Спасти подполковника резерва

– Нет таких мест. Всем давал. И сейчас начал новую грамоту писать. Напишу и спрячу ее до вашего нового прихода.

– Только понадежней, чтоб вороги не нашли в случае чего, иль, чтоб не сгорело в доме.

– Не беспокойтесь. Уж я придумаю что-нибудь. Лежать будет рядом, а не достанешь, коль не знаешь, что тянешь.

– Вот и ладненько.

Послышались шаги. Подошел мальчик и протянул старцу свиток. Он развернул его и прочитал.

– А вы разве не на бересте пишете?– спросил Аркаша.

Старец посмотрел на него. Помолчал немного.

– Не пойму я до конца. Глаза ваши чисты. В них нет предательства, измены. И души ваши не от лукавого. На языке своем вы говорите с детства. Но не пойму я, где же та земля, с которой вы пришли. И почему вы до сих пор, как племена дикие, на бересте изволите писать, коль есть во множестве материи другие. Не ведома вам история Руси, но смелы и удачливы, как воины. Но кто ж вы? Вот грамота еще одна. И в ней про вас мне тоже написали. Про бой, что в замке состоялся, знаю. Но знаю я и то, что тех друзей, что так недавно знали вы, уж больше нет: погибли все геройски. Сейчас осада замка латников идет, но скоро он падет, как город наш. И это нам во благо: степняк – огонь пришел и сжег селенья, и нет его, коль нечего и жечь. Но латник здесь навеки жить возжелал и обложил ярмо на местные селенья. Вы обезглавили врага, и скоро сгинет он, а русские восстанут. Хотя ценой потерь великих. Все знаю я о вас, все донесли, но … Ничем помочь я не смогу – не знаю и не слышал.

– Что ж, очень жаль. Прощения прошу, но разреши тогда нам, отдохнув, уйти назад и дело завершить.

– Добро. Вы вольны меж собою и поступайте, как хотите. Где отдохнуть? Укажут.

– Позволь спросить еще? Что за воины нас на входе встречали? Деревянные. Броня, латы в смысле, не наши какие-то. На Руси, вроде бы, не было таких.

– А это конунг Хорс прислал подарок батюшке сюда на праздник наш, на день благодаренья, что равноденствие земли собою представляет. Фигуры сами тольтеки вырезали, чтоб почесть другу оказать, и показать, вместе драться они готовы за землю русскую, как за свою. А дед мой тоже приказал искусным воителям своим изобразить себя, жену и сына среднего с женою, что погостить к отцу приехали тогда. И, чтоб тольтекам рассказать про то, кто мы и где, на четырехликом нимбе в три яруса сказал он изваять о небе, о земле и под землей творится что. Но только незадача: столкнулись русичи тогда на переправе с войском незнакомым. И сеча состоялась. А нимб тогда на плотике уж плыл. И вот средь рати упал он в реку и поплыл. Разбит был враг, трусливо убежав, но поиски успехов им не дали. Так и вернулись, неспроста добычу потеряв в реке далекой. А коль найдут его когда, кто будет знать, что лик суровый вождю и конунгу принадлежит, что Русь великую создал, и во славе русичи поднялись. Хотя не вся здесь слава от него: он внук великого народа. Но лишь при нем мы – русы, достигли совершенства и жили мирно многие года.

– Вообще-то какая-то нестыковка идет. Ты, отче, рассказываешь так, что создается впечатление, что все это произошло не очень-то и давно. А и гипербореи, и этруски исчезли очень и очень давно.

– Одно скажу тебе: все русичи всегда в гармонии с землею, небом и водою проживали. И день свой по собственному желанью продлевали. Погибнуть русич мог в сраженье, но не в постели от старости макошою покрывшись. Но и древа могучие в степи стоящие со временем дряхлеют, вот так и мы со временем увяли и стали тем, что видим сами.

– Да,– вздохнул Аркаша.– Увы. Ладно. Спасибо. Мы пойдем, а то нам дорога дальняя предстоит. И последний вопрос: вот этот кувшин напоминает слона, стоящего на задних ногах, а из хобота мы воду наливали. Это что?

– Подарок Ария.

– Понятно. Пошли, мужики, а то так можно еще день слушать.

Все поднялись и вышли вслед за старцем. Выходя, старец остановился рядом с деревянным идолом – тотлекским воином.

– Да, вспомнил я историю другую, но в продолжение рассказа. Когда наш нимб подарочный, утерян был на речке под сбруей воинов убитых, и, кстати, с тех пор мы Сбручем ту реку нарекаем, собрались на совет и волхвов пригласили. Глаголили: негоже так русичам ни с чем остаться и, мол, сто крат дороже и ценнее новый должен быть. Спросили мнение волхвов. Те, посовещавшись, их спросили: подарок воинам – толтекам? Так давайте пластину ихнюю возьмем, как образец. Не зря же он им сердце прикрывает. А, чтобы связь там с русичем была, давайте нанесем, на сей металл червленый, что солнце радует сиянием своим, те камни – обереги, что каждому из вас принадлежат. На том и порешили: все девять камней, немного ограненных, в металл втравили. Получилось чудно. По крайней мере, мне так говорили. Дошел подарок сей до места, но все толтеки на юг уж подались, а посему пластина эта довольно долго у Хорса задержалась. Но и до гибели своей, успел отправить он ее на юг, где Ра потом вручил ее родному сыну с напутствием идти и земли новые спасти от ворогов опасных. А что потом и где она сейчас – не ведаю, хотя узнать и мог.

– Послушай, уважаемый, дедуль,– сказал Аркаша,– это хорошо, что ты грамоты такие по всей Руси послал, но я попрошу тебя, как мы договорились, напиши все это и даже подробнее для нас, да спрячь понадежнее.

– Да помню я. Я в памяти хорошей. Мне всего лишь двести тридцать лет, и то исполнилось недавно.

– Да? А-а, ну-у, тогда тебе, действительно, жить да жить. Благодарствую за чай, за рассказ.

– Ступайте. Дух русичей да пребудет с вами.

На улице их поручили очередному пареньку, который довел их до избы, уж больно напоминающую украинскую хату из фильма “Вечера на хуторе близ Диканьки“. – – Вообще прикольная избушка: на стенах индейские томагавки висят, славянские щиты и штандарты с зигзагами молний, словно я в штаб-квартире СС. – Оглядываясь, сказал Серж.

– Во-первых,– ответил Аркаша,– индейские томагавки – это, что ни на есть русские топорики, заимствованные ими у наших переселенцев. А ССовские молнии Гитлер, как, впрочем, и все остальное, бессовестно содрал с древних римлян. А, исходя из услышанного нами, на культуру римлян оказали влияние наши предки переселенцы. Не без помощи, которых, как я понял, и был основан Рим.

–Ну, это еще не факт. Рогом в море выпирает не только Италия, но и Греция.

– А как же переселение их вместе с толтеками в устье Нила?

– А, может, это древние эллины основали город в устье Волги, или еще какой реки типа Дуная.

– К сожалению, я не историк. Я даже географическую карту на память плохо помню. Но твоя версия тоже имеет право быть.

– Мужики, смотрите. Кто из вас говорил о карте? Здесь целая карта мира. Жаль только, буковки больно мелкие, что даже я со 100% зрением плохо вижу.

– Это потому, что нарисована она на шкуре, а она от времени сморщилась и усохла. – Аркадий помял уголок карты и даже понюхал ее.– Ты прав. По рисункам можно сориентироваться. Вот, очевидно, земли Гипербореев. Здесь – мы. Это – Италия, Греция, Средиземное море.

– Да, ты что. Какое же это море. Это просто залив из океана. Посмотри, какой он узкий.

– Во-первых, здесь могут быть погрешности в масштабе. Они же не знали, сколько километров море в ширину. Во-вторых, сколько столетий прошло. Потоп был. Говорят, ось земли сдвигалась. Мало ли что. Африка могла и сама отодвинуться.

– Логично.

– Но, гляди, сколько островков в море. Особенно вблизи с Турцией. А сейчас там что. Я помню только Крит, Сардинию.

– Корсика. Там Наполеон родился. Мальта. Мальтийский орден.

– Ага. А здесь посередине остров, и от него как будто брод к материку.

– А что ты хочешь? Землетрясения, естественное движение плит и вот результат.

– Хорошо бы ксерокс сюда.

– Ага. А электричество откуда?

– Уговорил. Ладно, давайте есть и ложиться, а то мне на работу скоро, на сутки.

– Да и нам вообще-то тоже.

– А мне даже жаль уходить отсюда.

– Еще бы. Но, что поделаешь? Есть такое слово в армии: надо.

На столе были миски с медвежатиной, зайчатиной, отварные окунечки, мед, пироги с различной начинкой и медовуха.

– Мне положительно не хочется отсюда уезжать.– Сытно отрыгнув, сказал Серж.

– В чем вопрос?– спросил Андрейчиков.

– Собственно, ни в чем. Никого из родственников у меня нет. Если я не появлюсь в квартире, то никто и не хватится, а будут только рады. Соседи – алконавты, которым я кутить мешаю.

– Тогда тебе сам Бог велел.

– Нет, мы не можем влиять на эту цивилизацию, как собственно, и на любую другую. Все должно идти своим чередом, как Бог установил. Здесь ты правильно подметил.