Конфликт

– Стоит ли? Я разложу его на колене и всыплю ему по мякоти.

Начальник стражи зарычал:

– Выполняй, иначе я прикажу выпороть тебя самого.

Посерьезневший Уло нехотя двинулся к Ратнеру.

Алекс все-таки прихватил на всякий непредвиденный случай электрошокер. Спрятав маленький цилиндрик в ладони, передвинул рычажок интенсивного разряда на максимум и направил его в сторону гиганта. Тот был уже в метре – извилистая синяя молния впилась ему в грудь, уши неприятно резануло резким треском, остро запахло озоном.

Бедняга Уло рухнул на каменные плиты. Эффект был невероятным: стражники и битюги-атлеты мгновенно рухнули на колени. Белый, как мел, начальник стражи стоял в полном ступоре…

***

Сияющие золотые лучи, падавшие из низеньких створчатых окон, пронизывали облака клубящегося пара, высвечивали цветные изразцы пола. Негромкие голоса в обширном банном зале звучали гулко и одиноко.

Корсу, Несущий Бремя, похлопал себя по жирной груди. Увы, увы, всего лишь Несущий Бремя, не Астурос там какой-нибудь: Злобный, Тишайший, Золотоглазый, Отец человеков – Гес их там помнит всех. Временный государь всего-навсего.

Корсу, кряхтя, стал поднимать бронзовые гири, чтобы вызвать пот. В бронзовом же зеркале, покрытом каплями воды, отразилась приземистая мужицкая фигура временного государя. Он с удовольствием и симпатией смотрел на свою смуглую толстогубую физиономию, толстенную шею, дюжие ручищи и могучие, поросшие черным волосом, кривоватые ноги. Пусть смеются тоненькие, изнеженные господа-аристократы над его простонародной статью. Зато в этот толстый живот можно влить, ничуть не опьянев, добрую бочку вина и поместить еды на добрый десяток немощных недоносков. А понадобится, так он может и в каменоломне ворочать здоровенные глыбы, довольствуясь куском черствой лепешки и миской баланды – выносливости ему не занимать. Корсу готов ко всему, хотя (Несущий Бремя суеверно омахнулся ладонью) упаси от этого великий Кумат. А многие, ох многие казначеи закончили карьеру именно так – добывая редкостный розовато-серый, с искрами камень для дворцовых построек.

Корсу крикнул раба-массажиста. Тот проворно расстелил на низенькой каменной скамье мягкую циновку и почтительно помог государю улечься.

Окатил его из медного ведра теплой водой и, как зверь, запрыгнул ему на спину. Великий государь всего Астура превратился в жалкую тряпку: железные пальцы раба, казалось, насквозь протыкали мышцы, добирались до самых костей. Трещали выворачиваемые суставы. Корсу выл в голос – раб терзал его безжалостно.

– О-о, негодяй, я прикажу оскопить тебя, ты сгниешь в катакомбах, я немедленно посажу тебя на кол!

Раб, привыкший ко всем мыслимым и немыслимым угрозам, продолжал молча терзать уже почти бесчувственного государя. Наконец он закончил и вдвоем с помощником погрузил совершенно недвижимого владыку в горячую и благовонную воду бассейна. Там Корсу терли жесткой мочалкой из прожилков редкой лоэльской тыквы, потом пучком нежнейшей шелковистой болотной травы, от которой мужская сила становилась как у молодого кобеля-рединала.

Вынесли колышущееся, как желе, тело и осторожно уложили его прямо на изразцовый пол. И тут банный мастер выплеснул на недвижного государя огромное запотевшее ведро воды с громыхающими внутри кусками драгоценного льда. Его привозили с невероятными трудами из далеких северных краев, где свирепые воины в рогатых шлемах продавали его южанам за золото.

С нечеловеческим воплем Корсу подпрыгнул мало не до потолка и, задохнувшийся, застыл, выпучив глаза и открыв рот. Его тут же окатили горячей водой и, бережно закутав в мохнатое покрывало, усадили на скамью – отдышаться.

Блаженно потягивая прохладное терпкое вино, чувствуя себя заново рожденным, Корсу разнежено сказал:

– Ах, Даду, ты сегодня был усерден как никогда. В награду ты получишь золотой и я разрешаю тебе вечером напиться.

Здоровенный раб благодарно распростерся на мокром полу.

Свежий, полный могучих сил, упруго и легко шагал на толстых ногах Корсу, с наслаждением ощущая каждую мышцу. Ветерок, тянувший вдоль длинной аллеи, шевелил просторный хитон, свежая, пахнувшая чистотой ткань, приятно липла к вымытому телу. Чуть сзади неслышно двигалась личная охрана – Несущий бремя не любил лязганья и бряцанья оружия.

Государь с наслаждением думал о тайном обширном подвале глубоко-глубоко под дворцом, куда вели истертые ступени. В узких коридорах тянул вечный сквозняк – строители хорошо продумали вентиляцию. Тускло горели на стенах масляные светильники, добавляя копоти на сводчатые потолки, где ее висело пальца на четыре. Тяжкую бронзовую дверь охраняли свирепые звери с далекого Юга, их гладкие короткошерстые тела подобны бронзе, а огромные клыки длиннее человеческого пальца. Чтобы они не теряли формы, в клетках были устроены колеса, в которых звери бегали, сатанея от злобы. Двери клеток открывались, когда сторонний человек задевал за невидимую в темноте веревку. И тогда к двум десяткам скелетов, висевших на стенах, добавлялся еще один. Но охотников не было уже давно.

За бронзовой дверью, в вечно прохладном и сухом зале, на каменных полках стояли бесконечными рядами маленькие мешки из нетленной кожи морского зверя Гох, битком набитые золотыми монетами всех времен и народов. На ремнях, стягивающих горловины мешков, аккуратные деревянные таблички, крытые воском – реестры, в которых указано количество и вес монет. Мешки с серебром стояли прямо на полу.

В отдельном помещении – сундуки и ларцы с золотыми изделиями и дорогими камнями. Все аккуратно уложено, сочтено и внесено в особые списки, содержание которых знают лишь император, казначей и два-три человека из Высшего Совета. В данный момент императором и был казначей Корсу, на короткое время, до избрания Советом нового государя.

Мучительная, почти неразрешимая задача терзала выходца из семьи мелких торговцев, бывшего купца и нынешнего государя и казначея: что бы это затеять такое, чтобы как следует поживиться из заветного подвала.

Это нужно было сделать срочно: наместники уже выехали из провинций Империи на Совет. До метрополии путь недальний, дороги везде хорошие, будь они неладны. Еще неделя, и пиши пропало: новый император обычно приводил своего казначея и ни один из бывших не уходил еще с почетом. Большинство отправлялось прямиком в каменоломни за найденные грехи. И даже без всяких грехов – чтоб неповадно было. Ничего не поделаешь, должность такая. Хитрый Корсу не терял веры в себя и надеялся выдумать что-нибудь этакое… Не зря же он вылез из самых низов на трон.

Аллея закончилась, перед государем лежала дворцовая площадь. Хорошо, великолепно, красиво. Вид портило только древнее трехэтажное здание. Говорили, что это, якобы, первый дворец первого императора Астуроса там какого-то. Корсу плевать хотел на всех Астуросов вместе взятых и приказал разобрать дворец, невзирая на вопли аристократишек.

Подумаешь, святыня. Древняя рухлядь и больше ничего. Корсу досадливо поморщился – во дворце грохотали кайлами рабы, кирпичная пыль клубилась у сводчатых окон. Перевел глаза на фонтан и заинтересованно поднял брови, у фонтана застыла странная группа: ничком лежала дворцовая стража и кулачные бойцы, а его любимец Уло валялся, словно мертвый. В центре группы стоял совершенно белый гарусс, которого Корсу ненавидел, а напротив него – тоненький юноша в совершенно невероятном одеянии.

Надо бы подойти неспешно, величественным шагом, как должно государю, но бывший торговец не выдержал – живо подлетел, снедаемый любопытством. Густым начальственным баритоном загромыхал:

– Эт-то что такое? Что здесь происходит?

Начальник стражи с трудом открыл рот и выдавил, указывая на мальчишку:

– Он… Он убил Уло молнией.

– Что ты несешь, какой молнией?

Мальчишка ослепительно улыбнулся:

– Да не убил я его, вон он уже шевелится.

Действительно, Уло завозился и с трудом сел. Он хрипел и свистел горлом, смотрел пустыми глазами.

Не спешащие подняться с колен стражники завыли в голос:

– Молнией, молнией, великий государь!

Не пришедший в себя Уло согласно закивал, говорить он не мог.

Корсу благодушно сказал:

– А, это фокусник с Востока. Они еще и не такое могут показать.

Пришедший в себя начальник стражи проскрежетал:

– Ах, фокусник с Востока! Я прикажу нарезать ремней из его спины.

Несущий Бремя ехидно ухмыльнулся:

– Не забывайся, гарусс, здесь я распоряжаюсь, – и мальчишке, – а ну долбани его молнией, да как следует.

Выпятил нижнюю губу, подумал и добавил:

– Велю!

Фокусник с Востока опять ослепительно заулыбался:

– Ну, для государя мы покажем что-нибудь поинтересней. У меня, например, есть ручной дракон, который может разнести в пыль всю столицу. Хочешь взглянуть, государь?

Корсу погрозил толстым пальцем:

– Но-но, не забывайся, сопляк!