Биомем

– А с чем должно? – напрягся Борис.

– С маткой. Понимаешь, Боря, мы не можем просто вынуть плод, это же не винчестер в твоём массиве. Потеряв его, матка сократится. Возвращать плод будет просто некуда.

– Но разве вы не можете обмануть организм? – спросил Борис. – Как-то имитировать беременность?

– К сожалению, нет.

– И что вы предлагаете?

– Изъять плод вместе с маткой. Их жизнедеятельность мы сможем обеспечить. А Ольгу я временно подержу на препаратах.

Борис судорожно сглотнул.

– Но это же полостная операция… Это же риски… И последствия.

Варвара Петровна кивнула, соглашаясь.

– Конечно, риски. И последствия. Если вы захотите второго ребёнка, вы вряд ли сможете зачать его в акте любви – только в пробирке на моём столе. Так что? Твоё слово?

– Когда? – спросил Борис.

– Завтра же соберу свою команду, и начнём. Время не ждёт.

Матвей кашлянул.

– Простите, что перебиваю. Варвара Петровна, я так понял, у вас уже есть готовое лекарство?

– Вот это мы и проверим. Но даже если всё получится – что толку? Ты же против принудительных уколов, а добровольно больные не захотят лечиться. Тебе не лекарство нужно, а профилактическое средство.

– Но разве это не одно и то же?

– Для кратковременного эффекта – да. Для длительного – нет.

– Да, конечно, туплю, – согласился Матвей. – Варвара Петровна, скажите, что вам нужно для создания вакцины? Составьте список, и у вас всё будет.

– Лично мне – ничего. К сожалению, это не мой уровень. За вакциной к Аруджанову, пожалуйста.

Борис повернулся к Матвею.

– А Давид над этим работает?

– Естественно. Это сейчас наша главная задача. Если не успеем – пацифик захватит всё человечество.

– А если успеем?

– Тогда, скорее всего, человечество разделится на две части. И обладающие свободой воли будут в меньшинстве. Потому что большинству эта свобода никогда и не была нужна, для них это было досадное обременение нового времени. Нищие духом унаследуют мир. А знавших нас не будет слишком много.

– В смысле? – не понял Борис.

– Бродский же, – пояснил Матвей и процитировал:

– Когда-нибудь, когда не станет нас,

точнее – после нас, на нашем месте

возникнет тоже что-нибудь такое,

чему любой, кто знал нас, ужаснётся.

Но знавших нас не будет слишком много.

– Умеешь ты нагнетать, – сказал Борис.

– Проколоть всех принудительно, и все дела! – Варвара Петровна стукнула по столу сухим кулачком. – Почему нет, с ковид-вакцинами же получилось.

– Да поймите вы, наконец – нельзя выступать за свободу воли, лишая людей свободы выбора, – возразил Матвей.

– А ты что думаешь? – спросил он Бориса.

– По-моему, мы уже проиграли. Это же будет система с односторонней проводимостью. Заражаться люди будут постоянно, а выздоравливать не будет никто. В итоге свободы воли просто не останется.

– Отставить сопли! – скомандовал Матвей. – Один раз вы уже спасли мир

, спасёте и сейчас.

– Это была Олина заслуга, – возразил Борис. – Да и не спасли, по большому счёту. Искин же не планировал уничтожить человечество, это тоже был бы какой-то симбиоз.

– В котором людям отводилась бы пассивная роль, – сказал Матвей, – как и сейчас. Так что соберись и работай.

30

Операция прошла успешно; настала очередь терапии. Но терапия требовала времени, которого катастрофически не хватало. Поздним вечером Борис выключил компьютер и направился к стойке кофейного автомата. Там он увидел Матвея, листавшего что-то в своём планшете. Стаканчик с остывшим кофе стоял рядом с ним на стойке.

– Есть новости? – спросил Борис.

– После вчерашней проверки ещё пятерых сотрудников пришлось отправить на больничный, – ответил Матвей, – инфекция продолжает распространяться. А у тебя как? Стрелочники всё ещё ищут Олю?

– Смотри сам, – Борис протянул ему телефон.

На экране было открыто приложение «Пробки», выделенный участок полыхал красным.

– Полчаса назад я выложил пост в Олином блоге: «Еду на природу». И указал геолокацию на Приморском шоссе. Тогда этот участок был жёлто-зелёным. А сейчас – сам видишь. Похоже, стрелочники фильтруют движение по шоссе и проверяют каждую машину.

– Но это значит… – начал Матвей.

– Да. Это значит, что стрелочников уже гораздо больше, чем мы предполагали. И с каждым днём у них всё больше возможностей. Если и дальше так пойдёт, мы действительно скоро окажемся в меньшинстве. И тогда возможно всё что угодно. Я не удивлюсь, даже если теорию Горева сделают государственной религией.

– Сомневаюсь, – сказал Матвей, – это излишне. И без того каждый заражённый учитель будет ежедневно распространять мем, причём без всяких руководящих указаний, по зову сердца. Каждый журналист, артист, писатель – все инфицированные будут самоотверженно работать на паразита. А когда мем подготовит почву, объявят какой-нибудь радужный день толерантности – мальчики целуются с мальчиками, девочки с девочками. И готово, дети понесут паразита в свои семьи.