Воспоминания и рассказы

–А забор дома ты поставил? Не похоже, чтобы отец такой забор поставил.

Сказал, что тоже я.

–Тебе дам, ты не испортишь, – сказал мужик и дал мне топор.

Вот такой был авторитет.

На летних каникулах после 9-го класса я снова работал в столярной мастерской Сельхозтехники. Просился в так называемый «торф-отряд», где платили больше, но управляющий отделением не согласился.

–В столярке от тебя больше пользы будет, – сказал он.

Этим летом, дополнительно к работе, я дома поставил новый туалет и привел в порядок внешний вид дома: сделал наличники на окна и углы дома, оформил фронтон веранды и сделал навес над входом в веранду, а также сделал навес, имитирующий летнюю кухню, под которым располагалась сложенная из кирпича-сырца плита. Для фронтона веранды я вырезал стилизованный цветок, две дубовые ветки и двух голубей, которые сидели на этих ветках. Угловые наличники и наличники для окон также были резными. Дом стал просто замечательным. Всё всем понравилось. Отцу правда не понравилось, что я на туалет хорошие доски потратил.

На фото видны и забор, и наличники на окнах и углах дома. Нет только голубей, которые сидели на фронтоне веранды на дубовых ветках.

Впоследствии все приобретенные навыки пригодились. Как-то мы с моим другом Валентином Аксеновым были в командировке в Харькове, и на три дня заехали в гости к теще и тестю в Шелудьковку. В первый день мы сходили в лес, набрали и нажарили грибов, и всех накормили. В Шелудьковке почему-то грибы никто не собирал. На второй день выяснилось, что тесть со своим двоюродным братом дядей Мишей стелют пол в новой кухне, но дело движется очень медленно. За два дня положили две доски, подгоняя доски обычным рубанком. Мы решили им помочь. Я попросил достать для этой работы фуганок. Показал Валентину как правильно сгонять доски при помощи клиньев и прибивать, а сам стал фуганком подгонять доски друг к другу. К вечеру весь пол мы настелили, стоит до сих пор, нет ни одной щели. На третий день нас попросили отремонтировать магнитолу. Ее мы тоже отремонтировали, но уже перед самым отъездом, времени на сборку не хватило, и собирать ее в корпус пришлось хозяевам. При сборке не нашли ручек с передней панели, как в воду канули. Когда уезжали, почему-то не пришел рейсовый автобус, и мы рисковали опоздать на самолет. Местные мужики не могли допустить, чтобы военные на самолет опоздали, и подогнали нам сразу три легковые автомашины. На одной из них мы и уехали. Это украинское село, которое во время войны было под немцами. В России ради военных, никто бы и пальцем не пошевелил.

В другой раз, когда я был в Шелудьковке в отпуске, меня попросили помочь деду Василию, тестю шурина Володи, поставить внутренние оконные рамы в доме у Володи. Дед Василий за неделю работы подогнал и поставил только одну раму. Шурин пообещал за работу поставить ящик пива.

–Вези, – сказал я, и приступил к делу.

Восемь оставшихся окон я подогнал и установил за три часа. Невестка только ойкнула, когда увидела, что все рамы уже стоят.

–Ой, я ведь их еще не мыла. Я думала ты долго будешь делать.

–Теперь мыть уже поздно. Вынимать я ничего не буду, – ответил я.

Володи с пивом еще не было, и до его приезда я успел еще покрасить полы в двух комнатах жутко вонючей краской.

Среднюю школу, как и восьмилетку, я закончил с теми же тремя четверками, языки мне по-прежнему на отлично не давались. Запятые я то сих пор ставлю по интуиции, а не по правилам. Кстати, английский язык преподавала Юлия Тимофеевна Виноградова, отличный преподаватель. За два года я значительно подтянул английский. Если бы я все время у нее учился, я бы английский знал.

Выпускное фото двух десятых классов.

Интересный момент был на экзамене по русской литературе, на котором мне попался вопрос: «За что вы любите творчество Маяковского?». Я сказал, что стихи Маяковского я не люблю, потому, что они как изделие из дерева, вырубленное одним топором, без применения более тонких инструментов. Как говорят в народе – топорная работа. Мне предложили рассказать о творчестве поэта, которого я люблю, и я рассказывал о творчестве Есенина, творчество которого в школе не изучалось.

Ходил слух, что кому-то дали золотую медаль, но кому – никто не знал. Говорили, что Лине Смаль, дочери директора моей восьмилетней школы. Но было странно, что в институт она при этом не поступила. Правда раскрылась только через 40 лет после выпуска, когда на встрече выпускников ученица нашего класса Надя Коваленко сказала, что медаль тогда вручили ей. Очень странное дело. Открыто вручить не рискнули. Все учителя, в том числе и завуч школы говорили, что параллельный класс сильнее нашего, а в нашем классе, тоже по общему признанию, самым сильным учеником был я. Надя была сильнее меня только по органической химии и языкам. Кстати, на экзамене по химии, учительница химии Нина Павловна даже не хотела ставить мне отличную оценку, считая, что на отлично химию знает только Надя Коваленко. Но я ответил и на билет, и на десяток дополнительных вопросов. Придраться было не к чему, и комиссии пришлось ставить мне отличную оценку.

Но Надя была активисткой, играла на баяне и хорошо пела. Выступала на всех школьных концертах. Наверно за это ей и дали медаль.

Кстати, вспомнился разговор по пути на колхозное поле, куда мы шли небольшой группой вместе с Ниной Павловной для оказания помощи колхозу в уборке кукурузы. Я высказал мысль, что лет через десять Надя Коваленко, как активистка, соберет нас на встречу, и мы посмотрим, кто чего достиг в этой жизни.

–Надя никого собирать не будет. Если вас кто и соберет, то это будет Оксана Кривицкая, – сказала Нина Павловна.

Она как в воду глядела. Первую встречу выпускников действительно организовала Оксана Кривицкая, через 35 лет после выпуска.

После окончания школы я поступил в Харьковское высшее командно-инженерное училище, сдав все вступительные экзамены на четверки, и началась новая, совершенно другая жизнь.

Девичник

При советской власти у нас в селе было четыре школы, а до революции их было аж восемь. Оно и не удивительно, село то большое. Из дальних окраин до центра села, где располагалась средняя школа, порядка шести километров, далековато детям пешком на такие расстояния ходить, тем более маленьким первоклассникам. Поэтому в селе, кроме средней школы, были еще две восьмилетние, и одна начальная школа, в которой дети учились с первого по четвертый классы. В этой школе и работала учительницей моя мама, Мария Карповна. Учительницами там работали еще две Марии: Мария Ивановна, которая была также и заведующей школой, и Мария Ефимовна. Мария Ивановна, как и положено начальнице, была властной и строгой, а Мария Ефимовна была обладательницей красивых рыжих волос, чем полностью оправдывала свою фамилию Золотова, хотя это и была ее фамилия по мужу. У нее росли два таких же рыжих пацана, один года на три старше меня, а второй на пять лет младше, ровесник моего брата Виктора. К двум этим учительницам мы с мамой как-то ходили в гости, когда у них были дни рождения. У Марии Ивановны также был сын, Володя, на год старше меня, но он уже учился во втором классе, так как был очень умным, и его приняли в школу сразу во второй класс, а вот мужа у нее не было. Какие-то мужики в ее жизни периодически появлялись, но надолго не задерживались. Я иногда слышал, как мама говорила отцу: «От нашей опять мужик ушел. Ходит злая как черт, на всех бросается». Я не понимал, как такая хорошая и красивая тетя может на всех бросаться, ведь, когда мы были у нее в гостях, она мне понравилась. Тогда, правда, там какой-то мужик был.

Как-то мама мне сказала, что сегодня мы пойдем в гости.

– А к кому? – поинтересовался я.

– К тете Маргарите, – ответила мама.

– А кто это? – не понял я.

Имя было какое-то странное и незнакомое, таких имен я раньше даже не слышал.

– Это наша новая учительница, Маргарита Михайловна, – пояснила мама.

– А там дети будут? – задал я немаловажный для себя вопрос.

– Нет, это будет девичник, – ответила мама.

И снова я не понял.

– А что такое девичник? – задал я очередной вопрос.

– Это значит, что будут только женщины, – пояснила мама.

К нам зашла Мария Ефимовна, и мы втроем пошли в гости. Сначала мы очень долго шли до центра села, а это два километра, потом свернули в улочку за магазин, и по ней прошли еще немного. Нас встретила еще очень молодая и красивая женщина, намного моложе других учительниц этой школы. Оказалось, что в этом доме она снимает комнату. Комната не очень большая, но и не маленькая, для одной вполне достаточно. Кровать, стол, тумбочка, небольшой шкаф для одежды, кухонный столик, на котором стояла двух-конфорочная керосинка, и умывальник. Вот и вся обстановка комнаты. Меня поразили две вещи: керосинка и умывальник. Я даже не предполагал, что керосинки бывают на две конфорки. У нас дома был примус, и керосинок не было, а у соседей я керосинки видел, но все они были с одной горелкой, а эта большая и с двумя горелками. Удивил меня и умывальник. Вернее, не сам умывальник, а то, что он стоял в комнате, а не во дворе, как у нас и у наших соседей. В теплое время года мы всегда умывались во дворе возле умывальника, а зимой уже в хате. Нам, детям, мама наливала подогретую воду в небольшой железный тазик, а отец всегда умывался холодной водой, наливая ее себе в ладонь из кружки. Я решил сказать отцу, чтобы тоже купил нам умывальник в комнату.

Меня посадили на табурет возле тумбочки, дали бумагу и цветные карандаши, чтобы я был чем-то занят, а также конфеты и печенье. Взрослые расположились за столом, на котором стояла бутылка вина, а также, нарезанные ломтиками вареная колбаса и сыр. Сыр меня мало интересовал, а вот на колбасу я наверно смотрел очень внимательно, потому, что Маргарита Михайловна, поймав мой взгляд, принесла мне несколько бутербродов с колбасой и два больших краснобоких яблока. Взрослые вели свои разговоры, а я что-то рисовал и, развесив уши, слушал эти разговоры. Сначала, как и водится в женской компании, обсуждали свою начальницу, Марию Ивановну.

– Мария Карповна, – спросила Маргарита Михайловна, – а она часто выговоры объявляет?

– Какие выговоры? – не поняла мама.

– Ну вот на днях она же Вам объявила выговор в приказе? – напомнила Маргарита Михайловна.

– В каком приказе? – опять не поняла мама.

– На доске объявлений висел приказ, в котором она объявляла Вам выговор за опоздание на работу, – пояснила свою мысль Маргарита Михайловна.

– Я не видела, – сказала мама. – Это, наверно, когда младшенький мой заболел, и мне пришлось бежать перед работой за медсестрой, чтобы она укол ему сделала. Тогда я на десять минут опоздала.

– Я видела этот приказ, – сказала Мария Ефимовна, – он провисел на доске только до первой перемены, и она его сразу сняла. Снова бесится, говорят, что очередной мужик от нее ушел.

– А мужа у нее разве нет? – спросила Маргарита Михайловна.

– Нет, – сказала мама, – мужики периодически появляются, но долго ее характер не выдерживают и сбегают.

– Пока у нее есть мужик, и нам хорошо, – сказала Мария Ефимовна, – а когда уходит, в нее будто бес вселяется, никому житья не дает.

– Да что мы о ней? Давайте лучше о нас, – предложила мама. – Маргарита, расскажи лучше о себе. Как ты в наших краях оказалась?