Армейские рассказы

– Товарищ прапорщик, а Вы что, устав вообще никогда не читали? – спросил я его.

– Я знаю устав, – ответил прапорщик.

– Тогда обращайтесь к старшему по званию так, как положено по уставу, – сказал я ему.

Теперь уже прапорщик действовал строго по уставу, подошел ко мне строевым шагом, приложил руку к головному убору, представился, и только после этого спросил: «Товарищ майор, разрешите обратиться?» Совсем другое дело, любо дорого посмотреть, и вежливо, и по уставу. Но поздно, он меня уже разозлил.

– Не разрешаю, – сказал я. – Вы у меня и так уже массу времени отняли, не хватало еще на службу из-за Вас опоздать. Идите, и больше не наглейте.

На этом мы с ним и расстались, я пошел дальше в штаб, а он вернулся обратно.

Не считая этого небольшого инцидента, жизнь на стажировке протекала довольно скучно. Чтобы как-то ее разнообразить, выпросили у помощника начальника штаба автобус, для поездки, в ближайшее воскресенье, по Золотому Кольцу. Полковник не только дал нам автобус, но и выделил сопровождающего, офицера оперативного отдела, который хорошо знал этот маршрут, и, в некотором плане, в этой поездке был у нас гидом. Мы, конечно, не по всему Золотому Кольцу собирались проехать, а только в Суздаль съездить. В субботу мы познакомились с достопримечательностями самого Владимира, посмотрели Свято-Успенский собор и Золотые ворота.

В Воскресенье поехали в Суздаль. К моему удивлению, Суздаль оказался маленьким городишком, хотя и с большим количеством храмов и церквей. Дома в основном одноэтажные, много деревянных. Посетили Суздальский Кремль и какой-то монастырь. Помню, что ехали вдоль высокой серой, расположенной слева, стены монастыря, и подъехали к въездным воротам, возле которых и оставили автобус. Дальше наняли экскурсовода, молодого парня, который и показывал нам этот монастырь, и расположенный в нем огромный собор, в котором даже фрески Андрея Рублева сохранились. Как рассказывал экскурсовод, из-за чрезмерной заботы об этом храме он начал разрушаться. Чтобы в храме было теплее, современные умельцы провели туда водяное отопление. Во-первых, испортили внешний вид стен храма, а во-вторых, батареи не могут равномерно прогреть толстые стены храма на всю толщину, из-за перепадов температуры в стенах начали появляться трещины, и храм начал разрушаться. Осознав ошибку, отопление убрали, но поздно, часть воздуховодов, выполненных древними мастерами в стенах монастыря, через которые обеспечивалась естественная вентиляция храма и поддержание его в сухом состоянии, оказались также поврежденными из-за разрушения стен. Где проходят эти воздуховоды и как их восстановить, никто не знает. Вот так – хотели, как лучше, а получилось, как всегда.

После посещения монастыря, заехали на главную площадь города. Здесь, видя группу военных, местные торговцы наперебой зазывали нас к себе, расхваливая свою медовуху, и предлагая попробовать именно ее. Медовуху продавали буквально на каждом шагу, стояла она на полках и во всех магазинах. Медовухи здесь мы конечно напробовались, но покупать ее наш сопровождающий нам не рекомендовал, он знал место, где такую же медовуху продавали почти в два раза дешевле. Там мы и купили медовухи домой, я тоже купил себе две бутылки.

Прокантовались мы на этой стажировке еще неделю, итого две недели шатания из угла в угол. Всем это окончательно надоело, и мы пришли к общему мнению, что пора ехать домой, тем более, что местное командование ничего не имело против нашего досрочного отъезда. Было принято решение, отметить здесь Старый Новый год, для чего пригласить в нам в гостиницу офицеров управления армии, с которыми мы работали, а на следующий день уехать домой в Москву. Для прощального ужина мы закупили много спиртного, чтобы не ударить в грязь лицом перед местными офицерами, продукты для холодных закусок, и даже заказали горячее в местном кафе. Все делалось по высшему разряду. В самом большом из номеров поставили три стола, стулья принесли со всех свободных номеров, поставили на столы все, что приготовили, и к девятнадцати часам были готовы к приему гостей. Гости не заставили себя ждать. Первый тост сказал кто-то из наших, поблагодарил за хороший прием, и за те полезные знания, которые мы здесь приобрели. Вторым взял слово полковник, помощник начальника штаба. Он только начал говорить, как раздался вежливый стук в дверь.

– Входите, не заперто, – сказал кто-то из наших.

Дверь открылась, и вошел генерал, начальник нашего командного факультета. Все застыли с открытыми ртами. Что называется – явление Христа народу. Кого-кого, а нашего начальника увидеть здесь мы никак не ожидали.

– Во, как я вовремя, – сказал генерал, – прямо к накрытому столу попал. Что это у вас?

– Товарищ генерал, провожаем ваших слушателей, – за всех ответил говоривший тост полковник.

– Как провожаете? – не понял генерал, – У них еще две недели стажировки.

– Отмечаем Старый Новый год, товарищ генерал, – вмешался кто-то из наших, чтобы исправить жуткий промах полковника, – а завтра отправляем двоих домой за деньгами, у многих деньги закончились.

– Ну это ладно, – сказал генерал, – а то я уж было подумал, что вы все уже уезжаете. А я к вам с проверкой, посмотреть, как вы тут стажируетесь.

– Товарищ генерал, раздевайтесь, присаживайтесь с нами к столу, – продолжал наш находчивый товарищ.

Генерал сел к столу и праздник продолжился. Один тост сменялся другим. Местные товарищи всячески расхваливали нас перед генералом, но было похоже, что он во все это слабо верил, по крайней мере никаких эмоций не выражал. Мы срочно собрали билеты на завтрашний поезд и отправили одного из наших на вокзал, чтобы он сдал эти билеты, так как поездка домой теперь отменялась. Ближе к полуночи местные товарищи засобирались домой и начали прощаться. Уговоры остаться до наступления Старого Нового года не подействовали, сказали, что пора и честь знать, да и жены дома ждут. Слушатели еще немного посидели, выпили за наступивший Старый Новый год, и большая их часть, в том числе и я, ушли спать. За столом с генералом осталось человек пять или шесть самых стойких. Потом они и рассказывали о дальнейших событиях. Они просидели еще часа два, после чего число участников сократилось до трех. Все спиртное закончилось, молодые слушатели уже еле стояли на ногах, а старый генерал был как огурчик, по нему вообще не было видно, что он что-то пил. Поскольку генерал уходить еще не собирался, кто-то сбегал в свой номер и принес две, купленные домой, бутылки медовухи.

– Товарищ генерал, – сказали они ему, – извините, но более крепкого уже ничего нет. Медовуху будете?

– Давайте, попробуем, – согласился генерал.

Медовуха генералу понравилась, и он с удовольствием выпил обе бутылки, после чего сказал: «Я так понимаю, что у вас уже больше ничего нет».

– Да, – подтвердили слушатели, – больше ничего нет.

– Ну тогда я тоже пойду, немного отдохну с дороги, – сказал генерал и удалился.

Вот это закалка была у старых генералов. Я искренне восхищаюсь такими людьми, ведь у меня самого язык начинал заплетаться уже после третьей рюмки. В этой связи вспоминается история, которую я слышал, якобы произошедшая с маршалом Якубовским, командующим Западной группой войск в Германии. Рассказывают, что после проверки одной из дивизий ему вручили доклад по итогам проверки, который он должен был прочитать.

– А что Вас больше всего беспокоит в дивизии? – обратился он к командиру дивизии. – Надо бы мне и своими словами что-то сказать, а не только доклад прочитать.

– Молодые лейтенанты пьют много, товарищ маршал, – ответил командир дивизии.

– Спасибо, все понял, – остался доволен таким ответом маршал.

После прочтения доклада он от себя добавил: «Товарищи офицеры. Мне стало известно, что молодые лейтенанты пьют не в меру. Это не хорошо. Я этого не понимаю. Ну выпил бутылку, ну вторую, и остановись, хватит. Зачем же ужираться и терять человеческий облик?» Вот это были генералы!

На следующий день, когда мы прибыли на службу в управление армии, наш генерал был уже там и живо интересовался у командования как мы проходим стажировку. Результатами проверки он остался доволен, и вечером уехал в Москву. А на следующий день, уехали домой и мы.

Ставрополь

В Ставрополь я попал на втором году службы в должности преподавателя в Серпуховского училища. Меня, и еще одного преподавателя нашей 42-й кафедры, Смирнова Владлена Петровича, назначили в комиссию по защите дипломов в Ставропольское училище, меня председателем подкомиссии на факультет радиосвязи, а Владлена Петровича председателем подкомиссии на одну из кафедр факультета проводной связи. В день приезда, мы представились генералу, председателю ГЭК, и пошли знакомиться со Ставрополем. В этом городе нас, прежде всего, поразило обилие роз. Такого количества цветущих роз я не видел ни в одном городе, в которых мне удалось побывать до этого, не видел и после. Клумбы с розами встречались буквально на каждом шагу. И с какими розами? Они были всевозможных цветов и оттенков. Гораздо позже я побывал в Никитском ботаническом саду, в котором имеется превосходная коллекция роз, но в Ставрополе их было гораздо больше.

До обеда познакомились с другими членами комиссии, среди которых оказался и мой знакомый по Оренбургу, Саша Садковский, с которым мы вместе служили в отделе начальника войск связи. После обеда начали знакомиться с училищем. Начальником одной из кафедр оказался мой старый знакомый, сосед по коммунальной квартире в Харькове, Володя Попенко. Я очень обрадовался встрече, Володя тоже был рад, и сразу же пригласил меня вечером к себе в гости. Вечером я купил розы и поехал к ним в гости. Оксана, его жена, была все такой же украинской красавицей, какой я ее знал в Харькове, дочери подросли, старшая уже заканчивала школу. После окончания адъюнктуры в Харькове, Володю сразу направили в Ставрополь, откуда он и поступал, и они все время прожили здесь. Сейчас у них была прекрасная трехкомнатная квартира. Я рассказал им о себе и о своей семье. В отличие от них, мы уже много где побывали, и Пермь, и Оренбург, и Москва, и вот теперь Серпухов, в общем, мне было что рассказать. Проговорили до полуночи, а потом меня на такси отправили в гостиницу. Владлен Петрович еще не ложился, ждал моего возвращения. У него здесь знакомых не было, поэтому остаток дня он провел в гостинице за чтением книги.

На следующий день началась работа. В мои обязанности входил контроль работы комиссий факультета, поэтому я посещал защиту дипломов на разных кафедрах, что давало мне некоторую свободу действий, мне не нужно было безвылазно сидеть на этих защитах. Ко мне подошел Саша Садковский, который представлялся здесь всем как помощник начальника войск связи по кадрам, хотя такой должности в штатном расписании никогда не было.

– Володя, дай мне какую ни будь формулу, чтобы по ней можно было задавать вопрос на любой защите, а то сижу как дурак, ни одного умного вопроса не могу задать, – попросил он.

– Почему как? – съязвил я.

– Ну не начинай, – скривился Саша.

– Ладно, не буду, – сказал я. – Я просто Державинск вспомнил, как ты Колю Заболотнева подставил.

Тогда мы проводили частную проверку дивизии по вопросам связи. Помогалов на эту проверку не поехал, и старшим группы был назначен подполковник Заболотнев. Материалы по результатам проверки мы передали Заболотневу, а тот передал их Садковскому, чтобы тот написал доклад о результатах проверки. А вот как это поручение Саша выполнил, никто не проконтролировал. На совещании связистов дивизии, Заболотнев стал читать этот доклад. В докладе шла речь о том, что в БРСС не ввели в эксплуатацию какой-то тренажер. Командир БРСС повернулся, и вопросительно посмотрел на меня. БРСС проверял я, но тех замечаний, которые я давал в доклад, в нем не было, а была какая-то хрень типа тренажера, которого в БРСС никогда не было. Я тихонько спросил у Саши, откуда он все это взял. Саша сказал, что из старого доклада. Я ничего не понял, но переспрашивать не стал. Когда речь дошла до узла связи, то вслух уже возмутился начальник узла связи, так как про узел связи тоже была написана полная хрень. Начался шум и гам, все возмущались написанными ложными сведениями, и Заболотневу пришлось прекратить чтение доклада.

– Откуда ты все это взял? – спросил он позже Садковского.

– Я переписал старый доклад Главкомовской комиссии, которая работала здесь полгода назад, – честно сознался Саша.

– А наши замечания куда дел? – спросил Заболотнев.

– Я не стал их включать, в докладе было полно более интересных замечаний.

Коля не поленился и посмотрел этот исходный доклад. Это оказался доклад по совершенно другой дивизии, который кто-то из комиссии Главкома использовал как образец при написании своего доклада.

– Ну ты совсем дурак, – сказал тогда Заболотнев Садковскому.

Теперь Саша просил универсальную формулу, такую, которая подходит для любого диплома. Это могла быть только формула для расчета надежности разрабатываемых изделий, то есть, вероятность безотказной работы изделий, ее я и написал Саше в его блокноте.

На одной из защит встретились с моим однокашником, Олегом Хакало, который мне и сообщил, что здесь еще служат Коля Микула, Толя Соколенко и Сережа Науменко. Рассказал также, что наш однокашник и золотой медалист Боря Студеникин, окончательно спился, и теперь бомжует, живя и питаясь на местном базаре. О себе сказал, что в автокатастрофе потерял жену, и теперь живет один. После этой защиты я отправился на поиски Коли Микулы. Коля сидел в преподавательской и что-то писал. Встрече Коля тоже очень обрадовался, поэтому этот вечер мы провели у него на квартире. Опять застолье и воспоминания. Коле каким-то чудом удалось перевестись из Кар Яра в Ставрополь, здесь он был на хорошем счету, но желания защищаться у него не было. Об Алике Уздемире, с которым они вместе служили на вычислительном центре в Кап Яре, он ничего не знал. Но зато все знал про Толю Соколенко, которому сюда помог перевестись его старший брат, который служил здесь же начальником НИЛ, в котором теперь служил и Толя. Коля рассказал мне и об Олеге Хакало. Оказывается, во время той автокатастрофы, в которой погибла жена Олега, за рулем был он сам, и вроде бы в нетрезвом состоянии. По крайней мере, Коля утверждал, что он сам виноват в ее гибели.

Теперь я знал, где искать Толю Соколенко, и собирался на следующий день его найти, но это мне не удалось, было очень много работы. Приболел один из председателей комиссии на кафедре, и мне пришлось весь день просидеть на защите вместо него. Курсанты защищались нормально, в основном на четверки и пятерки, но были и откровенно слабые, один из таких мне и достался. Кое как он прочитал доклад, не отрывая голову от тетрадки. Наступило время вопросов. Первым начал задавать вопросы руководитель дипломного проекта, чего раньше никогда не случалось.

– Скажите, а сколько у Вас плакатов? – спросил он.

– Десять, – ответил курсант.