Пляски розовой лошади

– Ну, как дела, дети мои?

– О господи! – вздохнул Авнозар, снова опустился на кровать и закрыл глаза.

– Папочка! – воскликнула Дора. – Мы счастливы!

– Вот и замечательно! – сказал Король. – Замечательно. Рад за вас, дорогие мои. Искренне рад! Уже предвкушаю, как у меня появятся внуки! Достойные наследники!

Он замахал маленькими ручками, как будто от волнения, лицо его скривилось, точно его переполняли эмоции и он едва мог с ними совладать, из глаза выкатилась слеза, он ее смахнул и смущенно отвернулся.

– Ладно, дети, – сказал он, всхлипывая. – Не буду мешать вам своими старческими речами… – И поплыл к выходу, семеня маленькими ножками.

– Но папа!.. – попыталась остановить его Дора. – Ты нам вовсе не мешаешь…

– Нет, нет, – сказал он, подняв руку, и, не оборачиваясь, выплыл из комнаты.

Дверь закрылась.

– Кусок дерьма, – злобно проворчал Авнозар, обхватив голову руками.

– Не страдай так, мой любимый муж, – сказала Дора, вставая с кровати. – А чтобы было полегче, я тебе сейчас помогу. Вылечу. Мужчина должен быть здоровым и… – Она подошла к шкафу, открыла его, достала чайничек и чашку. – …И сильным, и выносливым… Как сегодня ночью… Ты же слышал про наследников…

Авнозар смотрел на нее и не мог поверить, что этой ночью между ними что-то вообще могло быть.

– И зря ты сомневаешься! – сказала она, наливая что-то из чайника в чашку. – Сейчас мы приведем тебя в форму… И посмотрим, что ты скажешь…

Она села рядом с ним, держа в руках поднос. Он смотрел на ее уродливое тело – тело проститутки, прошедшее самые грязные подворотни и ощущавшее на себе самых грязных и вонючих мужиков, тело наркоманки, испытавшее на себе все виды зелья, иссушающего организм, тело, вызывающее отвращение, тело, которое нельзя хотеть, находясь хоть в сколько-нибудь здравом уме…

– Выпей, – сказала она и улыбнулась.

– Что это? – спросил он.

– Волшебное снадобье. Лекарство. Снимающее мигом все симптомы…

– Не буду я это пить! Отвали!

– Дурачок, уж не думаешь ли ты, что я тебя отравить решила? – засмеялась она. – Здесь просто травы: мята, ромашка… От головной боли помогает… – Она отхлебнула из чашки. – Если там яд, то я умру первой. – И снова засмеялась, еще веселее.

– Давай, – сказал он, рассудив про себя, что вряд ли она на самом деле собралась его прикончить.

Она протянула ему чашку. Он пригубил.

– Какой-то знакомый вкус…

– Говорю же, травы, – произнесла она так ласково, насколько это было возможно. – В нем все знакомо…

Он сделал глоток, поморщился, посмотрел на чашку и выпил все.

– Ну вот, – сказала она, вставая, чтобы отнести посуду. – Теперь немного подождать – и будешь как новенький.

Она убрала все обратно в шкаф, вернулась и снова села на кровать рядом с Авнозаром. Он лежал с закрытыми глазами и ощущал, что боль действительно уходит и самочувствие улучшается. Перед глазами поплыли радужные картинки. Он вспоминал вчерашний бал, свою гениальную речь и даже пожалел, что они с Дорой так рано ушли. Однако потом вспомнил прекрасное тело молодой жены, которое любил этой ночью, и все его сожаления о рано закончившемся бале рассеялись. Во всех подробностях вспоминая их страстные ласки, он расплылся в блаженной улыбке и прошептал:

– Дора…

– Я здесь, мой дорогой, – сказала она.

Он открыл глаза и увидел перед собой красавицу Дору, ту, что была с ним вчера.

– Это какое-то чудо, – промолвил он.

– Я же говорила: отвар поможет тебе прийти в себя, – сказала она, залезая к нему под одеяло. – Там все самое целебное: мята, ромашка, шалфей и… И лиана, растущая над нашим болотом…

…После, когда они снова лежали рядом на кровати, Авнозар спросил:

– Ты не находишь, что это болотце слишком мало и не мешало бы расширить его границы?..

Конец восьмой главы

Корабль уже сутки висел над К-200.

Высадку назначили на десять часов утра. Место было определено и изучено: не слишком удаленное от населенного пункта, где обитали наиболее похожие на людей (и, как казалось, наименее агрессивные из всех живущих здесь) существа, но в то же время глухое, поскольку в течение суток здесь никто не показывался. Таким образом, можно будет спокойно оглядеться, расположиться, устроить себе временное жилище, изучить особенности окружающей среды и дойти до города, чтобы вступить в контакт с местными жителями.

На головах Капитана Назарова и Госпожи Назаровой надежно закрепили устойчивые к ударам и воздействию окружающей среды камеры и микрофоны. Доктор Дудин использовал особые технологии вживления, чтобы снять или выключить устройства было возможно только при помощи специальных инструментов, собрали все необходимое снаряжение и в семь часов утра отправились собирать посланцев в дорогу. Пошли Судьбоносный, Блок, Проторгуев, Фридман, Дудин и Картавый, который благодарил бога, что у него тогда скрутило живот и он не попал на тот злосчастный ужин.

Капитан Назаров и Госпожа Назарова сидели в разных комнатах, маленьких, похожих на кладовки, с железными дверьми – две подсобки, превращенные умелой рукой Проторгуева в тюремные камеры. Из мебели были только кровати.

Сначала пошли к Капитану Назарову. Проторгуев отпер, приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Из комнаты донесся едкий запах пота и немытого тела.

– Фу, – сказал Проторгуев. – От тебя воняет как от коня!

– Урод, – сказал в ответ Капитан Назаров. – Я бы на тебя здесь посмотрел.

Говорил он странно, невнятно, как-то прожевывая слова, как будто его рот не открывался.

– А ты разве можешь смотреть? – хмыкнул Проторгуев.

– Ты что с ним сделал? – спросил Судьбоносный.

– Да ничего, честное слово! Вот он, живее всех живых! – сказал Проторгуев и распахнул дверь. – Смотрите!

Капитан Назаров в одних трусах сидел на кровати. На голове его были очки с темными линзами. Половину рта закрывала какая-то наклейка. На лбу – темное круглое пятно несколько миллиметров в диаметре.

– Вы все умрете, – злобно предупредил Капитан Назаров.

– Терминатор, – сказал Фридман.

– Это мы с Дудиным постарались, – пояснил Проторгуев. – Круглая – это камера. Остальное – меры предосторожности. Чтоб нас глазами не прожигал – очки. Сам он все это снять, выключить или повредить не может. А рот… Там наклеечка специальная. Чтоб своими речами ласковыми нас в транс не вогнал.

– Серьезная подготовка! – одобрил Фридман.