Пляски розовой лошади

– Я бы не стал так дергаться, – сказал он. – Упадете – будете лежать на полу. А это совсем неудобно.

Совет Проторгуева был очень разумным: Капитан Назаров и Госпожа Назарова были примотаны скотчем к стульям, и резкие движения могли привести к падению вместе со стулом. Кроме того, у них были заклеены рты, так что они могли только мычать, и глаза, так что они ничего не видели.

– Хороший итог экспедиции, – сказал Блок. – Два трупа и два законченных психопата.

– Это еще не итог, – сказал Фридман.

– Так давайте определим итог! – снова потребовал Проторгуев. – У меня терпение заканчивается!

– Как ты вообще это сделал? – спросил Фридман.

– Я очнулся, когда эта курица подошла ко мне и заговорила, а потом поцеловала, – ответил Проторгуев. – Просто повезло.

Капитан Назаров взвыл.

– Да, – продолжил Проторгуев. – Скажи спасибо своей шлюхе. От ее поцелуя у меня встал, и я вышел из транса!

Капитан Назаров снова взвыл.

– Ага, но ничего, я еще ее отблагодарю! За то, что спасла нас. Готовься, шалава! – крикнул он.

Госпожа Назарова застонала.

Проторгуев спокойным голосом продолжил рассказ:

– Приоткрываю глаза, вижу: этот хрен в руку доктора шприц вонзает и ругается, что у того вен нет. Доктор, говорит, наркоман, а то уже давно лежал бы, как те. Смотрю, Заброшенного и Конюхова не видно. Думаю, им уже вколол и убил. Ну, меня от всего этого такая ярость охватила, а эта как раз близко подошла – я вскочил, схватил ее и кинул в этого придурка. Ну а дальше – вот.

Он показал на связанных Капитана Назарова и его жену, а потом на укрытые скатертями тела:

– Ну, и вот. Если бы я не очнулся, то сейчас бы мы все там лежали.

– Да уж, – сказал Фридман. – Предлагаю вот этих двоих туда положить.

И он показал пальцем на связанных.

– Нет! – сказал Судьбоносный.

– Как «нет»? – возмутился Фридман. – Как «нет»?! Эти уроды пришили наших коллег, вот так запросто, а мы что? Нет? Ничего? Живите и здравствуйте?

– Напомню вам что мы его везем с целью высадить на К-200, – сказал Судьбоносный. – И мы его высадим. Прикрепим к нему камеру – в башку врежем камеру, чтоб не выкрутил, – микрофоны прицепим и высадим, и понаблюдаем, и запишем все, а затем вернемся.

Он пытался говорить уверенно, хотя голос его дрожал.

– Ни черта себе! Значит, так?! – воскликнул Проторгуев. – Он тут дел наделал, людей убил, а мы миссию продолжаем? Как ни в чем не бывало?

Судьбоносный закрыл глаза, пытаясь совладать с собой.

–Хотите сказать, что мы должны вернуться? – спросил он. – Вернуться и доложить, что не смогли выполнить миссию, потому что этот Капитан Назаров оказался преступником и мы его казнили прямо на корабле, поэтому высаживать было некого? Или еще лучше: притащим его обратно – пусть предстанет перед судом. Ага. Для этого и летали. И за два дня до посадки развернулись, чтоб этих двоих на суд привезти. Так, что ли?

– Да что за хрень?! – не унимался Проторгуев.

– Слушай, – сказал ему Судьбоносный, начиная раздражаться. – Если хочешь, можешь казнить его, или их вместе, как хочешь. Но тогда на К-200 мы тебя высадим!

– Нет уж, спасибо! – угрюмо ответил Проторгуев.

– В том и дело. В конце концов, я за это отвечаю: и за миссию, и за два трупа, и за Капитана Назарова, – сказал Судьбоносный и добавил после некоторого раздумья: – Ну а теперь… Конюхова и Заброшенного – в морг. Этих… Этих запереть бы где-нибудь…

– Я найду где! – заверил Проторгуев.

– Хорошо, главное – не убей их. И снарядите их для высадки: камеру, микрофон и прочее.

– В башку ему камеру вкрутим. Прямо в череп. Правильно, доктор? Сможешь?

– Я все смогу! – ответил Дудин.

Капитан Назаров взвыл.

– А вторую тебе в задний проход вставим! – крикнул Проторгуев. – Мразь!

Через двадцать минут тела убитых товарищей были помещены в специальные камеры, предназначенные для подобных случаев, и все разошлись по комнатам: отдохнуть, поспать, собраться с мыслями, чтобы утром написать рапорты, что и как происходило.

Судьбоносный пришел в свою комнату и повалился на кровать, не раздеваясь. В его душе творилось что-то ужасное. Ответственность за произошедшее была, ясное дело, на нем. Два трупа. И теперь хоть плачь, хоть волком вой – ничего не изменить… Раздался звонок телефона. Он взял трубку. Проторгуев доложил, что злодеи определены в отдельные помещения и оставлены там дожидаться дальнейших распоряжений.

– Хорошо, завтра решим, – ответил Судьбоносный. – Спасибо.

Он разделся, принял душ и лег. Спать ему, однако, почти не пришлось из-за все тех же тяжелых мыслей о произошедшем – и о будущем. Как теперь завершить миссию? Как вернуться? Как объяснить начальству? И главное, что сказать родственникам? Вот были ребята, а вот их уже нет. И виноват – он, Судьбоносный. А потом… Потом трибунал и расстрел. Ну, может быть, не расстрел, но лет десять точно дадут… И еще вопрос, что лучше, поскольку эти десять лет надо прожить, а он не понимал как и не был уверен, что имеет на это право. Впрочем, сейчас главное одно – завершить миссию на К-200, а дальше будь что будет. Но как же? Как же…

И снова мысль шла по кругу, он открывал глаза, смотрел на часы, отмечал, что еще тридцать минут прошло… За пару часов до времени, когда должен был сработать будильник, Судьбоносный забылся тяжелым сном.

Утром все подготовили рапорты о происшествии, а в обед собрались у начальника экспедиции в кабинете решать, что делать дальше.

– Неважно ты выглядишь, – сказал Блок, глядя на Судьбоносного.

– Да, – сухо ответил тот. – Я пока на теплой кровати спал, двое наших парней в морге переночевали.

– Я бы на твоем месте не стал винить во всем себя. Хотя бы потому, что все мы здесь не просто так, и все это – не просто так, и эти два урода – не школьники-дилетанты…

Судьбоносный молча смотрел на Блока. Тот понял, что можно продолжать.

– Вчера я сказал, что он действительно когда-то был капитаном дальнего плавания. И однажды попал в плен к пиратам где-то у берегов Бразилии, и каким-то образом из плена сбежал. Как сбежал – одному богу известно.

– Да ясно как, – перебил его Проторгуев и снова хотел было озвучить свою версию про интимную связь Капитана Назарова с охранником, но передумал и замолчал.

Блок продолжил:

–В общем, как бы там ни было, он сбежал. Правда, на что он рассчитывал, я не знаю. Видимо, пираты тоже не знали, потому что они, судя по всему, не бросились за ним в погоню. Иначе нашли бы. Но, скорее всего, они подумали то же, что и любой другой на их месте: больше суток человек в джунглях вряд ли протянет. В этом адском климате, без еды, воды, в окружении змей, насекомых и прочей нечисти. А он вообще не Джон Рэмбо, как мы видели. И бежать в джунгли – надо быть кретином последней степени и надеяться только на чудо. И тогда чудо случилось. Он наткнулся на племя, как он сам говорит, неконтактных…

– Это как понимать – говорит?– остановил его Судьбоносный.