партийный функционер стал забрасывать, так сказать, в мой огород пробные камешки. Мол, неплохо было бы «Лужники» закрыть – они своё отжили – и построить новый спортивный комплекс где-нибудь в районе Тушино… В наше время можно, конечно, всё. И памятники сносить, и храмы взрывать, – слыть Иванами, не помнящими родства, стало незазорно. А ведь здесь прошли Спартакиады народов СССР и первые в нашей стране Олимпийские игры, состоялась так называемая «канадская серия» наших хоккеистов с лучшими профессионалами мира, выясняли отношения за звание лучшей клубной команды Европы (Лига Чемпионов) «Челси» и «МЮ», судил один из этапов авторалли Юрий Гагарин, а вне спорта на трибунах и концертных площадках выступали Фидель Кастро, знаменитый пианист Ван Клиберн, и Майкл Джексон, и Мадонна, и «Цирк дю Солей», лучшие отечественные артисты эстрады… «Лужники» – это наша историческая память, это, как говорят, намоленное место, и не случайно на их территории поставлена часовня в память о Тихвинском храме. И создана Аллея Славы, где мы задумали воздать должное людям, посвятившим свои жизни спорту.

Словом, взяли на вооружение термин «„Физ-КУЛЬТУРА“, без пафосных Ура». Сделали, считаю, немало, и в планах наших было продолжать эту работу. А именно, рассказывать гостям комплекса о тех, для кого спорт и «Лужники» стали не только короткой строкой в биографии и кого стали, увы, забывать.

В этом списке одну из первых строк занимает Сергей Павлович Павлов. К строительству «Лужников» он имел самое прямое отношение, являясь в середине пятидесятых лет минувшего века секретарем МГК ВЛКСМ. Непосредственно на нем висели организационные вопросы по проведению Всемирного фестиваля молодежи и студентов, и, следовательно, рождение Центрального стадиона страны тоже было в перечне его обязанностей. Потом он долгие годы возглавлял советский комсомол, а в 1968 году стал Председателем Госкомитета по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР, другими словами, Министром спорта. При нем шесть раз подряд, на трех летних и трех зимних Олимпиадах, спортсмены нашей страны побеждали в командном зачете. Он стал главным инициатором проведения в 1972 году хоккейной суперсерии СССР – Канада, и в том, что на высочайшем уровне была проведения «Олимпиада-80» – тоже его заслуга.

Сугубо по политическим соображениям в 1983 году Сергея Павловича сослали в «почетную ссылку» – сначала в Монголию, потом в Бирму: в то смутное время стране не нужны были яркие личности. Умер он в 1993 году, как раз во время октябрьских событий.

Незаслуженно забыт и Валерий Воронин. К огромному сожалению, не только нынешние болельщики, но уже и молодые игроки не помнят о нем. Капитан московского «Торпедо» и сборной страны, единственный из состава её включенный в символическую сборную мира по итогам лучшего для нас чемпионата мира 1966 года. Королева Англии вручала ему приз как самому элегантному игроку. После страшной автоаварии он нашел в себе силы на некоторое время вернуться в футбол, но потом сломался, не найдя моральной поддержки.

Не многие помнят и Александра Пономарёва, великолепного игрока, талантливого тренера. С московским «Динамо» он завоевывал «золото», сборная СССР под его руководством стала вторым призером чемпионата Европы, а олимпийская сборная завоевала «бронзу» в Мюнхене. Наше руководство посчитало это крупной неудачей, Пономарева отстранили от тренерской работы и через год он умер.

Незаслуженно обошлись и с нашим великим тренером Анатолием Тарасовым. Человек крутого нрава, он однажды увел с ледовой площадки свою команду, решив, что судьи засуживают армейцев, многократных чемпионов страны. Это было неслыханно для советского спорта, но все же выходку простили. А потом наступил 1972 год, Олимпийские игры в Саппоро. Там Тарасова наши политики проинструктировали, что надо в финальном матче сыграть вничью с чехами, и тогда СССР возьмет золотые медали, чехи – серебряные, а американцы – бронзовые. Тренер не послушался: наши выиграли 5:2 и тем самым позволили капиталистам-американцам обойти команду социалистической страны. В том же году на чемпионат мира и Европы, проходивший в Праге, Анатолий Владимирович уже не поехал. С более послушными тренерами наша сборная проиграла хозяевам и уступила им «золото».

За резкие суждения о нашей безграмотной спортивной политике чуть не пошел под уголовную статью наш прославленный биатлонист Александр Тихонов. Не хочется в этот ряд ставить свою фамилию, но тем не менее и со мной происходит сейчас, скажем так, нечестная игра. В свое время Самаранч вручил мне серебряный Олимпийский орден. Обладатели его, по статусу, должны приглашаться на Олимпийские игры в качестве почетных гостей, но этого приглашения в Сочи я так и не дождался.

Вот о таких людях, людях со сложным характером, но многое сделавшим, жизни положившим ради спортивной чести страны, в «Лужниках» и планировали рассказывать посетителям, болельщикам, зарубежным гостям…

А что касается проблемы взаимоотношений спорта и политики, то этому, думается, надо посвятить отдельную главу.

Парады и парадоксы

Скажем сразу: политика вмешивалась (и вмешивается) в спорт не только у нас.

Вернемся в Финляндию. Мы решились на участие в Олимпийских играх-52 при условии, что советские спортсмены будут проживать отдельно от спортсменов всех буржуазных стран – всякие контакты между ними должны быть исключены. И принимающая сторона согласилась на это, поселив «представителей коммунистической идеологии» в специально отстроенной второй олимпийской деревне. С нашей стороны, да еще с позиций сегодняшнего дня, это, конечно, можно расценивать как абсурд. Но как вы тогда расцените слова предолимпийского напутствия американским спортсменам, опубликованные 10 июня 1952 года в газете «Нью-Йорк Таймс»:

«США должны выставить по возможности сильнейшую команду, чтобы преподать красным братьям урок, от которого нельзя будет ни отказаться, ни скрыть его… На Играх в Хельсинки будет 71 страна. США хотелось бы победить их всех, но единственная из них, победа над которой имеет значение, – Советская Россия. Надо заставить пропагандистскую машину коммунистов замолчать, да так, чтобы она не издала даже писку по поводу Олимпийских игр. Красные братья достигли такого уровня в спорте, что с ними надо или примириться, или заткнуть им рот. Давайте же заставим их замолчать!»

Что там Кубертен говорил об олимпийском братстве и укреплении дружбы между народами?!

(Кое-где за границей высказывались в адрес советских спортсменов и советской спортивной политики и похлеще, но не будем заострять на этом внимание – для разговора хватит своих, внутренних проблем. Интересно лишь отметить, что и накануне Олимпийских зимних игр в Сочи на Западе шел шквал подобных публикаций. Так, «Хьюман Райтс Вотч» выпустила доклад, в котором приводятся многочисленные примеры плохого обращения в Сочи с рабочими-мигрантами, в основном выходцами из Средней Азии и республик бывшего Советского Союза. Таких рабочих сюда привозят тысячами.

«Приезжие рабочие заявили, что работодатели зачастую прибегали к плохому обращению с ними и ненадлежащей эксплуатации труда, – говорится в докладе. – Это включает неполную выплату заработной платы, чрезмерную задержку зарплат, а в некоторых случаях и вовсе отказ от оплаты труда; во многих случаях жилье, предоставляемое работодателем, переполнено, а пища не отвечает требованиям».

Вот еще выдержки из публикаций в западной прессе:

«Защитники окружающей среды обращали внимание на незаконный сброс отходов, уничтожение лесов и живой природы, а также на другие нарушения. Десятки местных жителей жалуются на то, что их принудили к переселению из своих домов без адекватной компенсации, в то время как тысячи других согласились взять деньги и пойти на переселение, чтобы очистить площадь для строительства».

«Сами Игры также представляют серьезную угрозу безопасности, во многом по причине соседствующей Абхазии, оспариваемой территории, пытавшейся получить независимость от Грузии, и Северного Кавказа, очага исламистских мятежей».

«Атлеты, приезжающие сюда на соревнования, докладывают о большом количестве вооруженной полиции специального назначения, частых проверках в целях безопасности и повторяющихся требованиях предъявить документы, удостоверяющие личность, не только при входе на спортивные объекты, но и при входе и выходе из жилых помещений».

«Мы станем очевидцами дорогого фейерверка, который не имеет никакого отношения к развитию спорта в стране»…

Ну и так далее…