Дивизия без вести пропавших. Десять дней июля 1941 года на Лужском рубеже обороны

РАЗВЕДСВОДКА № 96 ШТАБА СЕВЕРНОГО ФРОНТА К 21.00 12.7.1941 Г.

«<…> 7. Псковское направление.

Пр-к в течение 11.7.41 продолжал наступление, нанося главный удар в направлении ВЫХМА (сев. ВИЛЬЯНДИ), ПОРХОВ, СТАРАЯ РУССА и вспомогательный на участке фронта ПУШКИНСКИЕ горы, ОПОЧКА. <…>

На фронте НОВОСЕЛЬЕ, БОРОВИЧИ, ПОРХОВ, ПУШКИНСКИЕ горы, ОПОЧКА, СЕБЕЖ противник развивал наступление в направлении СОЛЬЦЫ, СТАРАЯ РУССА и к исходу 11.7.41 вел бои на участках СТРУГИ КРАСНЫЕ, НОВОСЕЛЬЕ, БОРОВИЧИ. В результате упорных боев СТРУГИ КРАСНЫЕ, БОРОВИЧИ были заняты пр-ком. Атаки пр-ка НОВОСЕЛЬЕ отбиты. НОВОСЕЛЬЕ удерживается нашими частями.

На Шоссе НОВОСЕЛЬЕ, ПСКОВ производилось интенсивное движение отдельных групп автотранспорта <…>

ВЫВОД: 1. Пр-к продолжая наступления, подтягивает силы по Псковскому и Порховскому шоссе, сосредотачивает их на участке ХРЕДИНО, КОМАРИНО, СТРУГИ КРАСНЫЕ, с целью дальнейшего усиления наступления.

2. На участке ВЫБОР, ПУШКИНСКИЕ горы, ОПОЧКА пр-к ведет бои за переправы и выбрасывает вперед отдельные группы, с целью захвата рубежей для обеспечения продвижения главных сил.

НАЧАЛЬНИК ШТАБА СЕВ. ФРОНТА – ГЕНЕРАЛ-МАЙОР НИКИШЕВ

НАЧАЛЬНИК РО ШТАБА СЕВ. ФРОНТА – КОМБРИГ ЕВСТИГНЕЕВ»[191 - ЦАМО, фонд 217 опись 1221 дело 169, лл. 132–133. В разведсводке № 95 к 8.00 о псковском направлении отчетов нет.]

Как видим, нет речи еще даже о Лядах, не то что о Поречье.

А направления ударов противника все те же: Луга, Новгород, Гдов.

И соответственно уже 12 июля в ЖБД Северо-Западного фронта появляется запись:

«Командование СЗФ решает силами 1 МК (3, 21 тд, 202 мд) разгромить выдвигающегося противника на Сольцы».[192 - ЦАМО РФ ф 221 оп 1351 д 201 л 25.]

В немецких штабах

Гальдер: «<…> Танковая группа Гепнера, авангарды которой ослаблены и устали, лишь незначительно продвинулась в направлении Ленинграда. Донесения командования группы армий “Север” о том, что на ее восточном фланге противник отходит, явно имеет в виду лишь местный тактический отход. <…>

14.00 – Главком вызвал меня по телефону. Фюрер недоволен медленным продвижением войск правого крыла группы армий “Север” и требует направить 19-ю танковую дивизию на север с целью окружения противника. <…>

Обстановка на фронте вечером

<…> Большие затруднения в продвижении 1-й и 6-й танковых дивизий из-за плохого состояния дорог. Сопротивление противника перед правым флангом 16-й армии, видимо, начинает ослабевать. <…>

Авиация противника проявляет большую активность, чем до сих пор, в полосах групп армий “Юг” и “Север”. В связи с этим намечено 13.7 произвести воздушные налеты на аэродромы противника. <…>

Перед фронтом группы армий “Север” авиаразведка не велась из-за неблагоприятных условий погоды. <…>»[193 - Франц Гальдер, Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба сухопутных войск. М. ОЛМА-ПРЕСС Звездный мир, 2004. СС. 110–114.]

О больших затруднениях в продвижении танковых дивизий Гальдер просто не мог не упомянуть.

Исаев: «В своем докладе Гепнеру генерал Рейнгардт еще 12 июля прямо указывал:

”Противник сражается упорно и имеет на своей стороне все преимущества местности”. В целом картина, которую нарисовал командир XXXXI корпуса в своем докладе командующему танковой группой, была преисполнена уныния:

“Противник сражается упорно и имеет на своей стороне все преимущества местности… Даже если корпусу благодаря самоотверженности солдат доселе удавалось за один день преодолевать большие пространства и при этом громить крупные силы противника, то теперь этого вряд ли можно ожидать. Обусловленная местностью невозможность добиваться быстрых и решительных успехов за счет концентрации превосходящих сил, в первую очередь танков и артиллерии, приводит к трудному и долгому прогрызанию возникающей снова и снова обороны противника. Авангарды вынуждены в одиночку вести борьбу на главной дороге и по обе стороны от нее, в то время как крупные силы дивизий бездействуют в тылу на немногочисленных дорогах, потому что плохие дороги и болота не позволяют им осуществить развертывание. В этих условиях воздействие ударов вражеской авиации увеличивается, поскольку скопившиеся в ограниченном пространстве массы транспорта представляют собой заманчивые цели. Из всех этих сложностей я должен сделать вывод, что наступление корпуса весьма замедлится, и войска, которые ранее благодаря полноценному использованию своего вооружения продвигались на 50 км и более в день, вынуждены будут прилагать те же усилия, чтобы продвинуться не более чем на 10 км – при том, что преодолеваемые препятствия будут постепенно истощать их силы…

Не мне оценивать, должен ли корпус в этих условиях быть переброшен туда, где лучшие условия местности позволят ему продвигаться быстрее – я подразумеваю в первую очередь путь через Эстонию и дефиле у Нарвы на Ленинград. Однако я должен, по меньшей мере, просить о том, чтобы корпусу было разрешено развернуться влево между шоссе Псков – Ленинград и озером Пейпус. Это позволит отойти от большой дороги, которая ведет по плохой местности и привлекает в район, который, судя по карте, готовит меньше сложностей”[194 - NARA Т314 R980 f258.]».[195 - Исаев, Иной 1941. СС. 257–258.]

Вот оно естественным образом рождающееся решение о совершении флангового маневра.

Какие еще здесь могут быть сомнения?

Исаев пишет далее: «Если уж обсуждать вопрос о том, чьи действия заставили немцев принять решение о смене направления наступления, то в качестве первого кандидата будут выступать остатки отброшенных от Пскова соединений, а не подразделения Лужской оперативной группы. На момент написания доклада Рейнгардта (12 июля) в бой успели вступить только части прикрытия Лужского рубежа».[196 - Исаев, Иной 1941, С. 258.]

А. В. Исаев здесь явно недооценил «части прикрытия Лужского рубежа»; 177-я дивизия Машошина, артиллерия Одинцова, а также 21-я танковая дивизия Чеснокова и 24-я танковая дивизия полковника Родина действительно успели вступить в бой, и 1-я танковая дивизия немцев косвенно весьма высоко оценила их действия, запросив помощи 6-й танковой дивизии.

Да, спору нет. Отступающие подразделения кадровых войск, конечно же, отчасти сдерживали напор немцев. Но, безусловно, не они явились причиной флангового маневра. Однако не основной причиной поворота двух дивизий на Гдов были и «условия местности», о которых так много написано в немецких документах.

Причина совершения этого маневра немецкими военачальниками слагается из многих факторов.

Первый и главный фактор заключается в том, что произошло явное замедление продвижения вперед немецких ударных кулаков, что само по себе имеет под собой множество оснований и множество следствий.

Немецкая сторона главную причину видит здесь в качестве дорог и в условиях местности, очень неохотно упоминая и о возросшем сопротивлении наших войск.

Несостоятельность немецкой точки зрения при ближайшем рассмотрении становится очевидной.

Первое. Вряд ли кто-то, даже особенно пристально не изучая вопрос, будет настаивать на том, что дороги и условия местности до Пскова были на порядок лучше дорог и условий местности после Пскова. Болот же хватало и в Прибалтике, однако до этого немцы лихо мчались вперед и только хвастались, как легко они преодолевают эти самые условия местности и как быстро восстанавливают разрушенные мосты. Это не имело для них особенного, тем более решающего значения, наоборот, подчеркивало великолепную организацию саперных служб и войскового взаимодействия.

Второе. Вряд ли кто станет с пеной у рта доказывать и то, что, рванув по псковским лесам и перелескам, немцы нашли значительно более хорошие дороги и условия местности, чем на трассе Псков – Ленинград.

Соответственно, дело здесь не просто в дорогах и условиях местности, а в той системе оборонительных сооружений, которые успели возвести ленинградцы на главной дороге, ведущей к городу.

Следует их перечислить. Это и противотанковые рвы, и минные заграждения, и бетонированные, а кое-где и одетые в броню, снятую с кораблей, долговременные укрепленные огневые точки, это и умело использованные в инженерном отношении складки местности и речные преграды.

В общем, все то, о чем так хорошо сказано в Боевом дневнике 6-й танковой дивизии в приведенной немного выше выдержке. Напомню еще раз:

«Перед дивизией открывается нагромождение высот, что представляет возможность при наименьшем руководстве создать своеобразную крепкую оборону Ленинграда».

Не забудем отметить и еще одну немаловажную деталь. После того как 6-я танковая дивизия была переведена с правой стороны дороги Псков – Луга на ее левую сторону ценой потери целого боевого дня, немецкому командованию, наверняка, становилось поперек горла возвращать ее обратно на правый фланг наступления. Использовать же еще одну танковую дивизию там, где и одной-то было не развернуться, и вообще не имело смысла. Поэтому неожиданная идея двинуть дивизию еще левее всем показалась великолепнейшим выходом из создавшейся ситуации. О том же, что главным направлением удара немцы к этому моменты выбрали совсем другой фланг наступления, все они постарались как-то забыть.

Об этом же говорит И. Хомяков в своей замечательной книге «История 24-й тд»:

«12-го июля командир наступавшего на лужском направлении 41-го моторизованного корпуса генерал Рейнгардт доложил командующему 4-й танковой группы генерал-полковнику Гепнеру, что после потери Пскова советское командование начало вводить в бой против корпуса новые подготовленные части. Русские сражаются упорно и отчаянно, к тому же усилились удары с воздуха по скоплению танков и автомашин, которые не могут быстро продвигаться из-за плохих дорог и представляют собой выгодные цели. На шоссе Псков – Ленинград множество воронок, причем их с каждым днем становится все больше и больше после налетов русской авиации. Поэтому генерал Рейнгардт, вопреки плану прорыва к Ленинграду кратчайшим путем по Киевскому шоссе, просил разрешения свернуть с шоссе влево – на кингисеппское направление. В свою очередь, 13-го июля Гепнер доложил командующему группы армий “Север” генерал-фельдмаршалу Леебу, что продвигаться по дороге Псков – Ленинград становится все труднее. Перед 1-й танковой дивизией в районе Заполья оказались новые позиции. Не только южнее, но и севернее города Луги обнаружены укрепленные позиции и минные заграждения. В связи с этим, решено обойти эту оборону с запада: оставив на реке Плюсса 269-ю пехотную дивизию, основные силы 41-го моторизованного корпуса (1-ю и 6-ю танковые, 36-ю моторизованную дивизии) повернуть на северо-запад, чтобы прорваться к Ленинграду через Копорское плато».[197 - Хомяков И.М. История24-й танковой дивизии РККА. Макет книги. СС. 90–91.]

Очень интересны записи за этот день в дневнике Риттера фон Лееба.

«Начальник штаба группы армий побывал сегодня в расположении 4-й танковой группы и 41-го моторизованного корпуса. Большие потери. Если наступление и далее будет осуществляться таким темпом, то вскоре войска будут измотаны. Кровопролитные лесные бои. Танковая группа не в состоянии прочесывать леса. Поэтому необходимо заменить ее в скором времени пехотными соединениями обеих армий. Начальник штаба группы армий уже обмолвился о том, что необходимо умерить темп наступления. Наиболее сильные потери понесла моторизованная дивизия СС “Мертвая голова”, ее наступление повсеместно (Краслава, Себеж, Опочка) остановлено. Необходимо заменить ее пехотной дивизией. Назрела кардинальная реформа: необходимо привлекать на командирские должности до ротного звена включительно офицеров запаса из состава бывшего рейхсвера. Они должны будут проходить также и соответствующую переподготовку…[198 - Необходимость привлекать на службу офицеров рейхсвера (название вооруженных сил Германии в 1919–1935 гг.) свидетельствует о серьезных потерях среди офицерского состава вермахта (вооруженные силы германии 1935–1945 гг.)]

18.00. Разговор с начальником штаба 18-й армии полковником Хассе: 1-й армейский корпус должен как можно быстрее подтянуться к шоссе Остров – Псков. Согласование вопроса об использовании открытых флангов. По-прежнему остается неясным вопрос о целесообразности направления в Эстонию дополнительно третьей дивизии.

Начальник штаба группы армий “Север” генерал Бреннеке разговаривал с начальником оперативного управления ОКХ полковником Хойзингером. По словам последнего, фюрер уже больше не придает особого значения Петербургу. Адъютант фюрера полковник Шмундт, который побывал у нас несколько дней назад, говорил совершенно противоположное. Какая информация является правильной? В любом случае, завтра я смогу обсудить этот вопрос с Гепнером…»[199 - Лебедев Ю., СС. 68–69.]

По всей видимости, Риттер фон Лееб хотел прежде всего выяснить у Гепнера, как скоро сможет он достичь Ленинграда.

Однако обстановка в предполье Лужского рубежа обороны сложилась отнюдь не на руку командующему группой армий «Север».

Немцы прекрасно поняли, что оставшаяся узкая полоса дороги Псков – Ленинград с хорошо организованным предпольем рубежа обороны совершенно лишает их главный аргумент – танковый кулак – его основной силы, ибо продвижение тонкой струйкой вперед, не позволяющее развернуть в параллельных потоках всей мощи танковой дивизии, самоубийственно.