Дивизия без вести пропавших. Десять дней июля 1941 года на Лужском рубеже обороны

Исходя из этого, немецкому командованию стало отчетливо ясно, что без тщательной подготовки здесь сходу к городу не прорваться.

Дальше начала работать основная тенденция развития всех боевых операций вермахта. Как они пересекали границу СССР, ударив по трем направлениям, так случилось и здесь. Классические Канны не давали покоя генералам III Рейха. Они, продолжая поддавливать пехотными частями по центру, занесли клешни слева и справа – на Кингисепп и на Новгород.

Далее мы увидим, как развивалась эта стратегия – и к чему она привела.

Сейчас же лишь еще раз отметим, что командование Ленинградского военного округа приложило титанические усилия для укрепления Лужского рубежа обороны вообще, а Луги, на которую был направлен мощный кулак в виде 4-й танковой группы Гепнера, в особенности. Еще 10 июля командующий Северным фронтом М. М. Попов, изучая вместе с командующим Лужской оперативной группой К. П. Пядышевым ситуацию на фронте, рассуждал так (напомню еще раз: «Не ошиблись ли мы, полагая, что противник пойдет на Лугу? А если ударит на флангах? И все же я почему-то уверен: фон Лееб должен пойти на Лугу. Ведь это кратчайший путь до Ленинграда».

Это рассуждение Маркиана Михайловича не представляет из себя ничего особенного. Естественно, враг будет стремиться достичь цели кратчайшим путем. Представлял прекрасно Попов и необходимость прикрытия флангов, чтобы наткнувшись на непреодолимую преграду на кратчайшем пути, враг не имел возможности обойти ее. Однако сил явно не хватало. Поэтому ошибка командующего в данном случае была вынужденного характера. Он не мог не укрепить с максимально возможной эффективностью кратчайший путь к городу. И вынужден был делать это за счет флангов. Здесь Попов честен в своих воспоминаниях и безупречен в своих действиях.

Конечно же, ни в коем случае не следует снимать со счетов того, что пишет в своих воспоминаниях другой участник этих событий – командующий ВВС Северного фронта А. А. Новиков. Он тоже предельно откровенен: «Когда обращаешься к событиям такой давности, то без документов почти невозможно восстановить их последовательность, вспомнить, что произошло в тот или иной день. Обстановка в июле была столь напряженной, что уже по прошествии недели нельзя было доверять памяти». Далее он признается: «Поэтому я каждый день делал коротенькие записи в карманном дневнике, с которым никогда не расставался. Так было всю войну. Кончалась одна записная книжка, заводил другую. К сожалению, по не зависящим от меня обстоятельствам дневники эти не сохранились. Я очень переживал их потерю. Кое-что удалось восстановить по памяти, правда, уже без многих деталей. Но вот 12 июля запомнилось во всех подробностях…»[200 - Новиков, СС. 85–86.]

И далее идет кусок уже нам известный.

И теперь мы видим, что предпосланный Новиковым пассаж именно в этом месте совсем не случаен. Судя по всему, ему, в отличие от Рауса, не довелось по тем или иным причинам заглядывать при написании воспоминаний в Хранящиеся в архиве МО документы.

А по документам, как мы видели, 11 июля было выявлено движение немцев по линии Псков – Гдов, 12 июля в этом смысле никаких существенных изменений отмечено не было. Ляды же появляются впервые в оперативных документах только на следующий день – 13 июля. И в первом же документе, в котором упоминаются Ляды, есть одна странность.

Вот этот документ:

ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА № 28/оп. ШТАБ СЗФ НОВГОРОД ПО СОСТОЯНИЮ НА УТРО 13.7.41.

«<…> Части 11 А в течение 12.7 и в ночь на 13.7, сдерживая наступление противника вели оборонительные бои. ГДОВСКОЕ направление прикрывает 118 сд, занимая рубеж на высотах сев. Ст. Маслогостицы. Связь со штакором[201 - Набранное курсивом вписано от руки вместо зачеркнутого «ЕЛИЗАРОВО. Связь со штакором».] с 9.7 дивизия не имеет. Потери ее значительные. Силы противника перед фронтом дивизии определяются один-два полка с артиллерией.

По данным наштафронта СФ передовые части пр-ка к исходу 12.7 заняли Ляды, Плюсса, Николаево.[202 - Вписано от руки на полях слева.]»[203 - ЦАМО, фонд 221, опись 1351, дело 57_1. СС. 134–136.]

Странность заключается в том, что в поданной утром 13.7 сводке вписано от руки (значит, уже после ее формирования – когда?), что немцы к исходу дня 12.7 заняли Ляды, то есть в то время, когда они еще только намеревались туда отправиться. Раус получил приказ выступать, согласно Боевому дневнику 6-й танковой дивизии, в 21.15, то есть как раз на исходе дня. Вряд ли Раус мог тотчас выехать в путь и за пару часов преодолеть 60 километров по уже известной нам всем местности.

Также и из воспоминаний секретаря райкома партии В. А. Колобашкина следует, что решение о переброске ополченцев 2-й ДНО было принято уже 12 июля. Колобашкин так же, как и Угрюмов, пишет, что отправились эшелоны только в ночь с 13 на 14 июля. Сообщение о чрезмерно долгой подготовке к отправке весьма в данном контексте любопытно. Но гораздо важнее другое его дополнение: «Мы должны были ехать под Лугу, но не доехали. Для ликвидации прорвавшейся немецкой группы мы высадились на ст. Веймарн».[204 - ЦГАИПД, ф. 4000, оп.5, св.593, д.3182.] Это дополнение свидетельствует не столько о том, что изменена была станция назначения, сколько о том, что неожиданно изменилась ситуация. Выслать дивизию предполагалось, конечно же, не в Лугу, а в Кингисепп – на усиление кадровой 191-й стрелковой дивизии. Колобашкин так и вспоминает: «Дальше состав не пошёл».[205 - ЦГАИПД, ф. 4000, оп.5, св.593, д.3182.] Дальше он мог идти по этой ветке только в Кингисепп.

Есть и еще одно бравурное утверждение: «Новое направление вражеского удара разведка Северного фронта обнаружила своевременно, наиболее точные и четкие данные о движении немецких танков и мотоколонн от Струг Красных и Плюссы на Ляды и дальше к реке Луге передала разведывательная группа В. Д. Лебедева, засланная в тыл врага».[206 - Михайлов, С. 30.]

О том, когда именно и что передала группа Лебедева, мы поговорим позднее.

В этот же день 2-я ДНО лишь только готовилась к отправке на фронт, ничего не зная о том, что якобы выяснила группа Лебедева.

Согласно Политдонесению № 8[207 - ЦГАИПД, фонд 2281, дело 195.] от 12 июля 1941 г., то есть, практически, накануне отправки дивизии на фронт, на вечер 11 июля в составе 2-й ДНО числилось 9201[208 - В этом политдонесении приведена таблица, согласно которой общее число человек в дивизии 9201, а не 9210. Ошибка, приведенная в итоговой графе, может быть объяснена лишь поспешностью составлениядонесения. Более подробные данные (см. далее) дают другой численный состав. Также А. Колесник (в книге Ополченческие формирования Российской Федерации в годы Великой Отечественной войны. М.:Наука,1988. С.14), основываясь на докладной записке Жданову, приводит другие цифры: численность 2-яДНО – по штату 11739, некомплект – 3018. Таким образом, согласно данным Колесника, в дивизии было не9201, а всего 8721 человек.] человек, из них: рядовых – 7523 человека, младших командиров – 1012 человек, командно-политического состава – 666 человек, коммунистов – 1177 человек (13 %), комсомольцев – 1750 человек (19 %).

Здесь обращает на себя внимание тот факт, что сумма среднего и старшего командно-политического состава дивизии составляет 666 человек.

Общее же число ополченцев в разных документах указывается разное. Сейчас уже вряд ли возможно разобраться в причинах этих расхождений.

Для общей характеристики дивизии приведу фрагмент статьи Ю. И. Колосова «Московский на передовой»[209 - Муниципальный округ «Пулковский меридиан»]

«…2-я (Московская) дивизия Героя Советского Союза полковника Н. С. Угрюмова… была сформирована из рабочих и служащих «Электросилы», «Скорохода», «Пролетарской победы» № 1 и № 2 и Мясокомбината им. С. М. Кирова. До штатного состава дивизия была укомплектована трудящимися Ленинского и Кировского районов. В дивизию вошли 132 секретаря первичных партийных организаций Московского района и 18 работников райкома партии. Ленинградский округ выделил небольшое количество вооружения и материально-технических средств, но основная тяжесть в этом обеспечении легла на плечи трудящихся Ленинграда. На фабриках и заводах днем и ночью выполнялись срочные военные заказы по изготовлению боевой техники и военного снаряжения, стрелкового и артиллерийского вооружения, снарядов и мин, гранат и бутылок с горючей смесью (получивших название “Коктейль Молотова”), военного обмундирования и предметов армейского быта. На предприятиях Московского района было изготовлено 11475 котелков, 2335 саперных лопат, 9725 патронташей, 8260 вещевых мешков, 17000 подсумков, 5285 финских ножей. Также было произведено 1760 пар обуви, 12000 касок, 8 походных кухонь и сшито 200 гимнастерок и брюк. Московский район передал ополчению 163 автомобиля. Предприятия района изготовили для ополченцев военное снаряжение на 384 тыс. рублей.

2-я дивизия народного ополчения (ДНО) получила 8500 винтовок и еще 317 имела в резерве в отличие от других дивизий, имевших большой недокомплект. Хуже обстояло дело со стрелковым автоматическим оружием. Во 2-й ДНО предусматривалось иметь 537 станковых и ручных пулеметов, а фактически было только 248. Не лучше обстояло дело и с артиллерией. В дивизии вместо 70 орудий двух калибров было всего 7 орудий 76 мм. Вместо предусмотренных штатным расписанием 147 минометов, было 138. Недостаток в противотанковой артиллерии возмещался гранатами и бутылками с горючей смесью – основным средством борьбы с танками противника. Отсутствие каких-либо артиллерийских средств противовоздушной обороны, а также крупнокалиберных зенитных пулеметов, крайне ограничивало возможности дивизии в борьбе с фашистской авиацией.

Огромное количество добровольцев прежде не служили в Красной Армии и практически не имели никакой военной подготовки. Во 2-й ДНО их оказалось к 12 июля 4027 человек. Поэтому сразу же после формирования началась боевая подготовка личного состава. В связи с обстановкой и временем она регламентировалась специальными программами. В них входили общевойсковая, огневая и тактическая подготовки. Обучение шло в условиях развернувшегося кровопролитного сражения за город. 2-я ДНО обучалась всего 16 часов, так как находилась в предбоевом состоянии… Значительный вклад в обучение ополченцев внесли преподаватели Института физической культуры им. П. Ф. Лесгафта. Особое внимание во 2-й ДНО уделялось огневой подготовке, стрельбам из боевого оружия. Результаты были очень высокими: из 124 бойцов и командиров, принимавших участие в стрельбах, 44 получили отличную оценку, 38 – хорошую, 30 – посредственную. Только 12 человек не смогли выполнить упражнения по стрельбе. Хуже обстояло дело с тактической подготовкой. Обстановка не позволяла проводить учение…»

Да, обучаться было некогда. Всего 16 часов успели выделить на обучение личного состава, отправляемой на передовую дивизии.

Смоленское сражение. 22-я, 19-я и 20-я армии Западного фронта перешли в наступление с задачей освободить Витебск.

В районе Витебска 3-я танковая группа отражает контратаки советских войск с севера и востока. Одновременно 19-я танковая и 14-я моторизованная дивизии взломали советскую оборону севернее Полоцка и устремились на Невель, выходя в тылы нашей 22-й армии. 22-я армия вынуждена была оставить Полоцкий укрепрайон и отходить на северо-восток.

2-я танковая группа развернула наступление на Смоленск и Кричев, охватывая фланги 13-й армии, оборонявшей рубеж Днепра в районе Могилева.

Киевская операция. В районе Бердичева 1-я танковая группа отражает контратаки советских войск с юго-востока, юга и юго-запада. Немецкая 14-я и 13-я танковые дивизии наступают в направлении Белой Церкви, обходя Киев с юга.

12 июля. В Москве подписано соглашение «О совместных действиях правительств СССР и Великобритании в войне против Германии».

Документальная строка

«Ленинград. 12 июля. Из телеграммы обкома ВКП(б) и облисполкома секретарям райкомов партии и председателям райисполкомов: “Поднять поголовно все население колхозов и других организаций на оборонительные сооружения в соответствии с указаниями военных представителей”».

«КП 177-й сд. Из донесения штадива 177-й о ходе боев: “Уничтожив до батальона мотопехоты, 1/483 сп отошел с рубежа р. Плюсса. 3/483 сп под сильным воздействием вражеского артиллерийского огня и пехоты с танками отошел в район Ширяги…

Начальник штаба подполковник Павлов”».[210 - Кринов, С. 35.]

Лужское направление. Деревня Рютень. КП опергруппы штаба 177-й стрелковой дивизии

Иван Семенович Павлов, подполковник, начальник штаба дивизии

«Начальник разведки дивизии майор Масленников доложил, что противник продолжает атаковать 1-й и 3-й батальоны 483-го стрелкового полка силами не менее пехотного полка, поддержанного танками и артиллерией. Передний край постоянно обрабатывается вражеской авиацией. Выдержать такой натиск необстрелянным бойцам нелегко.

И вот очередная неожиданность. Начальник штаба 483-го полка капитан Богатырев сообщил, что 1-й батальон старшего лейтенанта Шеловича отошел, с ним потеряна связь. Я не успел подробно разобраться в обстановке, как вызвал комдив.

– Слыхал? Побежал Шелович. Такой рубеж бросил! – горячился Андрей Федорович. – Где батальон? Штаб знает?

– Пока еще не выяснил. Послал в полк Масленникова, – отвечаю возможно спокойнее. Знаю, что в такие минуты Машошин бывает крут.

– Так и есть! Никто ни черта не знает! – продолжал бушевать командир. – Адъютант, машину!

Комдив сел в броневичок и отправился в 483-й полк.

Я позвонил Харитонову. Просил его встретить командира и ни в какое пекло не пускать. Образовавшуюся прореху юго-восточнее станции Плюсса попросил прикрыть огнем артиллерийской группы. Но, оказывается, наш начарт полковник Фомин был уже в курсе событий и доложил, что полковник Одинцов подготовил сильный огневой заслон. Пять дивизионов артиллерии способны охладить горячие головы гитлеровцев.

К исходу дня батальон Шеловича обнаружили в лесу недалеко от станции Плюсса.

Машошин приказал построить бойцов на небольшой полянке. Лично проверил людей, оружие, боеприпасы. Затем приказал старшему лейтенанту Шеловичу выйти перед строем.

– Адъютант, отберите у труса оружие!

Дрожащей рукой Шелович вынул из кобуры пистолет и передал его лейтенанту Лясину, своему хорошему другу.

– Бойцы! – обратился Машошин к строю. – Вы знаете, что заслуживают предатели и трусы на войне. Но я не хочу, чтобы боевая история нашей славной дивизии была испачкана фактом трусости. Вы пойдете вместе с комбатом и восстановите положение. Правильно я говорю?

Вздох облегчения прокатился над строем. Раздались выкрики: “Правильно!”, “Вышибем гадов!”