Последняя история мира

Последняя история мира
Владимир Лазарев

Если бы вы узнали о своем доме нечто такое, что способно уничтожить его, с кем бы вы поделились тайной? С тем, кто плюет на судьбу мира, или же с тем, кто хочет его спасти? И уверены ли вы в том, что равнодушный приблизит конец, а спаситель – отдалит?Крохотный мир Ойкумены отделен непреодолимой Границей от мертвых земель. Никто не стремится вырваться наружу, кроме четырех бесщадных разбойников, которым тесно за родными стенами. Случайная стычка на Границе навсегда меняет ход истории.

Последняя история мира

Владимир Лазарев

Редактор Анна Феликсова

Корректор Александр Меньшиков

Дизайнер обложки Мария Бреус

© Владимир Лазарев, 2021

© Мария Бреус, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-0055-8582-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Крысы и границы

Восточная степь Ауралос – поганое место. Унылая гладь земли от горизонта до горизонта заставляет любой путь казаться бесконечным. От солнца можно укрыться разве что в походной палатке, а проклятый суховей забивает глаза пылью, застилает взор – хотя оно, возможно, и к лучшему. Жалкие клочки низкой растительности сражаются за остатки живой земли, еще не вытоптанной до конца дикими кочевыми племенами. Единственное, за что глаз путника может зацепиться в этих краях, так это змейка редкого молодого леса, что служит преградой не только для полумертвой степи, но и для излишне любопытных людей. Обманчиво-умиротворяющий вид невысоких деревьев может сбить с толку того, кто по какой-то причине не знает о Границе. Надежнее, чем любой ров или стена, этот полупрозрачный лес отделяет земли набожного города Левиафана от неизведанных краев, куда нет ходу ни дикарю, ни горожанину.

Церковь Левиафана учит, что когда-то людей за всевозможные грехи покарал их божок. Причем, в лучших традициях своего учения, были наказаны не только отступники, но все и сразу, после чего от просторов неохватного мира остался лишь жалкий клочок земли, эдакий анклав жизни в окружении непроницаемой смерти. Человек, в настоящий момент наблюдавший Границу, находил эти россказни весьма забавными – одного взгляда на потрескавшуюся глину под ногами хватало, чтобы понять, где на самом деле пролегали мертвые земли. И все же Граница была настоящей. Время от времени объявлялись наглецы и заявляли, что им удалось выйти за пределы известного мира, где они, якобы, видели все, на что только таким рассказчикам хватало воображения и совести. Но человек знал наверняка – если люди из его отряда не справились, значит, не справился никто.

Можно подбираться к Границе и выверять каждый шаг с подробной картой в одной руке и скрещенными пальцами на другой. Можно с прямой спиной, горланя песни, шагать ей навстречу, оставив предосторожность на дне бутылки. Результат известен наверняка – Граница тебя не пропустит. Ты не узнаешь, почему остановилось твое сердце, не увидишь ни разящего лезвия, ни разверзшейся под ногами ловушки. Ты будешь продвигаться вперед и в один момент упадешь наземь – или, если не повезет, сначала ты услышишь, как рядом молча падает твой друг. Так Граница дает понять, что она обратила на вас внимание.

Большинство людей внутри Границы не знают, каково это. Они, конечно, встречали тех немногих, кто смог вовремя повернуть назад, видели в их глазах тупой ужас. Но им неизвестна та непреклонность, с которой мир защищает свои тайны. Не знает народ и о том, что Граница – это не сам лес. Проходя путь с севера на юг Ауралоса, она загибается к западу и становится практически неразличимой, и невидимой нитью тянется к реке Метапон, чьи воды служат Западной Границей известных земель. Оттуда, направляясь на северо-восток, она вновь переходит в редкий лес и замыкает круг, выйти за который живым не смог еще никто.

Наблюдавший Границу человек был одним из тех немногих, кто точно знал очертания известного мира, называемого Ойкуменой. Он и его люди вот уже третью неделю шли в опасной близости от леса, чтобы избежать лишнего внимания со стороны кочевых племен – дикий народ без устали рыщет за высокими стенами городов в поисках наживы. Необходимо было держаться как можно ближе к Границе, куда не сунется ни дикарь, ни солдат.

– Эй, Йонна! – пропел где-то позади человека знакомый ему голос. – Фил и Флэй вернулись с реки. Рыбу принесли!

Человек со странным именем в недоумении оглянулся. Позади него с ноги на ногу переминалась Элен – сестра Йонны и его верный компаньон. Девушка по-детски радостно улыбалась от уха до уха.

– Чего они принесли? Рыбу?

– Ну да, – ответила Элен, бросив настороженный взгляд через плечо брата. – Я, так и быть, приготовлю нам ужин, если кто-нибудь ее почистит.

– Какого черта эти идиоты стали ловить рыбу? – Йонна вопросительно развел руками. – Они вообще не должны были подходить к самой реке.

– Да не ловили они ее, успокойся, – Элен примирительно вскинула перед собой грязные от земли ладошки. – Просто убили какого-то рыбака.

Йонна болезненно поморщился.

– Элен, какие, мать твою, рыбаки на границе мира? И зачем оставлять следы? Может, они его еще и распяли, чтобы нас было проще выследить?

Элен молча слушала брата с невинностью монахини и лишь хлопала большими темными глазами. Слегка наклонив голову, она наматывала на палец сальную прядь коротко постриженных волос цвета каштана, в которые был аккуратно вплетен неказистый степной цветок.

– Ладно тебе! Здесь на несколько километров вокруг никого нет. – Элен сделала паузу, после чего загадочно улыбнулась и ехидно добавила: – Кроме распятого рыбака, конечно.

С этими словами девушка волчком развернулась на месте и направилась вприпрыжку к лагерю, Йонна последовал за ней. По пути назад он размышлял о возможных последствиях того, что натворили его друзья. Рыба, конечно, внесет приятное разнообразие в их скудный рацион из сухого пайка, но мертвым телам свойственно привлекать нежелательное внимание, особенно если мертвое тело ищут живые. Другой вопрос – что этот человек вообще делал так близко к Границе? Сколько бы рыбы ни было с ним в лодке, Йонна ни на мгновение не верил, что во всем мире нашелся идиот, который поплыл против течения к невидимому смертельному барьеру ради жирного улова.

Его размышления прервала своим неизменно веселым голосом Элен:

– Ты чего отходил так далеко? Если по нужде, так тут нигде не спрячешься.

– Можно и так сказать, – раздраженно пробурчал Йонна. – Жаль, головой просраться нельзя.

– Опять голоса?

Вместо ответа Йонна сплюнул и потер покрасневшие от пыли глаза.

– Плохи дела, – протянула девушка. – Если все же надумаешь на тот свет, не трать пули, у нас их мало. А если серьезно, то лучше отвлекись, почисти рыбу. Я все остальное сделаю.

Река, к которой на разведку выдвинулись Фил и Флэй, звалась Анамэло – она, как и Метапон, брала свое начало с внешней стороны Границы. Воды Анамэло пронизывают лес и бегут к западу, прямиком к Левиафану. Йонна и его люди решили разведать обстановку на обоих берегах, прежде чем переправляться на другую сторону и продолжать путь. Все должно было пройти тихо, однако разведчики решили проявить инициативу, и теперь многое зависело от того, как они поступили с телом «рыбака».

Путь до лагеря не занял много времени. Располагалось временное пристанище в редкой для равнинных земель Ауралоса ложбине, похожей на окоп давно минувшей битвы. Особо надежным это место назвать было сложно – любой, кто захочет поискать группу головорезов-дезертиров, в первую очередь проверит эту примечательную складку. А если учесть, что украденная рыба должна быть приготовлена на огне, все малое преимущество грозило в один момент обернуться против пирующих.

Йонна поравнялся с Элен на пороге ложбины, откуда увидел двух других членов группы, копошившихся внизу среди мешков с провизией и походных палаток. Здоровяк Фил неторопливо ползал кругами на корточках и высматривал что-то на земле вокруг себя. Его неразлучный подельник Флэй, вытянувшись во весь рост своего длинного худощавого тела, проверял, не отсырело ли его огниво. Друзья явно пытались развести огонь.

Молча спустившись к лагерю, Йонна в своей обычной манере развел руками и сопроводил жест испытующим взглядом. Один лишь внешний вид его друзей говорил о многом – в частности, о том, что после себя они оставили чудовищный беспорядок. Оба были по пояс голыми – верхняя часть одежды наверняка перепачкана кровью и застирана в реке. На грубых походных штанах и солдатских сапогах виднелись мелкие алые брызги. Подельники переглядывались между собой с выражением лиц нашкодивших братьев, которые гордятся собственной шалостью.

Первым из них не сдержался Фил. Повернув блестящую выбритую голову к соучастнику, он с усмешкой пробасил в свою густую бороду:

– Ты был прав, он очень недоволен.

Прежде чем Флэй успел придумать остроумный ответ, Йонна взял инициативу на себя:

– Знаете, я буквально пару минут назад пошутил о том, что вы того рыбака, должно быть, к кресту прибили. Теперь я вижу, что вы перед этим искупались в его внутренностях.

Флэй уже не сдерживал смех и явно порывался что-то ответить, но Йонна придал своей речи максимально серьезный тон и с нажимом продолжил:

– Вам, господа, явно нравится создавать препятствия на собственном пути. Нет, ну бог бы с этим идиотом, – Йонна показал рукой на Фила, вновь вернувшегося к поиску горючего. – Нашему церковному мальчику уже все равно, кого потрошить. Но ты-то, Флэй? Этот рыбак что, достаточно сносно сопротивлялся, чтобы так усердствовать?

В ответ Флэй скорчил оскорбленную гримасу, что смотрелось весьма убедительно на его неуместно смазливом для разбойника лице.

– Вот снова ты начинаешь, не разобравшись. Между прочим, у того рыбака было оружие! Правда, Фил?

Призванный к ответу здоровяк, не отрываясь от безуспешных поисков, утвердительно пробубнил себе под нос.

– Это оно? – раздалось поодаль.

Трое мужчин бросили свой шутливый спор и резко обернулись в сторону голоса. Это, конечно, была Элен, и она держала в руках длинный стилет с зацепом, явно принадлежавший тому самому рыбаку. Улыбки мгновенно слетели с лиц спорщиков. Дело было дрянь.

Элен родилась в Акросе, городе чиновников на западе Ойкумены, и вместе со своим братом служила в армии в звании медика. Как и остальных людей в четверке, родной город осудил ее на смерть за преступления против народа. Но если ее друзей искали за одно лишь дезертирство, то Элен отдали под трибунал при более мрачных обстоятельствах, о которых она не заговаривала даже с родным братом. Йонна, Фил и Флэй не уступали друг другу в жестокости по отношению к своим врагам, но с Элен все было куда сложнее. Тот же Фил, который любил похвастаться десятками убитых на счету, отзывался о подруге не иначе как «одержимая».