Корсары из Северного Ожерелья

– Да, Томео. Я всегда готов тебя выслушать, если тебе, хоть что-нибудь понадобится, всегда обращайся ко мне без промедления.

Томео встал и низко поклонился капитану. Без лишних слов он покинул каюту, а Марго вцепилась в Сильвера хищным взглядом.

– Необычные люди? Если оракул играет с эмигрантами, это может для него плохо закончиться.

– Эмигрантами?

– Сильвер, если оракул предупреждал тебя о них, значит, должен был объяснить, что в мирах людей есть и эмигранты с дальних просторов.

– Значит ты в курсе про них?

– Это моя работа, знать о подобном.

– Я могу позвать его сюда и вместе все обсудим. Думаю, это будет лучший вариант.

– Так и сделай. Я тоже хочу задать ему пару вопросов.

Скиталец пришел после длительной задержки. Он отговорился, что занят пересмотром, какой-то важной информации и в результате появился через час после вызова капитана. Оракул помялся перед порогом каюты, а затем, выставив впереди себя руку с бутылкой коньяка, сделал шаг вперед.

– Капитан, у меня есть для вас подарок, бутыль коньяка с Земли. Не воспринимайте это как попытка откупиться от ваших вопросов или извинения. Это просто угощение.

– И, разумеется, мы откроем его сейчас?– Маргарита смотрела на него как будто через прицел, но оракул даже не обратил на ее взгляд внимания.

– Да, почему бы не выпить. Такой уж я негодяй и знаю, зачем меня вызвал капитан.– Выдержав паузу, он окинул печальным взглядом каюту и продолжил.– Я не подслушивал вашего разговора с Томео, но по его поведению я и так понял, что могло его беспокоить. Поэтому и взял с собой бутылочку, для тяжелого для нас с вами разговора.

– Разливай, раз уж притащил.– Сильвер с улыбкой на лице, кивнул Скитальцу, указывая на автомат с посудой.– Тяжелый, так тяжелый. И замечательно, что ты все понимаешь, мне не придется формировать вопросы для тебя. А устраивать с тобой интеллектуальную дуэль, я тем более не хочу. Это сожрет много нашего времени и сил, которые и без того есть куда направить.

Скиталец ему таинственно подмигнул и направился к автомату. Пока он наполнял бокалы, в каюте стояла полная тишина. Но стоило ему усесться на кресле напротив капитана, он сделал глоток, не предлагая чокнуться бокалами, закусил с подноса, поданного услужливым роботом обслугой, и начал разговор.

– Капитан, скажи мне. Какова, по-твоему, роль Братства корсаров, в большой игре между нашими ведущими сверхдержавами?

– Хороший вопрос. Мы наемники. В контрактах и уставе ЧВК все сказано, что мы можем, что делаем, и как мы это делаем.

– А тебе не приходило в голову, что охрана торговых караванов, или охота на пиратов, это очень прибыльный бизнес?

– Как капитан, который заработал себе на корабль, а затем построил эсминец, я великолепно понимаю какая это прибыль, и влияние.

– Так вот, капитан Сильвер. Это не просто огромные деньги. Любая, даже самая неразвитая человеческая колония, способна развиваться без убытков, если берется сама контролировать торговые маршруты, как к своей системе, так и транзиты через нее. К примеру, просто контроль системы, полностью окупает создание флота, баз для его обслуживания, содержание персонала и воинских чинов. Что тут же дает колонии стабильные рабочие места, которые исправно платят налоги, позволяя другим членам общества их обслуживать и тоже зарабатывать себе на жизнь. В результате это рост экономики и создание стабильного, среднего слоя населения. А флот, между прочим, это серьезный аргумент в политике, даже если колония состоит в ФОМ или Империи Омега.

– Тем не менее, не всегда удобно обращаться к флоту, и не всегда хватает кораблей и специалистов для решения деликатных вопросов.

– Вот тут капитан, ты немного ошибся. Проще построить фрегат и снабдить его экипажем, а затем потерять в бою с пиратами, чем воспользоваться услугами ЧВК. Более того, потеря фрегата выгоднее, чем оплата услуг Братства, поскольку даже если по суммам выигрывает ЧВК, кредитные единицы уплаченные корсарам покидают систему, и они уже не циркулируют на внутреннем рынке, зарабатывая на каждом витке торгового кругооборота, проценты для местной экономики.

– То есть мы не нужны?!

– Не совсем так капитан. ЧВК нужны всем, когда по ряду причин, вопрос не могут решить своими силами. А чаще всего, эти причины называются коррупцией, политикой и не желанием военных рисковать своими жизнями, там, где это могут делать наемники. Но самое главное, когда не могут никому доверять.

– То есть, корсары просто подбирают крошки со стола? Так оракул?– Маргарита внимательно смотрела в глаза Скитальцу, требуя ответа. Она только догадывалась, к чему он клонит, и любопытство требовало поторопить оракула, и скорее перейти к главной теме разговора.

– Да Марго. И при этом, у нас есть колония и внушительный флот, из тысячи судов. Мы стали еще одним квазигосударством.

– Хороший рассказ оракул, вот только от сути вопроса мы так же далеки, как и были. Может, перейдем к ней?

– Конечно капитан. Я предпочел бы продолжить обсуждать наше положение, но если ты требуешь, перейдем к сути. При большой конкуренции среди космических сил и ЧВК разных государств, было создано одно уникальное, которое получило аккредитацию у трех ведущих сверхдержав. При этом главным условием такого щедрого жеста, была аккредитация кораблей Братства с правом лицензирования их статуса всеми тремя сторонами, по своему усмотрению, а в случае решения суда, их полная конфискация в свою пользу. Это означает что любой корабль корсаров, они могут просто забрать, или сразу все корабли. Просто для этого необходимо в собственном суде доказать вину Братства. Поэтому, любое нарушение законов корсарами, равносильно потере корабля. Кроме кораблей, подобное условие было выдвинуто и касательно членов ЧВК. Братство обязано принять к себе в ряды или в наем всех кого порекомендуют ведущие страны. Именно это и есть ответ на твой вопрос капитан. Беженцы, как их называют в Империи, предпочитают не выделяться среди людей и жить, не попадая в сводки новостей. Вот и получается, если такой человек попадает в неприятности, при этом перед законом он чист, то самый разумный способ его спрятать, а заодно избавиться от проблем с ним связанных, сослать к нам, в корсары. Вот именно из таких людей я и собрал тебе экипаж, лучший экипаж не только среди корсаров, но и многих флотилий.

Оракул расслабился в кресле и пригубил бокал с коньяком. Всем своим видом, он давал понять, что сказать ему больше нечего, и ему все равно как на это будут реагировать.

– Меня устраивает твой ответ.– Голос Сильвера чуть дрожал от напряжения, но тон был спокойным и почти дружеским.– Вот так мне прямо, лучший экипаж. Щедрый подарок. Но учти, если у меня возникнут проблемы из-за «необычности» членов экипажа, я буду решать их на свое усмотрение, при этом тебя спрашивать не стану.

– Другого ответа, я от тебя и не ждал, капитан. Поступай, как считаешь нужным.

Скиталец допил коньяк и, оставив бутылку на столике, покинул каюту. На прощанье он только махнул рукой, даже не спросив разрешения покинуть компанию капитана.

– Маргарита, скажи мне, а почему оракул вообще летит с нами? В контракте о нем речи не идет, но я пустил его на борт корабля и выдал прежние привилегии. Зачем она нам нужен?

– Хочешь его высадить на планете Федерации? Мысль хорошая, тем более он нам не нужен на этом задании. Но к твоему контракту он отношение имеет, и упоминается как консультант. А вот на борт ты его сам впустил, даже не обговаривая зачем.

– Получается он у нас «заяц». Снять с него плату за каюту?

– Алекс, прекрати! Если ты на него разозлился, это не значит, что его можно унижать. Тем более он может быть нам полезным.

– Пусть летит. Не буду над ним издеваться, но желание его высадить есть. Слишком о многом умалчивает Скиталец.

Шажочки

Кувейт. Планета с этим древним названием, с первых минут обхода ее орбиты, поразила своих открывателей, красотой и привлекательностью. Внешне, это был настоящий рай с гигантскими лестными массивами, множеством горных районов, и идеальными для отдыха многокилометровыми побережьями. Пустыни и горные хребты делили планету, на пригодные для обитания зоны, и мысль, что это настоящий уголок рая во вселенной, посетила многих астронавтов, но только до окончания первого цикла наблюдений за ее стихиями. Имея четыре планетарных спутника с разной массой, приливы и отливы в любой момент могли перейти в настоящее цунами, смывая несколько километров побережий. А землетрясения, беспокоящие горные районы, делали их нежелательными для посещения, не говоря уже о какой либо добыче ископаемых. Несмотря на суровость условий, планета была колонизирована в кротчайшие сроки, и среди человеческих миров появился еще один, независимый, находящийся под частичным контролем Федерации Земных Миров и ведущий собственную политику.

– Смерть еретикам!

Рапира вежливо поклонился и повторил мелодичным и дружелюбным голосом,– смерть еретикам!

Потомок Британской Империи, эмигрировал на эту планету еще юношей с матушки Земли. Его спортивная карьера была прервана аварией на флаере, после которой, врачи смогли сохранить ему жизнь и даже восстановить функциональность тела. Но в спорте восходящей звезде фехтования, места уже не нашлось, из-за психологических проблем, длительной реабилитации и потери физической формы. Будучи одним из лучших выпускников Королевской Академии Фехтования, он все еще мог достойно выступать на соревнованиях, не имея шансов на высшие награды, но предпочел тренерскую карьеру. Королевская семья Великобритании, уже давно состояла в правящей верхушке Зефа. Не о какой самостоятельности Британии, речи не шло уже более двух сотен лет. Но были личные интересы, защищать которые, и был завербован Рапира, получивший это прозвище от местных и забывший свое настоящее имя. Как можно забыть свое имя? Очень просто, если планета оккупирована сумасшедшими фанатиками, истребляющими всех, кто им противоречит, даже имена становятся опасными, привлекающими к себе уж совсем ненужное внимание. Учитель фехтования, был даже доволен таким прозвищем, хотя это оружие и не пользовалось популярностью.

Преданность Рапиры родной Британии, закончилась давно. Более пяти лет назад. К нему перестали обращаться с запросами на информацию о тех или иных жителях Кувейта. Последний раз, когда о нем вспомнили, Рапира выкупил за свой счет, четырех туристов, попивших алкоголь в неположенном месте. Через месяц эти туристы вернули ему деньги, но негативный осадок, на душе, остался, как будто уже перешагнувший тридцати летнюю черту тренер, стал никому не нужен на Земле и о нем просто забыли. Если о нем забыли, то и служить некому, так он решил для себя, направив свои моральные силы на тренерскую работу, тем более, что на Кувейте рапиры популярностью не пользовались, уступая тяжелым саблям в практичности и местным обычаям. Чтобы прокормить себя, приходилось много работать. Он учил, индивидуально, за небольшую сумму. Любой желающий мог пригласить к себе учителя фехтования на дом. Снимать помещение для тренировок, ему было не выгодно, из-за конкуренции с облаком, в котором любой, мог тренироваться в группе с друзьями, находясь на разных сторонах планеты. А индивидуальные тренировки, давали возможность более открытого общения, к чему располагали его тонкие черты лица, спортивная фигура и красивый мелодичный голос. Выслушивать житейские невзгоды и радости клиентов, было частью его работы, к которой он привык и относился к ним с иронией. Он был хорошим учителем. Рапира, это смертоносное и опасное оружие, довольно редкое, на этой планете, а значит и Рапире клиентов выбирать не приходилось. Так было до активации кристалла на орбите Кувейта. А вот после, он стал безработным. Мало того, что платить ему за индивидуальные тренировки, клиентам стало просто нечем. Кроме этого оккупанты побывали у него дома, крепко избив, и забрали все тренировочное снаряжение, включая две рапиры из личного арсенала. Повезло, что не стали убивать, посчитав Рапиру, просто слизнем, который дурачил мальчиков и девочек жалкими зубочистками. А далее, для большей части населения, был голод, который и вынудил учителя фехтования самому набрать себе учеников. Если Мир катиться в пропасть, а жизнь начинает напоминать ад на земле, не строй из себя ангела, будь хищником среди хищников, выживи сам и помоги выжить тем, кто тебе полезен. Хорошо быть законопослушным, вежливым и добродушным, когда вокруг мир и благополучие. Но когда он впервые пошел на охоту за границы поселения, и убил своим копьем первую, завезенную с Земли и разведенную в местных джунглях, зверюшку, доброжелательность и миролюбие поменяли свое значение, выставив новые приоритеты и границы для добра и зла. Хочешь жить – убей: это добро. Если тебе ничего не грозит, не убивай: это доброжелательность и законопослушность. Помогай тем, кто согласен заплатить – это инстинкт само выживания. Иначе растратишь силы необходимые для жизни-деятельности, а те, кому ты помог даром, могут воспринять тебя слабым и предать, ограбив в лучшем из случаев.

Приняв новые правила выживания, Рапира внимательно изучал, кто и как адаптируется к ним в городе. Эль-Кувейт являлся столицей, с населением более двух сотен тысяч жителей. Активация кристалла над всей планетой, сопровождалась государственным переворотом, организованным религиозными фанатиками. Они легко захватили здания правительства и космотпорт, а затем автоматизированные продовольственные склады, с которых почтовые дроны доставляли продукты по округе. Кто-то из горожан рассказывал про десант, высадившийся в космопорту и на крышах административных зданий. Но это не имело особого значения, местные бунтари имели достаточно сил, чтобы смести все органы правопорядка, тем более, что при активном кристалле количество бойцов играет одну из решающих ролей. Далее объявился некий посланник от новых повелителей, возглавивший планету, а точнее столицу Эль-Кувейт и ее окрестности. Поскольку ближайший город находился в полутора тысячах километрах, и кристалл делал крайне затруднительной связь с ним, фанатики не проявляли особого интереса к другим поселениям. Да и не имело значения, были ли захвачены другие города. Самой крупной была именно столица и именно тут сосредоточились все высокие технологии планеты. Наместника прозвали повелителем и он начал править, казня всех слабых и непокорных, раздавая пищу только «преданным делу». Все законы свелись к двум пунктам, если ты «предан наместнику и великим богам его пославшим» то тебе можно все, а если нет, то и законы тебе ни к чему, никто тебя защищать не станет, могут только ограбить, избить или убить. А «преданные идеалам», сразу же стали «непорочными», с правом выяснять отношения между собой силой.

Единственное ценное, что осталось у Рапиры в доме, это его тренировочные кроссовки из сверхпрочного и легкого материала. При таких условиях набирать учеников, было крайне затруднительно. Ни о каких рекламных вывесках на доме не могло быть и речи, иначе он рисковал погибнуть от рук фанатиков. Поэтому он разработал коварный план и злодейски его осуществил.

Вместо оружия, на ремне, Рапира подвесил стальной прут чуть более метра в длину. С ним на боку, он прошелся по местному рынку, предлагая на продажу свою последнюю драгоценность, старясь показывать кроссовки молодым, голодным и самым отчаявшимся молодым людям. На его уловку клюнули сразу несколько парней, аккуратно проследовавшие за ним до его дома. Он намеренно запрашивал огромную цену за свой единственный товар, даже не собираясь его продавать. Но голодные и озлобленные люди, услышав, сколько стоит эта обувь, загорались алчностью и желанием легкой наживы, следуя за своей жертвой. Разумеется, никто не стал врываться в его дом, но стоило сумеркам накрыть город, как юношеские руки уже подтягивались на решетке окон, высматривая добычу. И они ее, разумеется, находили. Небольшой светильник слабо освещал гостиную, самое просторное помещение в доме, но достаточно, чтобы можно было рассмотреть белые и чистые, такие удобные с виду и такие дорогие, по словам владельца, кроссовки.

Первая попытка кражи произошла через небольшое оконце над входной дверью. Молодой человек просто стал ногой на ручку двери и, подтянувшись, влез в дом. Упав на пол, он минуту отдыхал. Сказывалось недоедание и нервное истощение, вогнавшее его в ступор. Убедившись, что его проникновение было незамечено, он на четвереньках подполз к кроссовкам и попытался снять их с тумбы. Но стальной прут, прошедший вскользь по предплечью отбросил его руку в сторону. Рапира стоял в проеме двери и рассматривал свою первую жертву. Лет восемнадцати, худощавый, слабый и бледный от страха, он не внушал никакого уважения к себе и казался неподходящим на роль уготованную учителем фехтования. Слишком слаб. Если его избить, он может просто умереть от побоев, а если его просто выгнать, то, скорее всего он пойдет к фанатикам, продавать себя в рабство, в обмен на кусок хлеба. Парень, все так же стоя на четырех конечностях, пополз к дверям, надеясь на милость хозяина дома, но жалость не входила в планы Рапиры. Укол в ребра перевернул беглеца на спину, а следующий короткий удар под колено, заставил его резко поджать ноги и сесть на пол. Шок от боли в ноге придал вору сил, резко встать и попытаться опять идти к дверям, но стальной прут настиг жертву, под второе колено, придав, потерявшему равновесие беглецу, ускорение и он влетел лицом в стену, рядом с дверным проемом. Рапира улыбался. Его тренерские навыки не подвели его. Жертва постепенно теряла самоконтроль. Обида, боль и унижение постепенно захватывали власть над разумом, заставив ослабевшее от голода и страха тело снова подняться на ноги и развернуться лицом к своей возможной смерти. Глаза юноши были пусты и не отражали ничего, ни страха, ни ненависти, ни жалости. Неудавшийся вор просто прыгнул вперед, выставив обе руки перед собой, с трудом выдавливая из легких воздух. Стальной прут ударил точно в центр груди, опрокидывая жертву и выбив из нее сознание. Он подходит, решил Рапира. Он сломлен и на данный момент чист, от всего чему его учила жизнь. Юноша действовал одними инстинктами, не осознавая, что и зачем он делает. А значит он чистая книга, в которую можно вложить знания и ту науку, которую ему готовил учитель.

Всю ночь юноша мучился в кошмарах, не приходя в сознание, а утром Рапира поставил в конце комнаты тарелку с пахнущим бульоном и положил кусок хлеба. Пленник не смог самостоятельно встать на ноги. Его тело было истощено, а помогать ему никто не собирался.

– Все еще хочешь жить?– Голос Рапиры звучал мелодично и вежливо.

Юноша не ответил, он все время переводил взгляд то на тарелку с едой, то на своего тюремщика, полностью владеющего его судьбой и жизнью. Голод заставил его вытянуть руки вперед, как будто он пытался дотянуться до еды через всю комнату, а в его глазах читался настоящий ужас, что это всего лишь издевка над жертвой и еду сейчас уберут.