Я ещё живой. Рассказы и повести

– Думала она… Да ладно, не суетись, сойдут и рюмки. Себе тоже наливай, я же не алкаш – пить в одиночку. Ну, давай, за новую жизнь!

После первого тоста ужин пошёл как по маслу. Жена щедро наливала мужу одну рюмку за другой, тот пил много, закусывал мало, и водка постепенно делала своё дело. В ходе этой попойки у Серёги часто менялось настроение, переходя от нежности к агрессии, потом принимало слезливый характер, потом снова агрессия вырывалась наружу, и тогда он угрожал «пролетарским кулаком провести воспитательную работу». Жена ласковыми словами успокаивала его, и он обмякал, становился податливым, как пластилин. В конце концов, на половине второй бутылки Серёга отключился. Попытка доползти до дивана была безуспешной.

– Вот теперь, солнышко, ты мой, – выдохнула Маша, почувствовав сильную усталость после застолья, как после тяжёлой физической работы.

Она ещё колебалась. «Может, не надо?» – говорил внутренний голос. Но, посмотрев на свое отражение в зеркале, на свои синие круги под глазами, женщина вскипела и со всей силы пнула в бок бесчувственное тело. Ойкнув от резкой боли в стопе, она чуть было не расплакалась.

– Да что же это такое, бью его, а больно мне. Ему, кабану, хоть бы что. Ну ладно!

С этими словами она вышла в прихожую, натянула зимние сапоги, вернулась с торжествующим видом и, произнеся «теперь ты у меня попляшешь», принялась испытывать на прочность рёбра своего благоверного. Досталось и физиономии. Когда левый глаз затёк, а губы разбухли, жена посчитала, что довольно. Она контролировала себя, помня совет «не калечить». Отойдя на пару шагов, полюбовалась своей работой и осталась довольна.

Дальше нужно было подумать, что делать на следующий день – в выходной. Поразмыслив, она решила: будь что будет, но держаться нужно до конца.

В понедельник на работе Маша поделилась новостями с коллегами, расписав им в подробностях весь процесс.

– А он поверил, что это не ты его отделала? – не унималась Светка.

– Не поверил, но я стояла на своём: сам таким побитым пришёл.

– И что же теперь будет? – спросила перепуганная Ленка. – Раз не поверил, может и прибить вообще.

– Пусть попробует! Я теперь не боюсь. Страх совсем потеряла. Никогда больше бить себя никому не позволю.

– Ну, ты даёшь, Машка. Уважаю! – Светка даже причмокнула языком. – А всё же, дальше-то что?

– Ой, не знаю, девки… Наверное, я переборщила. В воскресенье он собрал чемодан и ушёл к маме. Сказал, что будет разводиться, что не хочет, чтобы я его в следующий раз убила совсем.

Она помолчала, а потом добавила, мысленно заново переживая торжество победы над мужем:

– А всё-таки какое это наслаждение – месть. Это гораздо приятнее, чем секс. Девоньки, это душевный оргазм. Такого наслаждения я никогда раньше не испытывала. Спасибо вам, Галина Петровна, за науку.

– Будет трудно – обращайся, – улыбнулась начальник планового отдела.

Ее коллеги не сдержали обещания «быть могилой», и вскоре эта история стала достоянием всего аппарата управления. А я так вовсе и не клялся молчать, поэтому с вами охотно ею поделился.

Море, водка и гантели

Свой первый в жизни летний отпуск я решил провести на море. Тем более что мои желания и возможности совпали с желаниями и возможностями моего хорошего приятеля и коллеги по работе, Лёхи Гончара. Согласно графику отпусков, мы оба получили право на заслуженные 27 дней отдыха с 15 июля 1981 года.

Для ясности уточню, что после армии я вернулся на шахту в качестве горнорабочего очистного забоя, и Лёха был моим постоянным напарником в нише и соседом по паю в струговой лаве. Всю инициативу по подготовке к поездке мой приятель взял на себя. Когда я зашёл к нему домой, он продемонстрировал мне свой багаж.

– Вот смотри, – тоном бывалого путешественника пояснял он, – это маска и трубка. На море без них нет смысла ехать – не увидишь и не оценишь красот морских глубин. Ласты. Как же без ласт? А это подводное ружьё. Выпросил у Кольки Баранова. Будем по очереди охотиться. Ну, это неинтересно – штаны, рубашки, плавки. А вот это вещь абсолютно необходимая – презики.

– Зачем тебе так много? – удивился я, глядя на внушительный пакет с противозачаточными средствами.

– Деревня! Сразу видно, что первый раз на море едешь без родителей. Ну, ничего, я введу тебя во взрослую жизнь.

Надо заметить, что с Лёхой мы одногодки, нам по двадцать четыре, мы холосты и не обременены никакими обязательствами ни перед кем. Но если верить его словам, то он давно и неоднократно проходил Крым и рым и всегда возвращался победителем.

– А это, – продолжал приятель, – аптечка. Мамка собрала. Тут кремы всякие и таблетки от расстройства кишечника. И не улыбайся! Я один раз попил местной водички – и отдых с пляжа стремительно перешёл в уборную. «Прощай, любовь» называется такая ситуация. Ну, ты понимаешь. Ещё я подумал о запасе спиртного. Много брать водки на море, где её продают на каждом углу, – глупо, а мало – опрометчиво. В дороге-то пить что-то надо. С учётом того, что в этом деле ты мне не помощник, я решил ограничиться одним бутылем хорошей самогонки. Я его завернул в курточку для надёжности, чтобы, не дай бог, не разбить. Тормозок я приготовил и положил в холодильник. Его возьмём завтра перед самым отъездом. Ты много не набирай, чтобы не выбрасывать продукты. Мамка мне наложила закуски на целую бригаду. И, наконец, главное. Смотри!

Тут он с особенной гордостью достал из-под кровати гантели и произнёс не без пафоса:

– Братуха с рудоремонтного притарабанил. Их обязали выпускать продукцию для ширпотреба. Они теперь, помимо шахтных болванок, точат вот такие замечательные наборные гантельки. Ну как, нравится?

– Вещь действительно стоящая, – согласился я, разглядывая красивый спортивный снаряд, а потом неуверенно добавил: – Но мы вообще-то отдыхать едем.

– А здоровый образ жизни?! – возмутился Лёха. – Не ты ли его всё время пропагандируешь в звене? Не пьёшь, не куришь, в соревнованиях за шахту участвуешь. Я, может, подкачаться хочу. Не всё же время водку жрать!

– Ладно, ладно, убедил, – пошёл я на попятную, – чёрт с тобой, бери.

– Я знал, что ты настоящий друг! – обрадовался приятель. – Поэтому одну повезёшь ты, другую – я. И это справедливо. По утрам будем обязательно делать пробежку по берегу, потом потаскаем гантельки, затем душ, завтрак и далее по распорядку – пляж, девочки, дискотека и тому подобное.

Не стал я спорить с Лёхой, ибо знал – уговорит.

Итак, мы в Дебальцево ждём поезд на Симферополь. Когда подкатил наш тринадцатый вагон, мы показали проводнице билеты и пошли занимать свои места. И вот тут-то начались наши приключения. При укладке багажа под сидение Лёха неосторожным движением цокнул гантелей по бутылю, и салон вагона быстро заполнился ядрёным сивушным ароматом.

– Видать, плохо замотал, – со стоном констатировал мой приятель, резко меняясь в лице.

Едва поезд тронулся, пришла проводница и строго поинтересовалась:

– Что тут происходит, граждане пассажиры?

– Беда у молодого человека приключилась, – пояснил пожилой сосед по купе, которого мы только сейчас заметили. – Ты уж не серчай, дочка, бывает.

– Я не поняла! – требовала подробных объяснений молоденькая проводница. – Что случилось? Откуда этот запах?

– Ты когда-нибудь водкой полы мыла? – грустно поинтересовался приятель.

– Нет, и не собираюсь! – отрезала девушка.

– А придётся, – тяжело вздохнул Лёха.

Проводница резко развернулась и ушла. Вернулась через несколько секунд с тряпкой и ведром.

– Не наведёте порядок – высажу на первой станции, – процедила она сквозь зубы.

Мы поняли, что с юмором у этой жгучей брюнетки дела плохи, и принялись наводить порядок. Настроение было испорчено. Особенно у моего приятеля. Он после окончания уборки молча сидел, уставившись в окно, и я не знал, чем его можно было утешить. А вот пожилой сосед, с блестящей лысиной и внушительных размеров брюшком, напоминающий всем своим видом доброго и весёлого божка, то ли Бахуса, то ли ещё кого-то, знал.

– Да вы не расстраивайтесь, юноша, – ласково, по-отечески сказал он, – у меня есть пара бутылок «Московской». А не хватит, так можно у той же проводницы докупить. На худой конец, сходим в вагон-ресторан.

И мой товарищ оживился. А после второго тоста мы уже знали, что Бахуса зовут Степан Иванович, что его жена сейчас в соседнем вагоне болтает с кумовьями, с которыми они вместе едут к их общему куму в Евпаторию, что не получилось у них взять билеты в одно купе и что кумовья обязательно припрутся и будут уговаривать молодых людей поменяться с ними местами.

– Но вы не вздумайте согласиться, – понижая голос, произнёс Степан Иванович. – Они мне дома порядком надоели, и ещё целый месяц придётся терпеть. А я люблю молодёжь.

Когда пошла в ход вторая бутылка, хлебосольный сосед пригласил присоединиться к импровизированному банкету семейную пару с боковых полок, которая скучала за игрой в карты. Дама отказалась, а мужчина средних лет, интеллигентного вида, потому что в очках, охотно согласился, доставая из сумки съестные припасы.

Сидели мы хорошо, потом ещё лучше – пришла супруга Степана Ивановича в сопровождении кумовьёв. Те оказались компанейскими людьми, и наше застолье набирало обороты. Однако, как выяснилось, невезучесть может быть заразной. На очередной станции поезд остановился, и проводница объявила, что стоянка пять минут. Интеллигент решил сделать жест благодарности за оказанное гостеприимство: