Искусство жить и жизни смысл. Сборник II. Сквозная линия

(Но вот наступает март 1953 года. Смерть Сталина. Школьников распускают по домам. Виктор Юльевич просит своих учеников не выходить из дому и сам решается выйти за продуктами только на третий день после похорон вождя…)

«…Тут как раз, довольно далеко от дома, в переулке нашел открытый маленький магазинчик. Лестница вела в полуподвал.

Несколько женщин тихо разговаривали с продавщицей и замолкли, как только он вошел.

– Как будто они говорили обо мне, – усмехнулся Виктор Юльевич.

Одна из теток признала в нем учителя, кинулась с вопросом:

– Виктор Юрьевич, это что же такое стряслось-то? Вот люди говорят, евреи подстроили ходынку эту? А вы слыхали, может, что?..

– Нет, голубушка, ничего такого я не слышал. Выпьем сегодня стопку-другую за помин души и будем дальше жить, как жили. А евреи что? Да такие ж люди, как мы. Две бутылки водки, пожалуйста, батон и половину черного. Да, пельменей две пачки…

Взял свое, расплатился и ушел, оставив теток в некотором замешательстве: может, и не евреи это подстроили, а другие какие… Врагов-то весь мир кругом. Все нам завидуют, все нас страшатся. И разговор их потек в другом, гордом направлении…»

Цит. по: http://www.dolit.net/author/12584/ebook/100219 (http://www.dolit.net/author/12584/ebook/100219)…

Если вы, дорогие друзья, захотите вместе со мной предположить в каком направлении могли устремиться мысли Виктора Юльевича на обратном пути домой из полуподвального магазинчика, то вновь перейдем от анализа к комментариям.

Комментарии

Часть 2.

Гипотетические мысли Виктора Юльевича

Вот эти мысли Виктора Юльевича:

И что за существа мы, люди? Терпим друг друга в своей среде, в своем стаде – национальном, государственном, религиозном. Гордимся даже принадлежностью к нему, более того, способны на жертвы, эту гордость поддерживая. Всех других людей или боимся, или презираем, или ненавидим. Впрочем, что тут удивительного: во времена доисторические щадила эволюция тот вид простейших, особи которого способны были жертвовать собой ради спасения рода. В исторические времена укрепившийся инстинкт сохранения своего рода-племени восторжествовал даже над инстинктом самосохранения человеческой особи. Видимо, это был наиболее надежный путь сохранения потомства в критической обстановке нескончаемых межплеменных войн за обладание ограниченными ресурсами поддержания жизни. И вновь эволюция тысячелетий закрепила инстинкт сохранения рода, как наиболее рациональный для выживания человечества. Но не успела эволюция до нашего сурового времени закрепить торжество инстинкта сохранения человеческого семейства в целом над инстинктом сохранения рода, племени, кланов, на которые оказалось расчленено человечество. Теперь, после последней ужасной войны, Холокоста во всем мире, Европе и в России, уцелевшие нации, государства, религии ненавидят, боятся друг друга, стараясь быть впереди в попытках подчинения, уничтожения своих соседей. Сейчас, когда «испытательные» ядерные взрывы следуют один за другим, не приведут ли эти попытки уничтожения чуждого рода-племени к уничтожению человечества в целом?»

Так, возможно, рассуждал учитель, Виктор Юльевич, по пути домой, оставив в полуподвальном магазинчике «теток», гордых своим родом-племенем.

Не так ли и сейчас, поколения спустя, одурманенные гордостью за могущество своих племен, их особи считают, что

«может, и не евреи это подстроили, а другие какие… Врагов-то весь мир кругом. Все нам завидуют, все нас страшатся…»

Цит. по: http://www.dolit.net/author/12584/ebook/100219…

Это лишь наше предположение и цитата, взятая из текста книги в попытке понять смысл описываемой ею жизни. Главное же – это то, что вы, дорогие друзья, не предполагаете, а думаете о путях выживания человечества. Ваше мнение – наш сайт:

https://ridero.ru/books/pod_zelenym_shatrom/ (https://ridero.ru/books/pod_zelenym_shatrom/)

«III.«Дети подземелья»

Не все «люрсевцы» последовали совету своего наставника не выходить из дому в неопределенно-страшные дни после смерти Сталина. Илья и не думал на этот раз следовать наставлениям Виктора Юльевича. Призвание фотографа, проснувшееся в тот момент, когда отец подарил ему бесценный «ФЕД», вело его навстречу с бурлящим потоком жизни подобно тому, как призвание летописца Нестора заставило его «растекаться мыслию по древу» печальной и тревожной средневековой русской действительности. Как мы увидим, однако, из приведенного ниже авторского описания «предприятие» Нестора представляло гораздо меньший риск для жизни, чем предприятие его последователя Ильи.

«С утра седьмого марта он зарядил аппарат и сразу же, как мать ушла на работу, вышел на улицу…

Стоял странный гул – в нем был и вой, и крики, и что-то похожее на пение, и впервые за два дня Илье стало не по себе…

Другого пути не было. Он понимал, что надо сразу же оказаться под защитой троллейбусного брюха, иначе его размажут по стенке… Выполз он из-под троллейбуса прямо в руки толстого военного с трясущимся мокрым лицом. Мальчишка лет пяти, белый и бесчувственный, мертво висел на нем… Илье удивительно везло в тот день – он выскочил живым из смертоносной толпы, и теперь опять удача – окно было выбито…»

Цит. по: http://www.dolit.net/author/12584/ebook/100219 (http://www.dolit.net/author/12584/ebook/100219)…

Да, было выбито окно первого этажа дома, с крыши которого Илья намеревался фиксировать события «Летописи современных лет.» Если вы, дорогие друзья, захотите освежить в памяти страничку этой летописи автора в том виде, в котором ее зафиксировал «летописец» Илья, то прошу вас перейти к нижеследующим комментариям.

Комментарии

Часть 3.

Не правда ли, ужасна картина человеческого племени, сбитого в толпу чьей-то волей или чьим-то безволием? Нет более «человека разумного» – есть стихия, стадо обезумевших от общей веры, ненависти или страха существ. Это безумие толпы столетиями оставляло и оставляет за собой кровавый след крестоносцев, пепел костров инквизиции, пепелища и оскверненные трупы погромов, смрадный дым печей Освенцима, гневные резолюции массовых митингов, клеймящих «космополитов» и «врагов народа», забитые камнями или обезглавленные тела «иноверцев» и, наконец, современную «пятую колонну». Таково общее описание «зверя толпы» в его страхе и ярости.

А вот авторское описание этого зверя, загнанного в капкан, – зверя жалкого, недоумевающего и воющего в предверии смерти:

«…Илья поднялся на четвертый (этаж) и увидел улицу. Она была как черная река, головы сверху казались завитками меха и шевелились, как шкура какого-то жуткого животного…

Цит. по: http://www.dolit.net/author/12584/ebook/100219 (http://www.dolit.net/author/12584/ebook/100219)…

Не считаете ли вы, дорогие друзья, что Виктор Юльевич запретил своим ученикам присоединиться к обезумевшей толпе Сталинской «ходынки», не только оберегая их тела, но и души? Не согласитесь ли вы с тем, что выбор между добром и злом, агрессией и состраданием, эгоизмом и альтруизмом может быть сделан только на уровне индивидуума, а не «толпы» в любом ее виде – расы, нации, государства, религиозной конфессии?

Ваше мнение всегда желанно на сайте:

https://ridero.ru/books/pod_zelenym_shatrom/ (https://ridero.ru/books/pod_zelenym_shatrom/)

«IY. «Люрсевцы»

«По средам Виктор Юльевич таскал любителей русской словесности, «люрсов», как они себя называли, по Москве и выводил их, дуя в свою флейточку, из бедного и больного времени в пространство, где работала мысль, где жила свобода, и музыка, и всякие искусства. Вот, здесь все это обитало! За этими окнами!…

Tеперь он размышлял о своих подрастающих ребятах и догадывался, как близки происходящие в них процессы с тем метаморфозом, который происходит с насекомыми.

Несмышленые малыши, человеческие личинки, они потребляют всякую пищу, какую ни кинь, сосут, жуют, глотают все подряд впечатления, а потом окукливаются, и внутри куколки все складывается в нужном порядке, выстраивается необходимым образом – рефлексы отработаны, навыки воспитаны, первичные представления о мире усвоены…

А какое множество так и остается личинками и живет до самой смерти, не догадываясь, что взрослость так и не пришла.»

Цит. по: http://www.dolit.net/author/12584/ebook/100219 (http://www.dolit.net/author/12584/ebook/100219)…

Комментарии

Часть 4.

Разрешите, дорогие друзья, в этом месте прервать повествование автора и подумать вместе с Виктором Юльевичем над описанным выше биологическим явлением неотении. Сам Виктор Юльевич использует этот биологический феномен для понимания сути того превращения своих воспитанников,

«когда от дикости и хамства юноша одномоментно входил в культурное состояние, в нравственную взрослую жизнь»,

которую сам автор наделил способностью к

«…осознанию добра и зла, к пониманию любви как высшей ценности.»

Учителю не дает покоя тот факт, что