– Вот вы совершенно справедливо заметили, что родственник, – улыбнулся Шляпсон. – Принц Гантимур приходится вам троюродным братом, а значит его сын вам тоже не чужой. И, если рассудить здраво, кто вас упрекнёт в том, что вы просто захотели увидать мальчика, познакомиться с ним. Поэтому мы его и… того… пригласили сюда. Слыханное ли дело? Мальчуган королевских кровей, а ни разу во дворце не был, даже не догадывается, кто он такой. Поэтому мы оказываем нашей стране двойную услугу: образумливаем предателя Гантимура и возвращаем королевству незаконно отнятого принца, то есть мальчика Костю. Да что я говорю! Какая тут услуга? Это наш долг перед родиной!
Ленц задумался. Затем хмыкнул.
– Образумить предателя и вернуть стране молодого принца… Это ты правильно сказал. Да, Шляпсон, умеешь ты всё шиворот на выворот и с ног на голову. Не зря я тебе министерство хитрости доверил.
– Что вы, ваше величество, – засмущался Шляпсон, – Я просто выполняю свою работу… А теперь не желаете ли познакомиться со своим родственником принцем Костей?
– Желаю, – ответил король. – Но сначала давай-ка, Шляпсон-Хряпсон, ещё хряпнем по глоточку. Закрепим благотворный эффект.
Он достал из другого бокового кармана такую же маленькую бутылочку и разлил в серебряные стаканчики.
– Здоровье вашего величества! – сказал министр.
– И тебе не хворать, – ответил король и опрокинул стаканчик в себя .
Пока Ленц морщился от горького лекарства, Шляпсон незаметно выплеснул свой стакан на ковёр. Ковёр у Ленца был пушистый, мокрого пятна на нём было не разглядеть.
Глава 10. О том как опасно заколдовывать своих жён в спешке
Итак, вы узнали, что папа Кости Северцева был на самом деле могучим волшебником да ещё и родственником короля. Как же такое могло получиться? А очень просто.
Лет двадцать-двадцать пять тому назад в королевстве Зубляндии стала твориться крайне неприятная петрушка. Короли начали умирать одни за другим, как тараканы, когда в доме побрызгают дустом. То ли жизнь во дворце пошла слишком нервная, то ли наоборот – слишком привлекательная, что сразу многим захотелось попробовать трон мягким местом – этого я точно не знаю. Короли умирали от заворотка кишок, воспаления пузырей, закупоривания сосудов, свинки, водянки, ветрянки, волчанки, желтухи, краснухи, артроза, цирроза, парадантоза, тонули во время купания, разбивались, упав с лошади, медведи задирали их на охоте, напарники в фехтовальном зале нечаянно протыкали их насквозь рапирой, им на головы постоянно падали какие-то булыжники на горных дорогах, а мосты под их ногами так и норовили рухнуть. И это не говоря о трёх случаях самоубийства. За пять с хвостиком лет Зубляндией успели поправить пятьдесят два короля, четыре королевы и восемь принцев-регентов, не считая всякой более мелкой шушеры.
Последней в этой чехарде стала старушка Колотильда IV. Она счастливо царствовала одиннадцать дней, а затем мирно подавилась сухарём за ужином и тут же преставилась. Детей Колотильда не нажила, а более-менее приличных принцев во всём королевстве осталось лишь двое – Ленц да Гантимур.
Королём стал Ленц. Он был мужчина в самом расцвете сил, крепкий, весёлый и энергичный. А Гантимур был ещё молоденький и к государственным делам интереса совсем не проявлял. Он или просиживал штаны за книжками, или переливал разную дрянь из пробирки в пробирку у себя в лаборатории. И все королевские чиновники прекрасно понимали, что порядочного короля из такого чудака не выйдет, разве что какой-нибудь докторишка несчастный или профессор кислых щей. И оставили его в покое, мол, пользы от оболтуса нет, но зато и вреда никакого.
А Гантимура среди всех наук интересовала прежде всего магия, он хотел стать волшебником. В Зубляндии, надо сказать, волшебник – профессия как профессия, примерно как у нас юрист или инженер. Выдающихся и знаменитых волшебников уважают, ценят и всюду зовут на работу, а тех, которые так себе, и внимания не обращают.
Магией Гантимур занимался самостоятельно, по книгам из королевской библиотеки. Спустя некоторое время ему стало любопытно, до какого уровня он доупражнялся, и он решил поприглашать к себе в гости разных заслуженных волшебников. Глядишь, поучат чему-нибудь или хотя бы дадут дельный совет. Волшебники приезжали ужасно гордые и важные, как бы нехотя и только из уважения к его королевской крови. Дескать, августейший сопляк отрывает нас от работы, но отказать ему мы не можем. А уезжали малость пришибленные и задумчивые, потому что они Гантимуру, как выяснялось во время общения, и в подмётки не годятся. Тут, скорее, не ему у них ума набираться, а наоборот – им у него. Вот такое редкое сочетание таланта, жажды знаний и трудолюбия. Самородок и тому подобное, даром что принц.
Гантимур вскоре прославился среди мастеров и любителей волшебного искусства. Его стали приглашать на всякие волшебничьи слёты-посиделки. Он несколько раз туда сходил и понял, что делать там нечего, в лаборатории интересней. Он был большой скромняга и трудяга. И вообще, симпатяга.
Во дворце к нему отношение переменилось. Раньше его и не замечали особо, а сейчас стали даже чересчур почтительны. А самое главное, те, кто раньше говорили, что в короли Гантимуру лучше и не соваться, теперь призадумались. Потому что если король не дурак набитый, это очень даже хорошо. Но если он при таком таланте ещё и волшебник, это уже совсем другая песня с совсем другим припевом.
И к Гантимуру несколько раз подходили некие мутные личности и заводили туманные разговоры на тему, не желает ли он, если рассуждать чисто теоретически, может быть, как-нибудь, по возможности, некоторым образом взять да и немножко, в каком-то смысле этого слова, посидеть на троне. Гантимур делал вид, что не понимает, о чём речь, хотя всё прекрасно понимал.
А к королю Ленцу тоже приходили мутные личности и ябедничали, что принц ведёт переговоры со всякими мутными личностями, и если ему вовремя не отрубить голову, он станет королём, а Ленцу даст под зад коленом и определит на помойку жизни.
Во дворцах всегда кто-то против кого-то подговаривает, это у них обычное дело. Ленц про то прекрасно знал и не собирался отрубать Гантимуру никакие головы или сажать в сырую темницу. Но Гантимура такая обстановочка жутко нервировала. Она отвлекала от работы. Поэтому однажды ночью он собрал свои волшебные манатки и исчез в неизвестном направлении. Прямо как Марина Викторовна, учительница пения. Некоторые придворные подумали, что король от греха подальше всё-таки швырнул беднягу в тюрьму, а ещё лучше, тайно отрубил голову.
Но Ленц и сам не знал, куда делся его родственник. А потом в нашем небольшом приморском городке объявился приезжий – интеллигентный молодой человек. Он походил по улицам и решил тут остаться. Вскоре он женился, и у них с женой родился сын, которого назвали Костей.
Волшебному человеку из волшебной страны не так-то легко начать жить в простом городе, где живут обыкновенные люди. Это как, например, какого-нибудь городского охламона, которому без компьютера с интернетом и свет не мил, отведи в лес и заставь жить в избушке – намается несчастный. Ну, а если волшебник попадает в реальный мир, то это вообще целое дело. А самое главное в таком случае – поскорее бросить свои волшебные замашки, особенно на людях. Иначе тебя живенько определят в психбольницу, а может быть, даже и в тюрьму. А ещё учтите, что Гантимур был принц, а принцам всё приносят на блюдечке. У нас же тут у никто никому отродясь блюдечек не носил, даже принцам. Поэтому Гантимуру пришлось попервоначалу туго: сам себе бельишко стирай, сам на хлеб зарабатывай и всё такое. Но он был парень сообразительный и быстро освоился. И имя себя взял другое, чтоб лишних вопросов не задавали – Венедикт Северцев. И про то, кто он такой на самом деле, не знал никто, даже жена и сын.
А вот вы спросите: неужели такой великий волшебник взял и бросил волшебство и стал заниматься обычной ерундой? А вот тут-то и начинается самое главное, из-за чего вся каша и заварилась. Только об этом я расскажу позже, а пока послушайте, что стало с Костиной мамой.
Как вы помните, Гантимур подошёл к ней сзади, поцеловал в затылок и напустил волшебного сна. И всё было бы очень просто, если бы она до конца нашей истории так и провалялась на диване, а кот Аттила промурлыкал у неё в ногах. И мне бы рассказывать было намного спокойней, и я бы путался меньше. Но так не получилось.
Напомню, что Гантимур хотел усыпить жену на месяц, притом, чтоб, проснувшись, она ничего не помнила. Если Костя найдётся – тогда можно возвратить ей память, а если нет – пусть заново женится и рожает себе кого захочет. Но из-за спешки и волнения всё вышло не по-гантимурски, всё вышло наперекосяк.
На следующее утро после заколдовки, ровно без четверти восемь, спавшая на диване мама сладко потянулась и открыла глаза. Спустив ноги на пол, она увидела развалившегося на журнальном столике Аттилу.
– Кис-кис-кис! – сказала мама. – Васька! Мурзик! Маркизка, как там тебя! Иди ко мне, я тебя сейчас гладить буду.
Аттила со страхом вытаращился на маму. Раньше с лежащими на столе котами разговоры у мамы были коротки – за шиворот и в прихожую. А теперь ей ни с того ни с сего приспичило ласкаться.
– Хороший котик, пушистый, умничка моя!
Мама схватила Аттилу со столика, прижала к груди и, напевая, закружилась по комнате. У зеркала она остановилась.
– Хватит с меня этих ваших штучек, веселиться хочу! – заявила мама неизвестно кому.
Она швырнула Аттилу на диван и принялась рассматривать себя. Должен сказать, что волшебный сон весьма благотворен для здоровья и особенно для кожи лица. Костина мама сама по себе была ещё вполне молодой женщиной, а поспав в заколдованном виде, стала выглядеть ещё моложе – от силы на двадцать лет.
По-видимому, оставшись довольной своим отражением, она открыла шкаф и начала перебирать платья.
– Это же просто повеситься можно! – возмутилась она. – Надеть-то и нечего!
Наконец она выбрала весёленькое платьице, и уже хотела пойти переодеваться, но вдруг задумалась.
– Постойте, а как же меня зовут? – спросила мама саму себя.
Подумав минуту, она махнула рукой.
– А, ладно, как-нибудь разберёмся!
Только теперь до Аттилы дошёл смысл происходящего. Колдовство Гантимура всё-таки на половину сработало. Проспав вместо месяца всего шестнадцать часов, Костина мама проснулась без памяти. Но мало того что она не помнила своего имени, она ещё собиралась куда-то уходить. А ведь Аттила пообещал Гантимуру приглядывать за его женой. Вот тебе и целый месяц котячьей жизни!
…По зелёной улице, наполненной майскими ароматами, шла красивая молодая женщина, или скорее девушка, в весёленьком платьице, размахивая сумочкой и что-то там себе напевая. Прохожие мужчины оглядывались, чтоб получше её разглядеть. Позади девушки, метрах в пяти, семенил серый пушистый кот. На него никто никакого внимания не обращал. На душе у мамы было легко и радостно. Аттила бежал и проклинал тот день, когда родился.
Поскольку все дороги в нашем городке выводят к морю, вскоре мама и сама не заметила, как оказалась на пляже. Морская вода в мае ещё прохладная и купаться в ней дураков мало, но сегодня здесь собралась большая толпа.
Мама подошла поближе и увидела, что это снимается кино. В последнее время к нам в город зачастили киношники. Наверное, потому что у нас тут много всякой красоты: море, горы и всюду зелень. И даже если ты собираешься снять жуткую дрянь, с этой красотой у тебя всё равно получится не слишком противно.
Многие горожане приходили смотреть на съемки. Во-первых, потому что интересно, а во-вторых, потому что когда у киношников не хватало артистов, они выбирали их из обычных людей и даже платили им какие-то небольшие деньги. А некоторым местным жителям даже доставались роли, в которых надо было что-то сказать. И многим хотелось, чтоб их взяли в кино. Представляете, приходишь домой и говоришь родственникам: «Сегодня в фильме снимался. Уж не знаю, что там у них выйдет. Сценарий – глупость несусветная, снимать никто не умеет, но уж я со своей ролью всё, что мог, сделал». А родственники смотрят на тебя круглыми глазами, как будто ты только что из психбольницы сбежал. Приятно всё-таки.
Съёмочная площадка была огорожена ленточкой, за которую простым смертным перелезать не разрешалось. У ленточки толпились зеваки. Мама подошла и тоже стала наблюдать рождение шедевра.
На раскладном стульчике с кислой физиономией – всё как положено – сидел режиссёр и глядел, как артисты воплощают в жизнь его идеи. А сцена была такая. Девушка лежит на пляже, загорает и никого не трогает. Подходят три безобразника, и начинают отпускать всякие солёные шуточки в девушкин адрес, и доводят таким образом её до слёз. Но тут откуда ни возьмись появляется белобрысенький паренёк в полосатой майке и говорит безобразникам: «А ну, подлецы, отвяжитесь от нее!», после чего безобразники оставляют заплаканную девушку в покое и принимаются колошматить белобрысенького. А девушка глядит на потасовку и постепенно влюбляется в своего спасителя. Такая вот любопытная сценка.
Режиссёру Миниюбкину (вы конечно же смотрели сериал «Алтарь обречённой любви» – так это он снимал) не нравилось решительно всё.
– Да что же вы даже врезать ему по-человечески не можете! – возмущался режиссёр игрой пляжных безобразников – По печени ему как следует! Так ему, так!
Не выдержав, он вскочил и стал показывать верзилам, как следует правильно тузить положительного паренька.
– Получай, родимый, получай, получай!